Все трое (четверо, считая щелкуна) вместе с багажом переправились в герметичный порт, где всякое подобие упорядоченности уступило место хаосу и буйству красок. Куда ни кинь взгляд, везде кишат космоплаватели, чиновники, обслуга и обычные зеваки. Удивительное дело, но каждый как будто знал, какая ему в этом бедламе отведена роль. Порт – во всяком случае, эта часть – представлял собой отсек в форме наперстка, расположенный очень близко к концу мира-веретена. Здесь имелись две большие круглые переборки, одна меньше другой, соединенные изогнутой оболочкой Тревенца-Рич. Пространство, ограниченное этими плоскостями, было частично заполнено чем-то вроде домика на дереве, только гораздо большего размера: конструкция из платформ, соединенных шаткими лестницами, мостами, подвесными дорожками и совсем уж хлипкими веревочными мостиками. На платформах размещались киоски, офисы, магазины, небольшие склады, бары, каталажки для нарушителей и так далее; все эти сооружения обслуживали плавающую в невесомости клиентуру и были возведены практически без оглядки на здравый смысл. Вокруг убогой конструкции простиралась огромная масса светового плюща, и растительную люминесценцию дополняли более яркие огни неоновой рекламы, а также сполохи множества больших мерцательников, настроенных на новостные каналы. Можно было просто плыть по залу, как это и делали многие из присутствующих, волоча за собой багаж, загребая по-особому скроенными рукавами пальто или подтягиваясь на веревке. Громоздкую кладь приходилось осторожно протаскивать через большие отверстия в конструкции «домика на дереве», и суровые стивидоры[3] выкрикивали распоряжения на поворотах. Адрана повела спутников длинным обходным путем, используя мосты и подвесные дороги. Она уже видела несколько столкновений и надеялась, что на этом маршруте меньше вероятность растрясти ящик щелкуна. – Смотри, – коснулся ее рукава Ракамор, когда они проходили мимо одного из мерцательников. – Не хочу. – А надо. Именно так ведут себя сейчас все мало-мальски любознательные капитаны, если у них нет личной заинтересованности в происходящем. – Ракамор кивком указал на игорный притон, расположенный на платформе в некотором отдалении. – Там каждая вторая ставка – на исход боя. – Предлагаешь биться об заклад, когда на кону жизнь моей сестры? – Нет… Но я бы настаивал, если бы считал, что от этого зависит наша собственная жизнь. Не выказывать даже мизерного интереса к новостям – значит выделить себя из толпы как аномалию. И поверь мне, здесь найдутся внимательные глаза. Адрана постаралась спрятать раздражение – когда она носила обычную одежду, а не скафандр со шлемом, приходилось тщательно следить за выражением лица – и вынудила себя задержаться перед мерцательником. Экран показывал вспышки в космосе; один и тот же ролик воспроизводился снова и снова, под ним бежал текст: …Мощные взрывы поблизости… Неподтвержденные сообщения о беглом корабле, уничтоженном эскадрой Инкассаторов-Защитников… Надеемся вскоре узнать название и порт приписки уничтоженного корабля… Неофициальные источники утверждают о гибели Босы Сеннен и ее сообщниц сестер Несс… Банки сообщают о скромном росте доверия на рынке после предполагаемого успеха в борьбе с пиратством… – Они ошиблись насчет одной сестры Несс, – прошептала Меггери, подступив поближе к Адране. – Есть большая вероятность, что заблуждаются и насчет второй. – Ты права, – кивнула Адрана. Но просто сказать это вслух было недостаточно. Слова не дали ей успокоения, и она заметила, что Ракамор не спешит привести утешительные лживые доводы. Он тоже понимал, что сообщение вполне может быть верным. Они понесли ящик дальше, обращаясь с ним с той степенью осторожности, которая не привлекала внимания посторонних. В более широком конце помещения виднелась окаймленная струйками пара дверь, достаточно широкая, чтобы пропускать грузы. Когда космоплаватели приблизились к ней, им удалось мельком увидеть вдалеке снующие по пыльным улицам трамваи. Адрана поняла, что дверь ведет в основную часть Тревенца-Рич и никакие дополнительные таможенные или иммиграционные формальности не стоят между ее группой и свободой. В этом угадывалось некое разгильдяйство, и все же оно вполне соответствовало духу мира-веретена, который не считал себя связанным законами и обычаями Собрания. Они прошли по лестнице, по мосту, по ветхому туннелю из веревок и жестких обручей, и по пути миновали еще дюжину мерцательников – каждому Адрана уделила должное внимание, не слишком мало и не слишком много. Она проглотила комок, возникший в горле от эмоций, с которыми следовало повременить. – Мы почти на месте, Бриска. – Да, действительно. Но я бы не спешил праздновать, пока мы не окажемся хотя бы в лиге отсюда. И даже тогда… – В очередь, пожалуйста. Чиновник в накрахмаленной фуражке и с бакенбардами указывал им на очередь из вновь прибывших, которая вилась по мосту и исчезала в одном из офисов. – Почему мы, сэр? – спросила Адрана. – Потому что сегодня не ваш день, капитан. Ждите и не нервничайте, это ненадолго. Или у вас есть что-нибудь незадекларированное? – Ничего такого нет, – твердо сказала Адрана. – Полагаю, мы должны оказать любезность джентльмену, – улыбнулся Ракамор. – Да уж, сэр, соблаговолите, – проворчал чиновник, а потом поднес свисток к губам, сильно дунул в него и неистово замахал руками – в глубине зала возникла какая-то суматоха. – Не туда, болваны! В другую сторону! Адрана, Ракамор и Меггери присоединились к очереди. Она двигалась довольно быстро, люди входили в офис и выходили с другой стороны. Очевидно, прошедшие досмотр могли свободно покинуть порт через большую дверь. Однако офис был достаточно велик, чтобы вместить несколько комнат для содержания под стражей, так что существовала большая вероятность того, что некоторых проверяют тщательнее. Ящик щелкуна, будучи открыт, выдержал бы только беглый осмотр. – Мне это не нравится, – прошептала Адрана. – Их предупредили. – Будь оно так, – спокойно возразил Ракамор, – нас бы задержали еще на подлете. Это просто какая-то случайная инспекция. Не волнуйся, помни нашу легенду, и все обойдется. – Ты такой спокойный, – проворчала Меггери. – Я действительно спокоен, дорогая Меггери, как и ты. Как и все мы, потому что нам нечего скрывать и не из-за чего раздражаться, кроме пустяковых неудобств, связанных с кратковременной задержкой. Ящик с Тазакнакаком теперь держала Адрана. В невесомости это было несложно, хотя ноша и оставалась громоздкой. Механизм эффекторного вытеснения хорошо скрывал содержимое ящика – по крайней мере, пока функционировал нормально, – но ничего не мог поделать с массой щелкуна. Ящик ощущался именно таким, каким и был: контейнером размером с чемодан, в котором находилось существо величиной с ребенка. Они прошли в офис. Обстановка внутри была простая. Очередь разделилась на две, и с обеих сторон прибывшие предъявляли удостоверения личности и багаж для досмотра. Инспекторы изучали документы и рылись в вещах. Все это происходило в условиях, близких к невесомости, и казалось, здесь привыкли к ощущению, что вот-вот повсюду восторжествует подлинный хаос. Порхали бумаги, содержимое чемоданов изливалось неряшливым, а иногда и зловонным потоком. В дальней части офиса чиновники неохотно ставили штампы в документы и грубо запихивали вещи в чемоданы и корзины. Лишь изредка кого-нибудь уводили в одну из боковых комнат. Адрана знала: если так случится, им конец. У них есть легенда и фальшивые документы, но все ненадежное, как старый баллон с дыхалью. Она могла лгать о своем дорогом отце, о покойном Верранвелле, но если кто-то потрудится найти фотоснимок или гравюру сестер Несс, ей крышка. – Следующий. Для досмотра личных вещей был оборудован магнитный стол. У Ракамора и Меггери имелось несколько собственных небольших предметов багажа. Адрана водрузила контейнер на стол, но не открывала его, пока не потребовали. Она подчинилась с равнодушным видом – и с полнейшей уверенностью, что система эффекторного вытеснения откажет. Защелки сдвинулись, крышка откинулась назад. – Вы что-то забыли? – Вопрос задала женщина, выглядевшая так, словно родилась с подозрительным и раздраженным выражением лица. – Нет, – сказала Адрана. – Тогда почему этот ящик пуст? Кто путешествует с пустым чемоданом? Адрана пожала плечами. – Она хочет сказать, – сказала Меггери, наклоняясь к таможеннице, – что он пуст не случайно. Это чтобы мы могли пройтись по магазинам. У нас есть список покупок, понимаете? – Не показывай, – сказал Ракамор. Меггери все равно достала листок. – Вот, посмотрите. В основном детали скафандров. Обратные клапаны, смола-герметик, два стандартных шейных кольца, набор гофрированных соединений… Куча вещей, и все поместится в этот контейнер. А когда мы улетим, наши пистоли останутся в вашей казне. – Надеюсь, у вас их достаточно, – проворчала таможенница. – Вы удивитесь, когда узнаете нынешние цены. – Это наша проблема, – сказала Адрана. – Следите за манерами, капитан… – женщина заглянула в удостоверение, – Верранвелл. Это же вы хотели привезти с собой тело? – Мы, – хмуро ответил Ракамор. – И где оно? – На нашем корабле, в ожидании ответов на некоторые вопросы. Этим мы займемся, когда закончим с покупками. Но спасибо за интерес к печальному долгу нашего капитана перед ее дорогим отцом, которого мы все так глубоко уважали. Таможенница потыкала пальцем в стенку контейнера, стоявшего на магнитной поверхности. – Такой прочный… и тяжелый для обыкновенного ящика. – Это хороший ящик, – сказала Адрана. – Ее отец был не из скряг, – объяснил Ракамор. – Предпочитал надежные контейнеры для багажа. Женщина провела пальцем по ребру стенки, оценивая ее толщину. Наверное, предположила, что в потайных полостях спрятана контрабанда. Она взглянула на ближайшего коллегу: – Тендри, подойди-ка… Внутри что-то мелькнуло. Всего лишь на мгновение проявился гибернационный контейнер щелкуна. Адрана с радостью согласилась бы с тем, что это галлюцинация, но она прекрасно знала: все по-настоящему. Заметила ли таможенница краем глаза? Та обернулась с усугубившимся подозрением на лице, как будто сняла одну маску и надела другую, более гротескную. – Мне казалось… – начала она. – Тут пусто, – перебила ее Адрана. – И будет пусто, пока мы не разживемся дорогими вещами. – Она насупилась. – Простите меня за резкий тон – я знаю, что вы просто делаете свою работу. Но я места себе не нахожу, все думаю о последней воле отца, и я хочу поскорее закончить с покупками, чтобы заняться… главным делом. Другой таможенник, Тендри, подошел к столу: – Это те, в кого стреляли, Пиллиар? – Я что-то слышала о команде, которая хочет похоронить своего капитана, и о корабле, который попался эскадре под горячую руку. Но они ли это, я не знаю. – Это мы, – тяжело вздохнул Ракамор. – И мы очень серьезно пострадали. Потеряли капитана, наш корабль поврежден, и нам нужно запастись всем необходимым для ремонта. Хотя в остальном нам повезло. Пиллиар с сомнением посмотрела на него: – Вы называете это везением? – Да, мэм, если учесть, каково тому кораблю, что сейчас под обстрелом, – сурово ответила Адрана. – Мы видели по пути репортажи – мерцательники тут на каждом шагу. И мне без разницы, какова официальная версия и что говорят банки о росте потребительского доверия. Это же самая настоящая бойня! – О, вы еще и сторонница пиратов? Адрана опустила руку в контейнер, подчеркивая, что он пуст. – Вовсе нет. Мой отец ненавидел грабителей и иже с ними, и уверяю вас, он не испытывал сочувствия ни к Босе Сеннен, ни к дурам, которых она охмурила. Я презираю этих… как бишь их? – Сестры Несс, – подсказал Ракамор. – Точно. Да пусть болтаются на виселице, мне наплевать. Но если на нас напали, а мы ни при чем, то я нисколько не удивлюсь, когда выяснится, что тот корабль тоже ни при чем. Скажу прямо: мне жаль его команду, и если ей не суждено добиться справедливости, то уж я-то непременно позабочусь о моей собственной команде, которая стала жертвой произвола.