— Он очень странно себя повел. — Почему? — У меня сложилось впечатление, что монета стоит немалых денег. — Ты шутишь, папа? — Дайнека распахнула глаза, и на ее щеках заалел смуглый румянец. — Ты не придумываешь? — Из нас двоих фантазерка — ты. Я не склонен преувеличивать, скорее, наоборот, я — реалист. Должен тебе сказать, что я озабочен и немного напуган. Если монета подлинная, тебе нужно будет объяснить, откуда она взялась. — А что тут придумывать? Скажу, что на заправке купила. — Звучит нелепо, — усмехнулся Вячеслав Алексеевич. — Но это же правда. — Людмила, — отец прикрыл ее руку своей, словно защищая от незримой опасности, — давай договоримся, что ты не предпринимаешь никаких шагов, пока не посоветуешься со мной. — А что я могу сделать? — Она пожала плечами. — Разве что найти того бедолагу и доплатить за монету. Сдержав смех, отец вдруг посерьезнел: — Об этом я и говорю. Никаких поисков, никаких доплат, ни шага в его сторону! Я сам во всем разберусь. — Как же ты разберешься, если ни разу его не видел, этого старика? — Мое дело! — прикрикнул Вячеслав Алексеевич и потребовал: — Дай мне честное слово! — Даю. — Дайнеке не нравилась ни тема, ни тон, в котором шел разговор. Она с улыбкой спросила: — Так что там с монеткой? — Отдал Алехину для проведения экспертизы. После этого можно будет говорить о ее подлинности. — Вячеслав Алексеевич взял чашку с горячим кофе и сделал осторожный глоток. — Ты уверен, что этот Алехин не умыкнет нашу монетку? — поинтересовалась Дайнека. — Да как ты только… — Отец поперхнулся и договорил рассерженным голосом: — Алехин — порядочный человек, ученый, работает в Историческом музее. — Прости. Это я сдуру. — Необходимо, чтобы ты на время забыла обо всей этой истории. Дайнека честно призналась: — Это не просто. — Мы не знаем, какой шлейф тянется за монетой и что за человек тот старик. — Обыкновенный голодный бомж. Видел бы ты, какой он худой. Сделав последний глоток, Вячеслав Алексеевич поставил чашку и встал из-за стола: — Собирайся. Ты едешь со мной. Не задавая лишних вопросов, Дайнека быстро оделась. С отцом она была готова ехать куда угодно. — Здесь? — Вячеслав Алексеевич покрутил головой и, оглядевшись, въехал на территорию заправки. — Здесь, — подтвердила Дайнека. Он посмотрел на датчик бензина. — Очень кстати. Как раз нужно заправиться. — И перед тем, как выйти из машины, сказал: — Опиши подробно, как выглядел старик. — Лет семьдесят, очень худой, лицо — черное, как у цыгана… — Форменный Люцифер… — обронил Вячеслав Алексеевич и спросил: — Во что был одет? — В серые джинсы и светлую клетчатую рубашку. — Какого роста? — Высокого. — Такой же, как я? — Вас трудно сравнивать, ты — крепкий, а он очень худой. — Когда ты его заметила? — Когда он постучал монеткой в стекло. — Ни с кем другим, кроме тебя, не общался? — Нет! — более чем определенно ответила Дайнека. — Во сколько все это было? — Часов в десять, может быть, в начале одиннадцатого. — Вечера? — Я же говорила: все произошло после того, как закончилась съемка. — Ах да, я и забыл. — Вячеслав Алексеевич вылез из автомобиля и, прежде чем захлопнуть дверь, проворчал: — Ты ведь у нас теперь звезда… Дайнека наблюдала из салона машины, как, заплатив за бензин, отец говорит с кассиршей. Потом, обойдя территорию, расспрашивает служащего. Последним его собеседником был заправщик в униформе, заливавший бензин. Их разговор она слышала. — Не видели поблизости худого старика в клетчатой рубашке? — спросил Вячеслав Алексеевич. — Много здесь таких… — нехотя ответил заправщик. Дайнека сразу узнала его, вчера он заправлял машину Азалии. Чисто одетый, старательный парень лет двадцати пяти — такие приезжают в Москву из соседних областей на заработки. Она бы не удивилась, если бы узнала, что он не спал со вчерашнего вечера. Дайнека опустила стекло и напомнила: — В серых джинсах, похож на цыгана, высокий такой… — Нет, не припомню. — Ты вчера работал. — Ну и что? — И ты заправлял нашу машину, когда я с ним говорила. — Не помню. — Спасибо… — Отец выдал ему чаевые и вернулся в машину. Выехав с заправки, подвел итог: — Никто его здесь не видел. Дайнека упрямо напомнила: — Я видела. Пропустив мимо ушей слова дочери, Вячеслав Алексеевич продолжил: — Вряд ли нам удастся его найти. — Если захотеть, можно отыскать хоть черта лысого, — сказала Дайнека, запустив пробный шар. Вячеслав Алексеевич немедля отреагировал: — Не сметь! Ты обещала! — Не буду — не буду, — заверила его Дайнека. Однако отец слишком хорошо ее знал. — Если только узнаю, что ты ввязалась в это дело или хотя бы глазом повела в его сторону…