Фура выбрала самый четкий силуэт и дождалась, когда абордажник повернется в ее сторону, показав решетку на лицевой панели шлема. Ячейки решетки были узкими, но ее болт еще у́же и к тому же с заостренным концом – для того, чтобы выстрел возымел действие, даже если окажется недостаточно точным. Но он был точным. Болт воткнулся в промежуток между прутьями решетки, и разумник в скафандре откинулся назад, взмахнув руками. Струя дыхали рванулась на волю, словно пар из закипающего чайника. Фура спокойно перезарядила арбалет. Не факт, что она ранила первого противника – болт мог остановиться, не коснувшись лица, – но, даже не учитывая утечку дыхали, понятно, что визор вышел из строя. А может, все-таки удалось нанести рану, потому что струя газа постепенно розовеет. Размышляя над советом, который она дала Паладину, – сосредоточиться на одной цели, пока она не будет уничтожена, – Фура выстрелила в бедро того же разумника, прямо туда, где в стыке между пластинами брони виднелась полоска жесткой кожи. Болт ее пробил, и еще одна струя дыхали ринулась наружу под высоким давлением. Фура перезарядила оружие и выбрала следующую цель. У этого на шлеме был козырек, похожий на клюв, что затруднило бы попадание в визор. Но козырек и самому противнику ограничивал поле зрения – тот повернулся к Фуре спиной, отвлекшись на какое-то движение среди дрейфующего мусора. Она пошла на риск и выстрелила в уплотнитель между шлемом и ранцем, защищенный гибким кожухом, но тем не менее уязвимый. И теперь уже били три струи дыхали. Жертвы вертелись в отчаянии и панике, и эти потоки газа сгущали клубящийся туман. Третий противник оказался проворнее и быстро понял, что происходит. Пока Фура перезаряжала арбалет, в ее направлении поднялся ствол оружия и плюнул огнем. Удар невидимым кулаком в живот отбросил ее назад с такой силой, что ранец скафандра выбил из сочленения трубу. Забулькала гидравлическая жидкость, выливаясь в вакуум, словно кровь. Фура посмотрела вниз, боясь увидеть собственные внутренности. Скафандр был усеян мелкими прорехами, черные мелкие предметы впились в броню, но не пронзили ее насквозь. Да и не должны были, догадалась она. Стреляли из оружия наподобие дробовика, чтобы подавить сопротивление – и, возможно, травмировать, – без риска пробить корпус. Грязная бандитская тактика. Совсем не в стиле самой Фуры. Она не потеряла арбалет, зато выронила болт, и теперь ей требовался другой. Когда принялась рыться в висевшем на поясе в мешочке, вновь полыхнуло и оружие вылетело из ее руки. Она прикусила язык, чтобы болезненный вопль не вышел за пределы шлема. Выстрел повредил металлический протез возле обнаженного запястья, оторвал часть красивой оболочки. Из раны потекла жидкость, сквозь которую Фура мельком увидела скопление шарниров и поршней, заставлявших руку действовать. В ее шлеме раздался голос: – Прошу прощения, но мне не нравится, когда так обращаются с нашим капитаном. Рука пульсировала – боль была не такой локальной, как в тот раз, когда Меггери отрубила ей палец, но такой же мучительной, – и Фура едва успела обернуться, чтобы увидеть человека в скафандре, который приближался сзади. Вновь прибывший ловко поймал ее плывущий в воздухе арбалет, выстрелил из того, который принес сам, затем зарядил оружие Фуры и выстрелил снова. Оба болта угодили в третьего абордажника – в слабое место у шеи и в колено, – и враг скрючился от чудовищной боли. Тиндуф рванулся вперед. Его скафандр был объемистей, чем у Фуры, хоть он и пожертвовал ранцем ради маневренности. Тиндуф отбросил один арбалет, выхватил дробовик у раненого абордажника и с похвальной скоростью и энтузиазмом воспользовался им в качестве дубинки, сосредоточив усилия на визоре. При пятом или шестом ударе прикладом металлические прутья разошлись, а от седьмого стекло разлетелось на множество мерцающих осколков. Дыхаль рванула наружу, словно гейзер. Тиндуф отбросил дробовик и сунул пальцы в пробоину. Враг продолжал корчиться даже после того, как поток дыхали ослабел. В конце концов вакуум даровал ему милосердное забытье. – Все думают, я безобидный идиот, – сказал Тиндуф. – Они правы только наполовину, – хихикнула Фура. Вторя ей, Тиндуф расхохотался от души, поскольку в этот момент, как поняла капитан Несс, убедился в ее любви и уважении, а в Собрании и даже за его пределами не было ничего другого, в чем бы он так сильно нуждался. Ну, может, еще в комплекте исправных ионных двигателей, парусов и такелажа, чтобы возиться с ними, когда не шалят ионные двигатели, да еще в новой пенковой трубке, которую можно украсить резьбой самому. Пока Тиндуф был занят, из шлюза появилась четвертая фигура. Тоже в скафандре, но облегающем и более изящном, чем у первых трех. Вновь прибывший раздраженно отмахнулся от облаков мусора. У него был визор удлиненной формы, с двумя угловатыми стеклянными пластинами, разделенными похожей на лезвие центральной перегородкой. – Тиндуф… – сказала Фура, и собственный голос прозвучал отстраненно и слабо, как будто она пыталась вырваться из ночного кошмара, опутавшего ее мерзкими щупальцами и напрочь лишившего воли. – Тиндуф! Если друг и услышал ее, то слишком поздно. У четвертого разумника, который был меньше и тоньше остальных и не имел при себе столь громоздкого оружия, как арбалет, клинок или дробовик, в руке было что-то черное. Маленькое, похожее на талисман. Он направил изящную штуковину на Тиндуфа, и вспыхнул резкий рубиновый свет. Тиндуф окаменел, в уши Фуре ударил вой помех. А потом верхняя половина Тиндуфа разделилась на два-три десятка аккуратных секций, бескровных и чистых, как свежевымытые тарелки. Эти фрагменты сохраняли некоторую тягу друг к другу в течение пары секунд, прежде чем начали дрейфовать по самостоятельным траекториям. Фура завопила. Враг направил черное оружие прямо на нее, чуть помедлил и сдвинул оружие, целясь в уже поврежденный протез. Фура в шоке увидела, как энергетический луч разделил ее кисть и большую часть предплечья. Он ударил под углом, так что срезы получились эллиптическими, а не круглыми. Враг снова навел оружие на Фуру, затем поднял свободную руку и постучал по шлему, включая общий канал. – Прости меня, Арафура – за руку, а не за этого человека, хе-хе. Нельзя было допустить, чтобы у тебя оставалось нечто опасное для меня. Теперь помещение очень быстро очищалось от мусора и остатков дыхали. Рубиновый луч проделал несколько параллельных щелей в стене позади Тиндуфа, с легкостью пройдя сквозь пяди изоляции и обшивки до открытого космоса. Наглядное доказательство того, что излучатели энергии не самое удобное оружие для захвата или обороны корабля. Стройная фигура в скафандре приблизилась. – Сталлис… – прошептала Фура. Глава 26 Кто-то медленно и тяжело спускался по ступенькам. Базлер отступил назад, посасывая обожженные пальцы, как малыш, получивший выволочку. В комнату вошли двое в темных плащах с поднятым воротником и низко надвинутых шляпах, так что оставалась только горизонтальная щель для глаз. Они держали руки в карманах, пока один не вытащил что-то вроде серповидной клешни, чтобы закрыть за собой дверь. – Вы уже встречались с нашими лоскутными друзьями, – сказал Квиндар. – Это представители того же племени. И снаружи их еще больше, ведь настало время закрытых ставен. Мозаичники живут недолго, зато они дешевы и просты в изготовлении, а в сумерках сливаются с обстановкой так, что и не заметишь. Мозаичники вошли в комнату. Они остановились между маленькой компанией Адраны и лестницей и сняли шляпы, как будто желая представиться официально. Она вытаращила глаза. Существа были такими же жуткими, как и те, с которыми довелось столкнуться в Малграсене. Их собрали из совсем других фрагментов обезьян и пришельцев, но результат получился в той же степени несообразный и несимметричный. В точности, как сказал Квиндар: дешевые. Одноразовые изделия из сплавленных кусков ожившей плоти, предназначенные для определенной цели, без расчета на долговечность. Один из них мог говорить. У него имелись челюсти человека, но прикрепленные к пародии на лицо практически сбоку, словно деталь модели, вставленная не в то отверстие. – Мы забираем щелкуна. – Нет, – сказала Адрана, пытаясь сохранить твердость в голосе, хотя чувствовала, что вот-вот сломается. – Он мой. Я доставила его сюда, и я обещала ему защиту. Мозаичники двинулись вперед. Тазакнакак наконец-то проснулся полностью. Его конечности задергались; он попытался подняться на ноги. Повернул голову, издал серию учащающихся щелчков, которые слились в один дребезжащий звук. Этот звук превратился в восходящую трель, а затем преодолел порог слышимости. – Да, ты о нем позаботилась, – сказал Квиндар. – А теперь вали отсюда и наслаждайся остатком жизни. Мозаичники вас не тронут, если отдадите Зака. И больше не суйте сопливые носы в чужие дела. – Они убьют нас, Квиндар, потому что мы и так уже знаем слишком много. А следом убьют и тебя. Неужели ты не понимаешь, что откусил больше, чем можешь проглотить? За всем этим стоят инопланетяне. Они хранили от нас тайны веками – тайны пистолей, шарльеров и Заселений. Корректировка все перепахала. Что-то происходит, и оно либо обречет нас всех на гибель, либо даст слабый шанс изменить наше будущее. Тазакнакак что-то знает об этом. Он видел проблески правды – достаточно, чтобы проснулась совесть, – и он слишком глубоко закопался в то, что его хозяева предпочли бы скрыть. Вот почему он убегает. Вот почему инопланетяне хотят, чтобы он молчал. – Он что, уже проболтался тебе? – Квиндар посмотрел поверх ее головы на мозаичников. – На твоем месте я бы не спешил это афишировать. – Я не настолько глупа и не верю, что эти или другие мозаичники позволят нам уйти отсюда. Они убьют нас сразу или что-нибудь предложат властям в обмен на мою поимку. Насколько я знаю, их хозяева и есть власти. Им нельзя доверять, Квиндар. Помешай им сейчас, воспользуйся всем, что у тебя есть, и ты, возможно, спасешь свою шкуру и искупишь вину. – Она наклонилась и подняла щелкуна, застонав от нагрузки на изнуренные суставы. – Но уясни одно: он остается у меня. Квиндар пренебрежительно взмахнул рукой в направлении мозаичников: – Они ваши. Но постарайтесь сломать тут как можно меньше. Мозаичники двинулись вперед. Меггери зарычала и замахнулась кулаком. Она ударила ближайшего мозаичника, и раздался сухой хруст. Отломившаяся, как гнилая ветка, конечность упала на пол. Под плащом зашуршало, и появилась еще одна рука; с нее капала густая смазка медового цвета. Эта рука держала нож. Мозаичник сделал быстрый выпад и зацепил предплечье Меггери. Космоплавательница вскрикнула и отшатнулась, из длинного, глубокого пореза хлынула кровь. – Бриска! – крикнула Адрана, со щелкуном в охапке пятясь от другого мозаичника и не понимая, почему друг еще не вмешался. Он тихо ответил: – Не могу. – Убей их! – приказала Адрана. – Как тогда в Малграсене! Меггери стиснула зубы и оторвала кусок рукава, чтобы прижать к ране. – Что тебе мешает? – Я потерял контроль над глазом, – сказал Ракамор. Все трое посмотрели на дрон, который продолжал кружить под потолком. – Что он сказал? – спросил Квиндар с преувеличенным недоумением. – Что-то насчет потери контроля над глазом? Ты слышала, Грем? В руках у наемницы был блок управления, тот самый, которым она открывала контейнер. Его лампочки вовсю сверкали, и она пристально смотрела на глаз. – Слышала, босс, и это очень странно. С чего бы такому умному парню, как мистер Рак, терять контроль над собственным глазом? – Бриска, – спросила Адрана, как будто ее настойчивость могла что-то изменить, – что случилось? – Сигналы управления не проходят… – Он замолчал, прижимая руку к виску; на лице отражалось отчаянное напряжение. – Их отменяют. Гремли ухмыльнулась: – Я же говорила, что эта штучка способна на многое, мистер Рак! – Да, говорила, Грем! И похоже, зря я сомневался в ее возможностях! – Квиндар повернулся к Ракамору, склонив голову набок: – Нас предупредили, мистер Рак, после той неприятности в Малграсене. Сказали, что вы можете применить дрон. Короче говоря, мы подготовились к вашему визиту. Гремли получила представление о контроле, когда вы гоняли глаз по окрестностям. Конечно, мы не позволили вам усомниться в его надежности. Даже разрешили поразвлечься с Базом. Базлер расстроился: – Хотите сказать, он мог и не обжечь мне пальцы? – Прости, Баз, но было важно, чтобы наши друзьям верили, будто контролируют ситуацию. И тогда мы сможем разыграть все как по нотам. Что и получилось! Попытки Меггери остановить кровотечение оказались напрасны. – Глубоко рассек, гад… – Она упала на колени, взгляд затуманился. – Мне что-то нехорошо, капитан. – Держись, – сказала Адрана, а потом сменила тон на приказной: – Держись, Меггери! Мы позовем на помощь. Губы Меггери шевельнулись, но не прозвучало ни звука. Ее кожа приобрела землистый оттенок. – Кэп… – Держись! Меггери повалилась на спину. Ее рот приоткрылся, глаза невидяще смотрели на Адрану. – С одной покончено, – сказал Квиндар. – А теперь займись другим разумником, Грем, – мы не можем развлекаться весь день!