Судья Ди поблагодарил своих жен и обещал вернуться сразу после окончания трапезы. На пороге он обернулся и добавил: — Сегодня вечером тут могут бродить разные сомнительные личности, поэтому лучше бы вам запереть дверь на засов и не впускать никого, прежде чем служанки не убедятся, кто это. Он направился в свои покои, где его уже дожидался Дао Гань. Служанкам было велено идти к женам в спальню и приготовить для них чай. Присев с Дао Ганем к столику в углу, судья тихо спросил: — А Мо Модэ появился в комнате Куаня? Я с ним разминулся. — Нет, — ответил Дао Гань. — Он, должно быть, где-то блуждает. Но зато после вашего ухода пришла госпожа Оуян. Без грима она совсем не похожа на юную госпожу Бао, хотя у нее такое же круглое лицо с правильными чертами. И я думаю, что в коридоре нам встретилась все-таки госпожа Бао, потому что, как вы помните, она говорила мягким, приятным голосом, а голос у госпожи Оуян сравнительно резкий, хрипловатый. И, хотя я не претендую на роль знатока женской красоты, но мне кажется, что девушка, которую мы повстречали, была пухленькая, а госпожа Оуян скорее худощавая. — Но ведь у той девушки, как и у госпожи Оуян, было что-то не в порядке с левой рукой... А что она говорила? — Похоже, она довольно молчаливая девушка. Оживилась лишь чуточку, когда я втянул ее в беседу с госпожой Дин об акробатических танцах. Мимоходом я упомянул, что Цзун Ли разговаривал с ней в зале. На это она с кислой миной заметила, что он зануда. Потом я намекнул, что вам не понравилось ее внезапное исчезновение во время беседы. Она пристально на меня взглянула и сказала, что за медведем нужно постоянно присматривать. — Кто-то нас дурачит! — пощипывая бороду, угрюмо воскликнул судья. Потом спросил: — А что они говорили о Мо Модэ? — Похоже, что это просто сумасброд какой-то. Он присоединяется к труппе на месяц-другой, потом снова исчезает. Обожает роли негодяев, и Куань сказал, что ему нравится создавать рискованные ситуации на сцене. Мне показалось, что Мо влюблен в госпожу Дин, но та не отвечает ему взаимностью, поэтому Мо страшно ревнует ее к госпоже Оуян, подозревая, что между барышнями что-то есть, на что намекал и Цзун Ли в своем стихотворении. Еще Куань сказал, что Мо зашел слишком далеко, запугивая госпожу Оуян в танце с мечом, но при этом добавил, что, если медведь рядом с хозяйкой, она может никого не бояться. Зверь неотступно следует за ней и повинуется ей, как комнатная собачонка, и никто, кроме нее самой, не осмеливается приближаться к этому чудовищу. У него злобный характер. — Какая мучительная загадка, — пробормотал судья Ди. — Предположим, что госпожа Оуян или юная барышня Бао убегала от Мо Модэ в тот момент, когда мы повстречали ее в коридоре, и что он опасный маньяк. Это вполне объяснило бы ту мерзкую сцену, которую я увидел через окно. Мужчина там, в комнате, — это, скорее всего, был Мо Модэ, но кто та девушка, над которой он издевался? Нужно выяснить, нет ли в этом монастыре еще каких-нибудь женщин помимо тех, которые нам известны. — Без особого указания я не решился расспрашивать о девушке-калеке, господин, — продолжал Дао Гань, — но сомневаюсь, что здесь есть какие-то еще женщины помимо госпожи Куань, двух актрис и, конечно же, госпожи Бао с дочерью. — Не забывай, что нам удалось увидеть только малую часть монастыря, — сказал судья. — Кто знает, какие дела могут твориться в той его части, куда запрещен доступ посторонним. И у нас нет даже плана этого места! Ну что ж, нанесу-ка я визит бывшему императорскому наставнику Суню. А ты возвращайся к актерам. Если там появится неуловимый Мо Модэ, не отставай от него ни на шаг, вместе с ним придешь на торжественный ужин. Там и встретимся. В коридоре судью, как и было договорено, дожидался послушник. — Придется ли нам выходить наружу, чтобы добраться до западной башни? — спросил судья Ди. Дождь продолжал стучать по ставням, и ему не хотелось, чтобы церемониальное платье намокло. — Нет, господин! — ответил послушник. — Мы пройдем к западному крылу по проходу над храмовым залом. — Снова лестницы! — проворчал судья. Глава 8 Они двинулись уже знакомой дорогой к квадратной площадке над храмовым нефом. Оттуда послушник направился по переходу, противоположному тому, что вел к кладовым. Этот длинный прямой коридор был освещен лишь одним фонарем, и то весьма тусклым. Идя за послушником, судья Ди испытал вдруг неприятное ощущение, что кто-то смотрит ему в спину. Придержав шаг, он бросил взгляд через плечо. И успел заметить, как там промелькнуло что-то темное — будто человек в сером платье. Догнав послушника, судья спросил его: — А монахи часто пользуются этим переходом? — Нет, господин! Я избрал этот путь только для того, чтобы не выходить наружу под дождь. Обычно, когда нужно пройти в западную башню, туда поднимаются по винтовой лестнице возле главного входа перед трапезной. Когда они оказались в маленьком квадратном зале в западном крыле здания, судья приостановился, чтобы сориентироваться. — А что там? — спросил он, указывая на узкую дверь по правую руку от себя. — Через эту дверь можно попасть в Галерею ужасов, господин. Она находится в левом крыле за храмом, по ту сторону центрального двора. Но нам, послушникам, запрещается туда входить. — А на мой взгляд, посещение подобной галереи было бы хорошим средством для предотвращения грехов, — заметил судья Ди. Ему было известно, что в каждом крупном даосском монастыре имеется особая галерея, где на фресках или же с помощью глиняных либо деревянных статуй во всех ужасающих подробностях представлены наказания, которые ожидают грешников в десяти даосских кругах ада. Когда они поднялись на несколько ступеней, послушник предупредил: — Будьте осторожны, господин! Балюстраду на площадке перед комнатой наставника ремонтируют. Держитесь ближе ко мне! Судья Ди заметил, что на площадке перед высокой, покрытой красным лаком дверью отсутствует целый фрагмент решетки балюстрады. Он заглянул вниз, в темный и очень глубокий колодец лестничного пролета. — Вот об этом я и говорил. По этой лестнице можно спуститься в западное крыло, — объяснил послушник. — Тогда мы попадем прямо в трапезную, тремя этажами ниже. Судья Ди протянул ему большую красную визитную карточку. Взяв ее, послушник постучал в дверь. Рокочущий голос пригласил их войти. При ярком сиянии свечей в четырех высоких серебряных канделябрах у огромного стола, на котором были нагромождены книги и бумаги, сидел высокий человек и читал. Послушник низко поклонился и положил на стол перед ним визитную карточку. Наставник Сунь бросил на нее взгляд, потом быстро поднялся навстречу судье. — Значит, вы правитель нашего уезда? — произнес он глубоким зычным голосом. — Добро пожаловать в монастырь Утренних Облаков, Ди! Судья Ди поклонился, почтительно сложив руки в широких рукавах платья. — Я, ничтожный, даже надеяться не смел, — произнес он, — что дорожная поломка предоставит мне долгожданную возможность выразить почтение столь знатному лицу. — Давай отбросим все эти пустые формальности, Ди! — дружелюбно предложил Сунь. — Присаживайся пока к моему столу, а я наведу порядок в бумагах. Вернувшись на прежнее место, в кресло у стола, он обратился к послушнику, разливавшему горячий чай в чашки: — Спасибо тебе, мой мальчик, можешь идти. Я сам позабочусь о госте. Прихлебывая ароматный жасминовый чай, судья наблюдал за хозяином, который быстро сортировал разложенные перед ним бумаги. Он был так же высок, как и судья, но более плотного телосложения. Толстая шея утопала в широких мускулистых плечах. Судья Ди знал, что бывшему императорскому наставнику почти шестьдесят, но на его румяном круглом лице не было ни единой морщинки. Подбородок покрывала короткая окладистая бородка с проседью, а седые волосы были гладко зачесаны назад, открывая широкий лоб. Поскольку наставник считался даосским отшельником, голова его была непокрыта. Усы были коротко подстрижены, брови толстые и густые. Весь его облик свидетельствовал, что это незаурядная личность. Судья Ди принялся читать надписи на свитках — даосские тексты, висевшие на стенах. Наконец Сунь отодвинул в сторону разложенные бумаги. Устремив на судью пронзительный взгляд, он спросил: — Ты упомянул о каком-то дорожном происшествии. Надеюсь, что ничего серьезного? — Нет, господин. Я две недели провел в столице и сегодня рано утром выехал оттуда в крытой повозке обратно в Ханьюань. Но вскоре после того, как мы пересекли границу уезда, погода испортилась, а когда мы оказались здесь, высоко в горах, у повозки сломалась ось. Поэтому мне пришлось попроситься в этот монастырь на ночлег. Мы отправимся в путь завтра утром. Мне говорили, что подобные грозы не бывают очень долгими. — Ваша неудача — удача для меня! — с улыбкой произнес Сунь. — Люблю побеседовать со способными молодыми чиновниками. Тебе уже давно следовало бы навестить нас, Ди! Ведь этот монастырь находится в твоем ведении. — Я очень виноват, господин! — торопливо сказал судья. — Но дело в том, что в Ханьюане все время случалось то одно, то другое и... — Я слышал об этом, — прервал его Сунь. — Ты хорошо справился, Ди. Сумел быстро со всем разобраться. Судья поклоном поблагодарил наставника за похвалу, потом сказал: — Я непременно скоро сюда вернусь, дабы получить от вас новые наставления. Поскольку образованный и многоопытный хозяин явно пребывал в дружелюбном настроении, судья решил, что следует попытаться выяснить хоть что-нибудь об искалеченной обнаженной женщине. После недолгого колебания он продолжал: — Могу ли я поведать вам о любопытном эпизоде, свидетелем которого я только что был? — Конечно же! Что и где произошло? — Собственно говоря, — несколько смущенно проговорил судья Ди, — мне неизвестно, что именно произошло. Когда мы поднимались к покоям, которые нам отвели, мне на короткое мгновение предстала сцена, которая, должно быть, произошла более ста лет назад, когда солдаты убивали здесь мятежников. Возможно ли нечто подобное? Сунь откинулся на спинку кресла. Серьезным тоном он произнес: — Я бы не стал утверждать, что такое невозможно. Разве не бывает так: входишь в комнату и сразу понимаешь, что всего несколько минут назад в ней кто-то был? Это просто ощущение, и рационально объяснить его невозможно. Все дело в том, что тот, кто был там ранее, оставил после себя какой-то след. И при этом он не сделал в этой комнате ничего особенного, возможно, просто заглянул в книгу или написал письмо. А теперь предположи, что кто-то умер в комнате мучительной смертью. Можно допустить, что ужасная атмосфера того момента настолько сильно пропитала всю комнату, что ее дух сохранился на долгие годы. Поэтому, если туда зайдет кто-то с повышенной чувствительностью или же человек очень уставший, а потому особенно восприимчивый, он вполне может уловить этот отпечаток прошлого. Не думаешь ли ты, Ди, что этим можно в какой-то мере объяснить то, что ты увидел? Судья медленно кивнул. Очевидно, Сунь много размышлял над подобными таинственными вещами. Объяснение не слишком удовлетворило Ди, но на всякий случай он принял его как один из возможных вариантов. Судья вежливо произнес: — Вероятно, вы правы, господин. Я действительно довольно сильно устал и вдобавок простудился. В таком состоянии... — Простудился? У меня тридцать лет не было никаких простуд! — оборвал его Сунь. — Но я следую строгой диете и питаю свою жизненную сущность. — Вы верите в даосскую теорию о достижении бессмертия в этом теле, господин? — спросил его несколько разочарованный судья Ди. — Разумеется, не верю! — презрительно ответил Сунь. — Каждый человек бессмертен, но лишь благодаря тому, что продолжает жить в своих потомках. Небо ограничило человеческую жизнь несколькими десятками лет, и все попытки искусственными средствами продлить ее и выйти за установленные пределы оказываются тщетными. Единственное, к чему нужно стремиться, — это прожить отмеренную нам жизнь в здоровом духе и теле. А этого можно достичь при помощи более естественного образа жизни, чем это обычно принято, и прежде всего улучшив нашу диету. Следи за тем, что ешь, Ди! — Я — последователь Конфуция, — сказал судья, — но готов признать, что и в даосизме заключена глубокая мудрость. — Даосизм пошел дальше, чем учение Конфуция, — поучительно проговорил наставник Сунь. — Конфуцианство только объясняет, как должен вести себя человек, будучи членом организованного общества. Даосизм же проливает свет на отношения человека со вселенной, одним из аспектов которых является общественное устройство и порядок в нем. Судья Ди был не в том настроении, чтобы поддерживать спор на сложные философские темы. Но ему не хотелось уходить, не попытавшись уяснить для себя два момента. После некоторой паузы он спросил: — А не может ли быть, чтобы какие-то преступные элементы проникли в монастырь извне, господин ? Только что, когда послушник вел меня сюда, мне показалось, что нас кто-то преследует. Точнее, так мне показалось, когда мы проходили по коридору, который соединяет неф с этой башней. Наставник Сунь испытующе посмотрел на него. На мгновение он задумался, потом неожиданно спросил: — Ты любишь рыбу?