– Скажите ей, что она ошибается, – проговорила Гремли, глядя на Квиндара. – Увы, Грем, она кое в чем права. Я собирался сказать тебе правду рано или поздно, но поскольку дело на подъеме и у нас достаточно проблем… – Он виновато пожал плечами. – Взяв на себя руководство этим заведением, я не стал менять название. Решил, что так будет проще… э-э… влезть в шкуру его хозяина. – А еще ты очень хотел вылезти из шкуры Видина Квиндара, – подхватила Адрана. – После того как на Мазариле все обернулось так неудачно, над твоей персоной наверняка повисло множество вопросительных знаков. Угроза жизни несовершеннолетней, похищение… Кто знает, что еще? Но мы ведь можем и закрыть глаза на прошлое. Он почесал лысую макушку, которая, должно быть, зудела от парика. – Почему бы и нет? – Итак, главный вопрос. Мы обязались доставить Тазакнакака Хасперу Квеллу. – Вы это сделали, и ваша совесть чиста. – Он изобразил двумя пальцами уходящие ноги. – Почему бы вам просто не скрыться в ночи, пока я не вспомнил про награду за сестер Несс? Я получил то, что меня интересует в первую очередь. Ракамор вытащил глаз. – Сдается мне… – он опустил руку, а дрон остался висеть над полом, – мы вот-вот поведем себя грубо друг с другом. – О, мистер Рак! Это же не оружие? – Это устройство на многое способно, мистер Квиндар. Пока вы беседовали, я обозначил все цели в этом зале, за исключением моих компаньонок и, разумеется, пришельца. Если я прикажу глазу убивать, каждый из вас станет покойником быстрее, чем нервный импульс добегает от мозга к пальцу. Квиндар посмотрел на Гремли: – Убедительно излагает? – Вполне, – согласилась она. – Но первый грубиян у нас – мистер Рак. Это же он пришел сюда с оружием! – Квиндар раскинул руки и повернулся к своим наемникам, которые молча наблюдали за происходящим. – Ни у кого из нас нет оружия, верно? Мы не такие неучтивые разумники. – У меня есть ножи, – сказал Базлер, отрываясь от своих карт. Он встал, порылся в фартуке и достал тесак с тяжелой рукоятью. – Босс, меня так и подмывает проверить, действительно ли этот глаз настолько ловок. – А ты рискни, – предложил Ракамор. Базлер покрутил тесак двумя пальцами: – Ох, зря ты нарываешься. – Базлер, – проговорил Квиндар умиротворяющим тоном, – нельзя швырять острые предметы в гостей. Даже ради того, чтобы продемонстрировать свою смелость и меткость. Базлер перестал вращать тесак, подбросил и очень ловко поймал за рукоятку, а потом замахнулся. Меггери отступила на шаг в сторону, Адрана удержалась на месте только огромным усилием воли. Ракамор бесстрастно наблюдал: – Не советую, Базлер. Наемник вдруг резко повернулся и с силой запустил тесак. Кувыркаясь, нож описал дугу и воткнулся в прилавок под окошком раздачи заказов. – Он в этом деле мастер, – прокомментировал Квиндар. – Здесь у нас все вращается, так что прямых линий нет, но его это не сбивает с толку. Я видел, как он расколол одному разумнику череп прямо посередке – ну точно дровосек! Базлер в развевающемся фартуке подошел к прилавку и потянулся к рукоятке тесака. Комнату залил розово-белый свет. Наемник завопил, как ребенок, и отдернул пальцы. Рукоятка тесака упала на пол; и то место, где ее отрубил энергетический луч, светилось красным. Базлер сосал обожженные пальцы. Его глаза над прижатой ко рту рукой были широко распахнуты от изумления. – Скажи своему мастеру, – проговорил Ракамор, – пусть радуется, что не остался без руки. Квиндар прикрывал ладонью глаза-дымоходы, как будто смотрел прямо на Старое Солнце. Он не спешил ее убирать. – Кажется, он понял, мистер Рак. – Хорошо. – Ракамор кивнул, и глаз переместился в центр зала и стал рыскать под потолком в режиме повышенной боеготовности. – Будем откровенны, Квиндар: ты не получишь щелкуна. Сейчас мы уйдем вместе с ним, и когда он достаточно придет в себя, чтобы ответить на некоторые вопросы, пусть сам решает, что делать дальше. Ты не помешаешь нам уйти и не попытаешься получить награду за наши головы. Это понятно? – Куда уж понятнее! Но на вашем месте я бы не спешил уходить. – Квиндар убрал руку от глаз. – Баз, подойди-ка к двери. И перестань нянчить свои бедные пальчики, как дитя! Будь благодарен мистеру Рэку, что он обошелся с тобой по-хорошему. Базлер приблизился к запертой двери на лестницу, здоровой рукой открыл ее и осторожно выглянул наружу: – Уже спускаются, босс. – Ты велел своим клиентам не возвращаться до завтра, – напомнила Адрана. Видин Квиндар посмотрел на нее с презрением: – А это не мои клиенты. Сидя рядом со шлюзом в прозрачном куполе – том самом, где раньше тщетно ждала возвращения Прозор, – Фура видела приближающийся катер: оставалось меньше шестидесяти пядей. Зрелище было грозное: почти в половину длины самой «Мстительницы» и в два раза больше ее маленького катера. Он был тускло-серым, за исключением блестящих или обожженных мест, где снаряды повредили краску и броню. Слоистая броня была толщиной в несколько пядей – сквозь пробоины Фура видела внутренний корпус катера почти нормального размера. Иллюминаторы и орудийные порты были сильно укреплены, их опускающиеся бронированные ставни походили на покрытые чешуей веки пучеглазых, разноцветных домашних ящериц, которых она видела в витрине с новинками одного из магазинов Нейронного переулка. Фура смотрела на катер со смесью отвращения и восхищения. Такое судно годилось для единственной цели: творить насилие, стойко выдерживая удар за ударом. Заплатить за это пришлось тем, что броня сделала его тяжеловесным и неспособным взять достаточно топлива, чтобы приземлиться на шарльере и вернуться обратно, не говоря уже о том, чтобы доверху наполнить добычей трюмы. Боса Сеннен никогда бы стала позориться, приобретая этакого урода. – Я бы тоже не стала, – прошептала Фура. Полностью облаченная в скафандр, она прижала металлическую ладонь ко внутренней двери шлюза правого борта. Дверь скрипнула и застонала, как будто ей что-то мешало открыться. Циферблат барометра рядом со шлюзом заклинило на полутора стандартных атмосферах; он не мог регистрировать давление, превышающее этот показатель, уже не говоря о превышении в три-четыре раза. Катер приближался. Тридцать пядей, а то и меньше. Даже если бы гаусс-пушки оставались исправны, они не смогли бы развернуться для прицельного выстрела. А если бы и смогли? Взрыв одного корабля на такой мизерной дистанции от «Мстительницы» почти наверняка уничтожил бы ее. Нет. Все, что можно было бы сделать сейчас, – это отправить наружу людей в скафандрах, чтобы стреляли через иллюминаторы или снимали абордажников, пересекающих пространство между кораблями. Капитан Ракамор пытался вот так отбиться от Босы, но у него ничего не вышло. И у малочисленной команды «Мстительницы» тоже нет шансов. Но она еще не сдалась. Дверь снова содрогнулась. Возможно, у Фуры просто разыгралось воображение или исказилось восприятие из-за кривизны визора. Казалось, дверь выпирает вовнутрь, как будто вздувается из-за немыслимо высокого давления в шлюзе. В том самом шлюзе, где пребывали останки Прозор. – Ты была лучшей из нас, – сказала Фура, все еще держа руку на двери. – Всегда и везде. Ты помогла мне выжить и найти Адрану. Я этого до самой смерти не забуду. Сколько же ты повидала миров и шарльеров – мы с сестрой даже мечтать не смеем о таком же опыте, – но ты никогда не стыдила нас за глупости, которые мы говорили, и за ошибки, которые совершали. Ты понимала, что мы еще слишком юны и у нас еще толком не открылись глаза. Ты сделала для нас с Адраной больше, чем мы заслуживали, а для корабля больше, чем была обязана по службе. Ты была верна своей команде и никогда не отлынивала от работы. В конце концов ты за свою преданность заплатила ужасную цену, но не думаю, что ты поступила бы иначе, заранее зная, что тебя ждет. За это и все остальное, что ты сделала для нас, Прозор, ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем… то, что я собираюсь сделать с тобой. Но если я хоть отчасти поняла, кем ты была на самом деле, то знаю: ты бы что угодно сделала ради «Мстительницы» даже после смерти, если бы верила, что этим поможешь нам. Фура осеклась и подавила смешок, будто услышав просьбу: «Ну заканчивай, детка, – я не могу тут стоять и слушать тебя до конца времен». – Я не забуду ни тебя, ни твою дружбу, ни тот проницательный взгляд, которым ты одарила новых компаньонок, когда увидела их впервые. Знаю, тебе потребовалось время, чтобы привыкнуть к нам… но надеюсь, что в конце концов мы тебя не разочаровали. Вот и все, Проз. Больше у меня ничего нет, а ты бы и не попросила большего. Фура ощутила удар: катер завершил сближение. Это была аккуратная, почти вежливая стыковка. Теперь бронированный корпус занимал все пространство за иллюминатором и Фуре не был виден шлюз чужого корабля. – Паладин? – Слушаю, мисс Арафура. – Считаю, они попытаются войти, подняв со своей стороны давление до стандартного, – просто на случай, если мы тут не в скафандрах. Не потому, что они заботятся о нашем благополучии, а потому, что нужно взять меня тепленькой. – Это понятно. – В тот момент, когда обнаружишь положительное давление на дверь шлюза, взорви ее. Не спрашивай меня, просто сделай это. Понял? – Да. Могу я теперь предложить, чтобы вы находились на безопасном расстоянии от шлюза на случай полной потери давления? Фура убрала руку с двери: – Совет принят. Она попрощалась; больше ничего нельзя было сделать, только найти способ примириться со своей совестью на оставшиеся часы или дни. Фура отступила, но не так далеко от шлюза, как хотелось бы Паладину. Она остановилась рядом с плотным скоплением труб, которые пронизывали коридор, словно древесные корни. Пока обе руки были свободны, зарядила арбалет. Затем обхватила трубы живой рукой, чтобы удерживаться на одном месте, а металлической крепко сжала приклад. Одетая в скафандр, Фура не замечала небольшие перепады давления. И все же она поняла, когда настал решающий момент. Раздался негромкий робкий стук – так ученик стучится в дверь директора школы. Это возникло противодавление величиной в одну стандартную атмосферу, благодаря чему часть нагрузки на внешнюю дверь сразу исчезла. Катер открыл собственную наружную дверь, а значит, его абордажная группа вот-вот войдет в шлюз «Мстительницы». – Давай! – прошептала Фура. Паладин не нуждался в напоминании. Раздался короткий и резкий рев – это был взрыв, уместившийся в промежуток между двумя ударами сердца. Он был невероятно громким, даром что у Фуры на голове был шлем. Содержимое шлюза – твердое, мягкое, такое, что страшно даже представить, – под мощным давлением влетело в призывно распахнутую пасть катера. Фура напряженно ждала. Звук исчез; больше не было ничего. Она, как и Паладин, боялась, что внутренняя дверь может не выдержать нагрузки из-за этой внезапной разгерметизации, но та держалась… Держалась… …И наконец сдалась. Дыхаль выходила из «Мстительницы» с воем. По кораблю прокатилась серия лязгающих звуков, это срабатывали, стряхивая ржавчину, гермозатворы. Но между Фурой и отверстием, в которое убегала газовая смесь, такой защиты не было. Шквал усиливался, и пришлось сильнее ухватиться за трубы живой рукой. Те и сами как будто рвались с кронштейнов. Постепенно ветер стих. Звуки исчезли. Гофрированные сочленения скафандра раздувались и твердели по мере увеличения разницы в давлении. Запыхтели, обнаружив вакуум, насосы системы жизнеобеспечения. Пространство вокруг Фуры заполнилось пылью и мусором, которые вяло плыли от одной поверхности к другой. Декомпрессия сорвала со стен и растерзала в клочья световой плющ, и теперь его останки порождали зеленоватую дымку. Отцепившись от труб, Фура вытерла визор и вгляделась туда, где только что был шлюз. Появились чужаки. Они были в темных доспехах, сутулые, поначалу странно непохожие на людей. Причина заключалась в том, что они входили в «Мстительницу» вверх ногами по отношению к Фуре, считая ее потолок своим полом. Это показалось ей дерзостью, как будто гости игнорировали правила этикета на вечеринке. Их было двое – нет, трое, – и они двигались с осторожной целеустремленностью, сбитые с толку мириадами кружащихся пылинок. Она увидела мощные режущие и колющие инструменты. Она разглядела вмятины и царапины на их броне, а также пятна и липкую корку.