Глава 33 Адрана и Фура подвели шлюз катера как можно ближе к изогнутой кромке одного из этажей, затем пустили в ход причальные захваты. Быстро надели шлемы, наспех проверили герметичность скафандров, прошли через шлюз и углубились в руины. По обоюдному согласию сестры не взяли специальное оборудование, чтобы не было искушения забираться в труднодоступные места. В скафандрах они могли бы пролезть в щель шириной в семь пядей, хотя в шарльерах забирались и в более узкие туннели. Поскольку в веретене отсутствовала сила тяжести, сестры имели возможность пролезть между полом и потолком под любыми углами, отталкиваясь от поверхностей руками или ногами. Адране сперва казалось, что она движется между двумя горизонтальными плоскостями, но вскоре пространственная ориентация изменилась и проход превратился в бездонную шахту. Она подавила приступ головокружения: месяцы невесомости на корабле все же плоховато подготовили ее к такой обстановке. Хотя у шарльеров есть свои опасности и преодолевать с грузом сокровищ притяжение поглотителя – крайне тяжелая задача, здесь, в столь чуждом месте, она предпочла бы иметь четкое представление о верхе и низе. Хотя кое-какие меры предосторожности против дезориентации сестры приняли. От каждой тянулся к катеру трос из тройного волокна, покрытый жестким слоем смолы, которая не давала ему с легкостью резать предметы. У них были нашлемные фонари, а также мел в кармашках, чтобы отмечать путь. На случай если возникнет необходимость перерезать трос, имелись такелажные ножи, а еще были арбалеты. Конечно, представлялось крайне маловероятным, что здесь могли поселиться мигальные башки – они всегда руководствовались голодом, а не какими-то рациональными соображениями, – но Адрана решила быть скромнее и не внушать себе, что сестры Несс стали первооткрывательницами этого лабиринта. Она направила прожекторы катера так, что примерно на сотню пядей их свет перекрывал лучи фонарей, и впереди по пустым стенам двигались тени, похожие на чудовищ. По мере того как продвигался свет, отступала тьма – как будто неохотно, обиженно. «Пожалуй, – подумала Фура, – будет не таким уж и чудом, если мы обнаружим здесь мигальные башки». Этот этаж, несомненно, простирался на многие лиги, до дальнего конца мира-веретена: целый город, состоящий из укромных уголков. Сестры могли исследовать только крошечную его часть, и отчего-то Фура нисколько об этом не жалела. Она коснулась арбалета – убедилась, что он надежно закреплен на поясе. Сестры не успели продвинуться далеко, прежде чем Адрана заметила на стене новые надписи – такие аккуратные, такие четкие, словно были сделаны вчера. Если не считать пробитый корпус мира-веретена, ничто здесь не указывало на разрушительную деятельность времени. Сплавы, из которых соорудили этот многослойный мир, были исключительно стойки к коррозии и деформации. – Срезать бы одну-две переборки, и была бы у нас отличная броня, – проговорила Фура. – Надо было взять с катера инструменты открывателей. – Если найдешь то, чем можно резать этот металл, – ухмыльнулась Адрана, – твои доспехи сразу подешевеют вдвое. – Помечтать-то можно, а, сестра? Даже если бы эти материалы имели только мирное применение, они могли бы преобразить Собрание. Тут тридцать кораблей! Нам бы на всю жизнь хватило работы. Даже если бы успели разобрать их до ребер, все равно бы не успели добраться до самого Звездного Кита! – Но мы предпочтем оставить их в покое, пока не узнаем, что они собой представляют. Мы невежественны, как мыши, Фура. С таким же успехом могли бы совать нос в механизм огромных часов, которые вот-вот пробьют полдень. – Я тебя не узнаю. Не ты ли была готова сдвинуть миры, чтобы получить ответы на свои вопросы? – Я уже получила ответы, и они мне не нравятся. Они повернули за угол, в узкий коридор, и свет катера резко померк; остались только колеблющиеся лучи нашлемных фонарей. Адрана коснулась пальцами надписи: – Щелкун не случайно узнал эти символы. Возможно, он изучает наши древние языки, но гораздо более вероятно, что знаки принадлежат его родной культуре. Какая-то старая разновидность щелкунского письма. – Фантазии. – В отсутствие альтернативной гипотезы не вижу причин их отвергать. Тазакнакак знал, как управлять двигателем, и двигатель согласился с тем, что у щелкуна есть на это полномочия. Вывод неизбежен. – И что же это за вывод, душа моя? – Эти миры быть построены ради нас, приспособлены к нашим нуждам и прихотям, но работали они благодаря щелкунам. Ярусы не годятся для передвижения обезьян, но они отлично подходят для щелкунов. А может, и для других пришельцев: ползунам было бы здесь вполне комфортно. – Чепуху несешь. – Нет, я потихоньку продвигаюсь к окончательному выводу и не спешу его проверять. Адрана остановилась. Из-за ближайшего поворота лился свет. Он был бледно-голубой, совсем другого оттенка, чем теплый колеблющийся свет нашлемных фонарей. Она коснулась рукава Фуры и указала на свет. – Только что его там не было, – сказала Фура. – Да, ты права. Что-то уловило наше присутствие. Даже спустя столько времени сработало… За визором Фуры пульсировали узоры светлячка. – Я хочу это увидеть! – Трос почти на пределе. Я отмерила только четыреста пядей – специально, чтобы не возникло искушения зайти слишком далеко. Фура неуклюже обошла Адрану, зацепив ее ранец. Туннель, в котором они находились, мог быть частью трубопровода или вентиляционной шахтой. Было тесно, как в корабельном чулане, – едва хватало места, чтобы разминуться. Через неравные отрезки пути попадались ниши и комнатушки, словно каюты для детей или складские помещения. Если не считать строчек, написанных угловатыми символами, ничто не говорило о том, что здесь когда-то жили. Голубой свет насторожил Адрану, но не слишком удивил. Она знала, что Звездный Кит не может быть полностью неисправным. Если он продержался десять миллионов лет, то нельзя исключать, что в нем активны бдительные устройства, предназначенные для обнаружения чужаков. В шарльерах такое в порядке вещей, а эти веретена, хоть и наверняка гораздо старше, не могут слишком уж сильно отличаться в плане самозащиты. – Фура, хватит. Что бы там ни светило, изучать его мы не готовы. Кое-что увидели, и пора возвращаться. Еще успеем здесь побывать. Но Фура уже повернула за угол, ее трос натянулся, прижавшись к боку сестры. – Адрана, ты должна кое-что увидеть. – Нет… Не сегодня! – Да черт бы тебя побрал! Почему только четыреста пядей?! – Именно по этой причине. Хвататься за снасти было не принято, это считалось бесполезным и даже опасным, но покрытая смолой веревка была достаточно толстой, чтобы не рассечь пальцы, и достаточно шероховатой, чтобы не скользить по ткани перчатки. Адрана потянула – сначала осторожно, чтобы побудить Фуру вернуться, а не вынудить. Но когда это не подействовало, она процедила сквозь зубы ругательство, которому научилась у Вуги, уперлась ногами в стену и дернула как следует. Трос вдруг ослаб, и из-за угла вылетел его обрезанный конец. Фура вернула такелажный нож в ножны на поясе и прошла через закругленный дверной проем, помеченный с обеих сторон угловатыми символами. Комната, откуда исходил синий свет, была длинной и широкой, как камбуз на «Мстительнице», но с таким же низким потолком, как и в помещениях, через которые Фура уже прошла. В противоположной стене виднелась дверь – такая же, как у Фуры за спиной, но закрытая. Вдоль двух стен, имевших около пятидесяти пядей в длину, тянулись ряды светящихся синих прямоугольников, каждый размером с приличный семейный портрет. Под прямоугольниками находились консоли из того же бесцветного материала, что и стены. В верхней части каждой консоли был набор элементов управления, похожих на игровые фишки без обозначений и расположенных нелогичными на вид рядами и гроздьями. Перед каждой консолью стояло широкое кресло с плавными обводами и изящной ножкой, расширяющейся книзу в блин: кресло напоминало подставку для яйца. Синих прямоугольников было двенадцать, консолей и сидений по столько же. Два кресла были заняты. Трупы принадлежали щелкунам. Они были одеты в тусклые серые робы, оставляющие открытыми руки, ноги и головы. У них было четыре верхних конечности и две нижних. Они были не очень похожи на щелкунов, с которыми Фуре доводилось встречаться: ниже ростом, с более хрупким телосложением, с восковой бледностью кожи; словно декоративные статуэтки, отбракованные до покраски или глазирования. Каски казались менее четко очерченными, чем у Тазакнакака; глаза были крупнее. И все же не было никаких сомнений в том, что это за раса. Фура подошла к ближайшему мертвецу. Он слегка наклонился вперед, пристегнутый к креслу металлическим ограничителем; верхние конечности были протянуты к консоли. На синей панели – своего рода экране – мигала короткая строчка из угловатых белых символов. Была ли она тут, когда Фура отсутствовала, или появление гостьи заставило древний механизм запустить какие-то минимально необходимые функции? Но руки щелкуна как будто замерли над белыми кнопками. Что-то ему помешало коснуться консоли. Может, резкая разгерметизация, случившаяся при повреждении мира-веретена? Щелкуна не сорвало с места потоком дыхали, так что, возможно, процесс был достаточно медленным, чтобы существо могло продолжать свою работу, пока жизнь не покинула его. Угловатый узор все мерцал. Фура потянулась к пульту правой рукой, желая проверить, действуют ли кнопки. Ее манжета задела руку щелкуна, и та превратилась в серую туманность, оставив только бескровную культю с грубой пористой текстурой, как у разбитой керамики. Фура обмерла от ужаса перед собственным вандализмом: как же беспардонно она уничтожила то, что миллионы лет оставалось нетронутым! – Вот же растяпа! – шепотом упрекнула она себя. – Фура? Адрана зависла в дверях, не входя в помещение; с ярко-желтыми нашлемными фонарями, расположенными на максимальном расстоянии друг от друга, она смахивала на любопытную лупоглазую рыбу из общественного аквариума. – Кое-что еще работает, – сказала Фура. – Взгляни-ка на экраны. Чудеса, да и только. Она ткнула в белые кнопки, надеясь добиться какого-нибудь отклика от замерших в ожидании машин. – Надо возвращаться. Мы же обещали друг другу далеко не заходить. Пора лететь к Квеллу. – Пару минут, сестра. Всего лишь пару минут… Фура понажимала кнопки и ахнула, когда экран вдруг заполнился строчками. Зажигались и другие экраны. – Они ждут, – сказала она, дрожа от азарта. – Они готовы рассказать нам что-то. На этом корабле должно храниться столько знаний… – Черт бы побрал знания! – Ты как-то неправильно рассуждаешь. Мы веками рыскали по шарльерам в поисках информации. Получали куцые дразнящие подсказки насчет того, кто мы такие, как сюда попали и что нас ждет. Но всего этого недостаточно, чтобы помочь нам. Ничто в шарльерах или исторических музеях не предотвратит конец Тринадцатого Заселения. Ухмыляясь, она нажала еще несколько кнопок: – А это может предотвратить. Другим не повезло, потому что у них были только шарльеры, много шарльеров. Дурацкие сокровища и полузабытые факты. Какой от них прок? А нам улыбнулась удача! Мы забрались очень далеко, и вот он, наш приз! Мы обнаружили Звездного Кита! – Поднеси руку к лицу. Пальцы Фуры замерли над консолью. На голубом экране теперь плясали загадочные диаграммы и похожие на решетки узоры, которые выглядели слишком сложными, чтобы быть элементами какого-либо языка. – Зачем? – Чтобы увидеть светлячка. – Тон у Адраны был абсолютно спокойный и мягкий, как у человека, который отговаривает кого-то убрать нож или отойти от пропасти. – Твой шлем похож на золотой прожектор. Я ни разу не видела более яркого свечения. Посвети на перчатку скафандра. – Нет! – Сделай это. Сделай, и сама увидишь, что он с тобой творит. Что ты позволила ему сотворить. Что ты сама с собой творишь. – Нет!