Часть 4 из 21 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Пока я беседую с настоятелем, отправляйся к старосте и сообщи ему, что у нас сломалась ось. Я надеюсь, что сегодня вечером им удастся ее заменить. — Потом он добавил шепотом: — Постарайся раздобыть у него или у кого-то другого подробный план этого малоприятного места!
Приемные покои располагались возле входа в главный зал. Когда послушник пригласил судью войти, тот с удовлетворением отметил, что благодаря жаровне с раскаленными углями и дорогой парчовой обивке стен, в комнате очень тепло.
Высокий худощавый человек поднялся с позолоченного сиденья в глубине комнаты и двинулся навстречу судье по толстому ковру. Он был в длинном просторном одеянии из желтой парчи, отчего казался особенно статным. Голову его венчала высокая желтая шапка наподобие тиары, отделанная красными кистями, которые ниспадали на спину. Настоятель радушно приветствовал судью Ди, и тот отметил, что странные свинцово-серые глаза хозяина столь же неподвижны, как и вытянутое строгое лицо, почти лишенное растительности — лишь тонкие усики и короткая клочковатая бородка.
Они расположились в креслах с высокими спинками подле того возвышения, на котором прежде сидел настоятель. Послушник готовил чай на красном лакированном столике в углу.
— Мне крайне неловко, что мое появление совпало с вашим ежегодным торжеством. У вас в монастыре, несомненно, и без того много гостей, и я опасаюсь, что мое пребывание здесь доставит вам немалые неудобства.
Настоятель посмотрел на него в упор своими странными глазами. И хотя взор его был устремлен прямо на судью, у гостя возникло подсознательное ощущение, что на самом деле взгляд хозяина обращен куда-то внутрь самого себя. Настоятель приподнял длинные изогнутые брови. Низким, невыразительным голосом он ответил: — Своим посещением, ваша честь, вы не причинили нам ни малейших неудобств. На втором и третьем этажах в восточном крыле нашего жалкого монастыря имеется более сорока комнат для гостей, хотя, разумеется, ни одна из них не может быть достойной столь высокого гостя, как наш правитель.
— Предоставленные мне покои вполне удобны, — поспешил заверить его судья.
Он принял чашку горячего чая, которую двумя руками почтительно подал ему послушник. Судья ощущал мучительно пульсирующую боль в висках; оказалось, ему требуется немало усилий, чтобы произносить самые обычные вежливые фразы. Он решил перейти прямо к делу:
— Для меня было бы несказанным удовольствием посетить столь прославленный монастырь сразу после того, как я приступил к своим обязанностям в уезде. Однако в течение всего прошлого лета неотложные служебные дела мешали мне покидать Ханьюань. Помимо желания получить ваши наставления в вере и осмотреть это интереснейшее древнее сооружение, я намеревался также кое о чем расспросить вас.
— Я полностью к услугам вашей чести. О чем бы вы хотели узнать?
— Меня интересуют подробности тех трех смертных случаев, что имели место здесь в прошлом году, — сказал судья. — Разумеется, только чтобы окончательно оформить свой отчет.
Настоятель знаком велел послушнику удалиться и, когда за юношей закрылась дверь, с извиняющейся улыбкой произнес:
— У нас проживает более сотни монахов, ваша честь, не говоря уже о служках-мирянах, послушниках и случайных гостях. Человеческая жизнь подвластна законам, установленным Небом: и здесь люди заболевают и умирают, как в любом другом месте. Какие именно три смертных случая вы имеете в виду, ваша честь?
— Дело в том, что, просматривая судебные отчеты, среди прочих свидетельств о смерти, направленных в Ханьюань из вашего монастыря, я обнаружил по меньшей мере три имени приехавших сюда и умерших здесь девушек. Я полагаю, что они прибыли к вам, чтобы принять постриг и стать монахинями. — Заметив, что настоятель пощипывает тонкие брови, судья Ди добавил, вежливо улыбаясь: — Их имена и обстоятельства кончины я не помню. Разумеется, я освежил бы все это в памяти, прежде чем наведаться к вам, но поскольку данный визит явился для меня совершенно непредвиденным... — Он не закончил и выжидающе посмотрел на собеседника.
Настоятель медленно кивнул.
— Полагаю, мне известно, какие три случая имеет в виду ваша честь. Да, была одна знатная молодая особа из столицы — госпожа Лю, которая в прошлом году заболела здесь у нас. Многоопытный наставник Сунь лично пытался лечить ее, но... увы!..
Внезапно он замолчал и пристально посмотрел на дверь. Судья Ди обернулся, чтобы увидеть, кто же вошел, но дверь снова закрылась.
— До чего бесцеремонны эти актеры! — с негодованием воскликнул настоятель. — Врываются, даже не удосужившись постучать! — Ив ответ на удивленный взгляд судьи пояснил: — Мы обычно приглашаем небольшую труппу профессиональных актеров в помощь монахам, участвующим в мистериях, которые ежегодно устраиваются в праздничный день. Кроме того, актеры исполняют интерлюдии, по большей части состоящие из акробатических трюков и жонглирования, одним словом, как могут демонстрируют свое искусство. Они вполне годятся для этого, но, разумеется, не имеют при этом ни малейшего понятия о монастырском уставе и правилах поведения. — Он гневно ударил посохом об пол и заключил: — В следующий раз мы обойдемся без их услуг!
— Да, — сказал судья Ди, — я вспомнил, девушка по фамилии Лю умерла после продолжительной болезни. А не могли бы вы мне сообщить — всего лишь для официального отчета, — кто производил вскрытие?
— Староста, ваша честь. Он опытный врач.
— Понятно. А еще одна девушка, кажется, покончила с собой?
— Это печальная история! — со вздохом отвечал настоятель. — То была неглупая девушка, но слишком уж впечатлительная. Ее преследовали галлюцинации. Мне не следовало бы допускать ее сюда, но поскольку она страстно желала стать монахиней, а родители ее в этом поддерживали... Однажды ночью госпожа Гао в сильнейшем нервном потрясении приняла яд. Тело ее было возвращено родителям, и ее похоронили в родных краях.
— А третья? Если не ошибаюсь, это тоже было самоубийство?
— Нет, ваша честь, это был несчастный случай. Госпожа Хуан тоже была одаренной девушкой, ее очень интересовала история этого монастыря. Она часто посещала храм и исследовала прилегающие постройки. Однажды она прислонилась к балюстраде там вверху, на юго-восточной башне, решетка обрушилась, и девушка упала в ущелье с восточной стороны монастыря.
— Среди материалов о кончине госпожи Хуан не было отчета о медицинском вскрытии, — заметил судья.
Настоятель печально покачал головой.
— Нет, ваша честь, — подтвердил он, — обнаружить ее останки не удалось. На дне ущелья есть расщелина глубиной в несколько сот чи. Никто даже и не пытался туда спускаться.
Воцарилось долгое молчание. Потом судья Ди спросил:
— Кажется, башня, с которой она упала, находится непосредственно над кладовой? В таком случае это прямо напротив восточного крыла, где расположены отведенные мне покои.
— Совершенно верно. — Настоятель отпил глоток чая, очевидно, полагая, что настало время прекратить расспросы.
Но судья Ди не торопился откланяться. Некоторое время он поглаживал свои длинные бакенбарды, потом задал вопрос:
— У вас ведь нет монахинь, постоянно проживающих в монастыре?
— Нет! К счастью, нет! — На лице настоятеля появилась тонкая усмешка. — У меня и без того достаточно много забот! Но поскольку наш монастырь — разумеется, совершенно незаслуженно — пользуется в этой провинции хорошей репутацией, многие семьи, чьи дочери желают посвятить себя религии, настаивают на том, чтобы постриг был принят именно здесь. В течение нескольких недель они получают наставления в вере, затем им вручается свидетельство о присвоении монашеского сана, они покидают нас и поселяются в каком-нибудь женском монастыре провинции.
Судья Ди чихнул. Вытерев усы шелковым платком, он учтиво произнес:
— Премного благодарен вам за разъяснения. Вы понимаете, что мои вопросы — простая формальность. Я даже помыслить не мог, чтобы здесь хоть в чем-то был нарушен закон.
Настоятель кивнул с серьезным видом. Судья опорожнил чашку с чаем и заключил:
— Вы только что упомянули наставника Суня. Это случайно не тот ли знаменитый ученый и писатель Сунь Мин, который несколько лет назад служил при дворе наставником его императорского величества?
— Да, он самый! Своим пребыванием здесь наставник оказывает огромную честь нашему монастырю. Как вам известно, его карьера была блистательна. В течение многих лет он занимал пост губернатора столицы, но после смерти двух жен вышел в отставку. Тогда-то его и назначили императорским наставником. К тому моменту, когда он покинул императорский двор, трое его сыновей уже выросли. Они поступили на государственную службу, и тогда он решил посвятить оставшиеся годы жизни философским штудиям и избрал наш монастырь своей обителью. Он живет здесь уже более двух лет.
Медленно кивая, настоятель продолжал с видимым удовлетворением:
— Присутствие здесь наставника — воистину невиданная честь! И он не пытается держаться обособленно, проявляет живейший интерес ко всему, что здесь происходит, а также регулярно присутствует на наших религиозных службах. Поэтому он великолепно осведомлен о всех наших делах и всегда охотно дает нам свои ценные советы.
Судья Ди с тоской подумал, что ему придется нанести визит вежливости и этому высокочтимому мужу. Он спросил:
— А в какой части монастыря находится обитель наставника?
— В его распоряжение была предоставлена западная башня. Но ваша честь может увидеть наставника в Зале церемоний прямо сейчас, где он смотрит представление. Ваша честь встретит там также госпожу Бао, благочестивую вдову из столицы. Она прибыла сюда несколько дней назад вместе со своей дочерью Белой Розой, которая намеревается посвятить себя духовной жизни. Кроме того, там также присутствует господин Цзун Ли, известный поэт, прибывший к нам несколько недель назад. Вот и все наши гости. Остальные отложили планируемые визиты из-за ненастной погоды. Ну и конечно, театральная труппа господина Куань Лая, но, наверное, этот презренный сброд не представляет интереса для вашей чести.
Судья Ди энергично высморкался. Он был сердит: его всегда поражала та несправедливость, с которой люди в массе своей относятся к актерам, считая актерское ремесло подлым занятием и причисляя лицедеев к отверженным. Он ожидал от настоятеля более уважительного отношения к людям этой профессии, а потому сказал:
— По моему мнению, актеры делают полезное дело. Они за небольшую мзду поставляют простым смертным доступные развлечения и тем самым привносят живительную струю в слишком серую, однообразную жизнь. Более того, исполняя сценки из далекого прошлого, они знакомят наш народ с его великой историей. Между тем ваши мистерии по преимуществу лишены этого.
Настоятель холодно заметил:
— Наши мистерии скорее аллегорические, нежели исторические. Они предполагают распространение Истины и поэтому ни в коей мере не могут приравниваться к обычным театральным представлениям. — Чтобы как-то смягчить категоричность своего замечания, он добавил с улыбкой: — И все же, я надеюсь, ваша честь сможет убедиться, что они не совсем лишены историчности. Театральные маски и костюмы, которым нашлось применение в этих мистериях, были изготовлены в нашем монастыре более ста лет тому назад; это раритеты. А теперь, позвольте, я провожу вашу честь в зал. Представление началось в полдень, и сейчас идут уже заключительные сцены. Затем я попрошу вас разделить с нами простой и скромный ужин в трапезной. Я надеюсь, ваша честь милостиво согласится принять в нем участие.
Перспектива сидеть на официальном приеме не очень-то привлекала судью Ди, но, будучи правителем уезда, в котором находился монастырь, он не мог отказаться.
— С превеликим удовольствием принимаю ваше предложение! — поклонился он.
Оба поднялись.
Когда они вышли из приемных покоев, настоятель окинул быстрым взглядом полутемный коридор. Похоже, он испытал облегчение от того, что там было пусто.
Он учтиво подвел судью Ди к высокой двойной двери.
Глава 5
В зале внушительных размеров их встретили оглушительные звуки гонгов, цимбал и пронзительные голоса каких-то струнных инструментов. Оркестр монахов располагался на небольшом возвышении слева. Почерневший от времени потолок поддерживали высокие массивные колонны, между которыми и сидело более сотни монахов. Свет множества больших бумажных фонарей освещал желтые облачения братии.
Монахи поднялись и застыли в немом почтении, пока настоятель вел судью Ди по свободному проходу в центре зала к помосту, что находился рядом со сценой. Настоятель занял высокое резное кресло из эбенового дерева и пригласил гостя сесть по правую руку от себя. Кресло слева оставалось свободным.
Низкорослый староста выступил вперед и доложил настоятелю, что наставник Сунь вышел, но скоро должен вернуться. Настоятель кивнул и приказал подать фрукты и закуски.
Судья Ди с любопытством смотрел на освещенную красными фонарями сцену, в центре которой возвышался высокий трон из позолоченного дерева. Прекрасная женщина в чем-то красном и зеленом, блистающем золотой отделкой, восседала на троне. Ее высокая прическа была богато украшена бумажными цветами, а в сложенных руках она держала нефритовый скипетр. Очевидно, она изображала даосскую богиню Сиванму, правительницу Западного рая.
Семь мужчин и одна женщина в великолепных длинных одеждах из расшитого шелка в такт монотонной музыке исполняли перед правительницей медленный танец. Танцующие олицетворяли собой Восемь Бессмертных даосского пантеона, воздающих почести своей госпоже.
— Эти женщины, что участвуют в представлении, монахини? — поинтересовался судья Ди.
— Нет, — ответил настоятель. — Богиня Си-ванму — актриса из труппы Куаня; кажется, ее имя Дин. В интерлюдии она довольно ловко исполняла акробатический танец и жонглировала чашками и блюдцами. А Фея Цветов — жена Куаня.
Некоторое время судья наблюдал за представлением, и оно показалось ему довольно скучным. Возможно, он просто слишком плохо себя чувствовал: голова раскалывалась, руки и ноги были холодные как лед. Ди взглянул на ложу напротив. Ее огораживали решетчатые ширмы, чтобы остальные не могли видеть сидевших там двух женщин. Одна из них, величественная, густо напудренная, была в роскошном черном платье из камки. Другая — юная девушка — тоже была в черном, но без малейших следов косметики — густобровая, с красивым лицом с правильными чертами. Обе женщины с нескрываемым интересом наблюдали за происходящим на сцене. Настоятель, поймав взгляд судьи, заметил:
— Это и есть госпожа Бао и ее дочь Белая Роза.
Судья Ди с облегчением отметил, что Восемь Бессмертных спускаются со сцены, за ними последовала их правительница, поддерживаемая двумя послушниками, одетыми как ее придворные. Громкий удар большого бронзового гонга, завершивший мелодию, еще долго не смолкал. Одобрительный шепот пронесся по рядам зрителей-монахов. Судья Ди опять чихнул — откуда-то препротивно дуло.
— Великолепное представление! — заметил он настоятелю. Краем глаза он отметил, что на помост, где они сидели, поднимается Дао Гань.
Подойдя к судье, помощник встал за его спиной и прошептал:
— Староста был занят, но мне удалось поговорить с казначеем. Он клянется, что плана этого монастыря не существует.