Судья Ди кивнул. В зале снова воцарилась тишина. На сцене появился человек мощного телосложения с широким подвижным лицом. Очевидно, это и был господин Куань, хозяин труппы. Он отвесил низкий поклон в сторону настоятеля и звонким голосом произнес: — С вашего позволения мы сейчас, как водится, завершим представление небольшой аллегорической сценкой об испытаниях человеческой души, взыскующей спасения. Роль смятенной души исполняет госпожа Оуян. Душа страдает от Неведения, которое символизирует прирученный медведь госпожи Оуян. Шепот слушателей заглушила скорбная мелодия, перемежаемая звуками стенающих медных труб. На сцену поднялась стройная девушка в белом платье с просторными длинными рукавами и начала, кружась, исполнять медленный танец. Рукава и свисающие концы красного кушака плавно развевались, создавая в воздухе причудливые рассыпающиеся узоры. Судья Ди пристально вгляделся в накрашенное лицо танцовщицы и перевел взгляд на девушку в ложе. Но величественная госпожа Бао сильно наклонилась вперед, и потому девушка ему не была видна. Пораженный судья обратился к Дао Ганю: — Но это же не актриса! Это дочь госпожи Бао, та самая, которая только что находилась в ложе за ширмами! Дао Гань встал на цыпочки. — Какая-то молодая девушка все еще сидит там, ваша честь, рядом с довольно толстой дамой. Вытягивая шею, судья попытался рассмотреть, кто еще есть в ложе. — Да, она там, — медленно проговорил он. — Но на лице ее такое испуганное выражение, словно она видит призрак. Хотел бы я знать, зачем это актрисе понадобилось гримироваться так, чтобы походить на молодую госпожу Бао. Возможно, она... Судья не закончил. На сцене появился крупный мужчина в облачении воина. Плотно облегающий черный наряд подчеркивал мускулистость его тела. Свет красных фонарей мерцал на круглом шлеме и длинном лезвии меча. На лице у атлета был наложен красный грим с длинными белыми полосами по щекам. — Это же тот самый, которого я видел с обнаженной девушкой! — прошептал судья Дао Ганю. — Пригласи сюда хозяина труппы! Воин был опытным фехтовальщиком. Танцуя вокруг девушки, он сделал несколько резких выпадов своим длинным мечом. Девушка изящно уклонялась от его ударов. Затем он в такт боя барабанов стал искусно приближаться к партнерше. Его меч взлетел над ее головой, затем резко опустился и просвистел на волосок от ее плеча. Испуганный возглас донесся из дамской ложи. Судья Ди увидел, что юная госпожа Бао встала во весь рост и с искаженным от ужаса лицом наблюдает за происходящим на сцене. Она судорожно вцепилась в балюстраду. Тучная дама что-то ей говорила, но, казалось, девушка ничего не слышит. Судья снова взглянул на сцену. — Одно неосторожное движение — и может случиться несчастье! — обеспокоенно заметил он настоятелю. — Кстати, а кто он такой? — Это актер по имени Мо Модэ, — ответил настоятель. — Согласен, он ведет себя слишком рискованно. Но теперь он более осторожен. Воин действительно прекратил свои выпады. Теперь он производил серию сложнейших трюков с мечом на некотором расстоянии от девушки. Его загримированное лицо зловеще вспыхивало в свете фонарей. Появился Дао Гань и представил судье господина Куань Лая. — Почему вы не объявили, что в аллегории примет участие еще и Мо Модэ? — недовольно осведомился судья. Куань расплылся в улыбке: — Мы часто импровизируем, господин. Мо Модэ любит демонстрировать свое мастерство фехтовальщика. Поэтому он решил выступить в роли Сомнения, терзающего мятущуюся душу. — На мой взгляд, это очень похоже на настоящие терзания, — резко произнес судья Ди. — Посмотрите, он снова нападает на танцовщицу! Девушке стоило немалых усилий уворачиваться от опасных ударов. Грудь ее высоко вздымалась, пот струился по загримированному лицу. Судье показалось, что с левой рукой у танцовщицы что-то неладно. Из-за широких развевающихся рукавов абсолютно уверен судья быть не мог, но ему показалось, что девушка не совсем свободно двигает рукой, постоянно прижимая ее к телу. В сердцах он приказал себе успокоиться, не то ему повсюду начнут мерещиться однорукие девушки. Он вскочил: молниеносным ударом меча Мо Модэ отсек кончик развевавшегося левого рукава танцовщицы. В дамской ложе кто-то пронзительно вскрикнул. Судья уже готов был потребовать прекратить представление, но в этот момент девушка свистнула, и на сцену вылез огромный черный медведь. Он повернул свою большую голову в сторону Мо Модэ, и тот поспешно ретировался в угол сцены. Судья Ди снова опустился в кресло. Медведь зарычал и медленно направился к девушке, покачивая громадной головой. Та изобразила страшный испуг, закрыв правым рукавом лицо. Медведь продолжал наступать. Музыка смолкла, воцарилась мертвая тишина. — Это безобразное чудовище убьет ее! — вознегодовал судья. — Госпожа Оуян — его хозяйка, ваша честь, — успокоил его Куань. — А цепь, что тянется от ошейника медведя, привязана к колонне за кулисами. Судья Ди промолчал. Происходившее на сцене ему крайне не нравилось. Он заметил, что юная госпожа Бао опустилась в кресло. Казалось, она утратила всякий интерес к представлению. Но лицо ее по-прежнему было очень бледным. Мо Модэ произвел несколько последних выпадов мечом и исчез. Медведь медленно кружил вокруг девушки, которая теперь стремительно вращалась на цыпочках. — А куда направился этот парень? — спросил судья Ди у Куаня. — Он пойдет в гримерную, господин, — ответил хозяин труппы. — Ему не терпится побыстрее избавиться от грима и переодеться. — А он был на сцене примерно час назад? — задал очередной вопрос судья. — Он был здесь все время после перерыва, — с улыбкой отвечал Куань. — И до этой интерлюдии ему пришлось выступать в тяжелой деревянной маске. Ведь он исполнял роль Духа Смерти. Любой другой к настоящему моменту был бы совершенно измотан, но он невероятно крепкий парень. Видели, он только что опять был на сцене: не мог устоять перед соблазном продемонстрировать свое мастерство. Судья Ди не расслышал последних слов. Его взор был снова прикован к сцене — медведь уже стоял на задних лапах и, злобно рыча, пытался дотянуться до девушки своими когтями. Девушка отпрянула, но неожиданно медведь с поразительной стремительностью бросился вперед. Она упала на пол. Огромное животное возвышалось над лежащей танцовщицей. Разинув пасть, полную длинных желтых зубов, зверь навис над жертвой. Судья с трудом сдержал крик. Вдруг девушка выскользнула из-под зверя и изящно вскочила на ноги. Затем погладила медведя по голове и, ухватив его за ошейник, отвесила низкий поклон. Под грохот аплодисментов она увела животное со сцены. Судья Ди вытер испарину со лба. Находясь в возбуждении, он совершенно забыл о простуде, но теперь снова почувствовал, что у него сильно болит голова. Он хотел встать, но настоятель удержал его: — А сейчас господин Цзун Ли, поэт, произнесет эпилог. Молодой человек с тонким гладким лицом появился в центре пустой сцены и, поклонившись, начал читать звонким, хорошо поставленным голосом: К вам обращаюсь я, господа и дамы! Монахи, послушники и братья-миряне, Терпеливо следите за нашим представлением Про мятущейся, бедной души волнения, Души, терзаемой Невежеством и Сомнением. Держитесь поставленной цели — вот мое мнение! И, сколько б темные силы, вас ни смущали, Истина — Дао вас минует едва ли. И Высшую Мудрость возвещу в неловких строках: Разум с Истиной развеют мерзостный мрак, Смертоносных теней рассыплется стая, Ив Свете Вечном утренние облака растают. Он еще раз низко поклонился и покинул сцену. Оркестр заиграл финальную мелодию. Судья Ди вопросительно смотрел на настоятеля. Последняя строчка, где говорилось, что «растают утренние облака», произнесенная в монастыре Утренних Облаков, показалась судье особенно неуместной, даже грубой. Настоятель грозно повернулся в сторону хозяина труппы: — Приведите сюда этого поэта! — И, обратившись к судье, добавил: — Наглый мерзавец! Когда молодой человек предстал перед ними, настоятель с раздражением спросил: — Что побудило вас добавить эту последнюю строку, господин Цзун? Она полностью испортила благостную атмосферу нашего торжества. Молодой человек казался совершенно спокойным. Он бросил на настоятеля насмешливый взгляд и с улыбкой ответил: — Вы говорите о последней строке, досточтимый настоятель? А я опасался, что вам покажется неудачной предпоследняя строка. Дело в том, что не всегда легко подыскать правильную рифму. Настоятель уже готов был дать наглецу сердитую отповедь, но Цзун тем временем безмятежно продолжал: — Разумеется, сочинять короткие стихи значительно проще. Вот такой, к примеру: Один настоятель — в зале, Другой настоятель — под полом. Два настоятеля... Но как же они несхожи!