Так! Кроме одно нюанса. Который там, в Учебках, не присутствовал. Потому что ничего подобного тогда не было! Телефоны! Чертовы мобильники, со встроенными фонариками. Со светящимися экранами. Которые есть у каждого из них. Наверняка есть! Они ломают картину боя, сводят на нет все преимущества. Они достанут мобильники, подсветят, увидят пленника и, навалившись толпой, усмирят его прыть. Нет, не работает! Если бы не мобильники, он бы их тут всех. А так – они его! Или не совсем так? Потому что до того, как они сообразят, нащупают, вытащат, включат свои мобилы, у него будет несколько секунд. Сколько? Надо прикинуть. Две? Три? Может, даже четыре. Смотря какой телефон. И где он. Вряд ли под рукой, в этом подвале они им без надобности, сюда никакой сигнал не пробьет. И это, наверное, единственный плюс подземелья. А раз так, телефоны будут не на «поверхности», будут – глубоко. А это еще пара секунд! Серьезное время. Очень. За эти лишние секунды можно столько успеть! Если всё просчитать. Расстояние, время… Расположение бойцов. Если прикинуть… Сколько до этого? Примерно метра полтора… Нет, так нельзя. Нельзя примерно! Надо максимально точно. Он сможет. Их учили определять расстояние на глаз. Взять воображаемую линейку. Или хотя бы коробок спичек, который пять сантиметров. И укладывать его… Метр тридцать – метр тридцать пять. Теперь прикинуть размах руки. Если во всю длину. Сможет он дотянуться? Нет. А если податься корпусом? И тот, второй. Сколько до него? Смотреть. Просчитывать траектории и очередность. Очень важно – очередность. Кто первый, кто после. Считать. Проверять. Перепроверять. Шесть противников… Шесть бойцов… Это много, это очень много… Невозможно много! Это не фильмы про кунг-фу. Это драка с минимальными шансами. Но есть еще граната… Граната…. Строим бой. Расписываем его по позициям, по бойцам, по траекториям, по реакциям. Куда они в случае темноты дернутся? И после? Так… Или так… И какая на это будет «ответка»? А ведь есть шанс, есть!.. Что-то они спрашивают. Это хорошо. Надо их собрать вместе, отлепить от стен. Подтащить к себе. Чем ближе, тем лучше. – Кто твой командир? Сказать, ляпнуть какую-нибудь фамилию. Любую. Чтобы заинтересовались. Только говорить тихо, еле слышно, потому что вся морда разбита. Потому что больно. Подошли двое. Наклонились. Смотрят внимательно, с интересом. Заговорил пленник, а казался таким упертым! Да, да, потёк я, ребята. Сейчас всё расскажу. Такое расскажу! Только вам, наверное, неудобно меня слушать вот так, согнувшись в три погибели? А пол грязный. А брючки чистые. Может, меня лучше на ножки поставить, чтобы чего важного не пропустить? – Поднимите его, – распорядился Семушкин. Эх, зря. Ему бы лучше рядом присесть… Ухватили, подняли. Двое. С двух сторон. Удачно-то как! Срочно переменить прежний план с учетом изменившейся диспозиции. – Ну, кто еще? Кто сверху? Фамилия? Сверху! Сверху такой человек. Такой! Как скажу, вы не поверите! Забулькать кровью и слюной во рту. Да я бы сказал, но не могу. Захлебываюсь. Показать пальцами, попросить карандаш. – Дайте ему бумагу и ручку. Дали, поднесли. Руку из захвата освободили – только пиши, родной. Начать что-то калякать. Нечитаемым почерком. Кроме одной фамилии. Узнаваемой. Чтобы они обалдели от счастья, что такую информацию получили. Чтобы всё внимание к странице привлечь. Ну что, прочитали? Прочитали. Потому что радостно переглянулись. И от него отвлеклись. Тогда пора. На раз-два-три! Раз!.. Что есть силы сжать ручку пальцами. Два!.. Как можно дальше выпустить вверх ее тыльную сторону. Три!.. Быстро и резко ткнуть правого противника в лицо. Не важно куда. Важно – сильно, чтобы кожу и мышцы пробить. Чтобы оглушить его болью. И одновременно боднуть левого лбом в переносье. До хруста. Отбросить в стороны ослабивших хватку бойцов, вытянуть вверх руку, подпрыгнуть, ухватить провод, дернуть его вниз, обрывая жилы. В последний момент увидеть близко удивленное лицо капитана. Темнота… И нет искры. Искры нет! Такая везуха! Потому что если бы взблеснуло синим, то, значит, провода сошлись и случилось короткое замыкание и где-то выбило пробки. А оно не случилось. И пробки не выбило! А это шанс. Это оружие! Хотя и очень странное. Не выпуская провода, ткнуть его туда, где стоял капитан, где было его лицо. Только что, мгновенье назад. Толкнуть. И вдавить. Искра! Но уже не между жилами провода, уже между ними и человеческим лицом. Двести двадцать вольт в лицо, в глаза – это еще тот удар. Возможно, даже смертельный. Завалился капитан, упал, шмякнулся на пол. Минус один – точно! Те, что рядом, еще, конечно, могут очухаться. Их бы добить, но теперь некогда. Теперь надо менять диспозицию! Это главное. Тихими, но быстрыми бесшумными шагами сместиться в сторону. Присесть. И затихнуть, изготовившись к драке. И все затихли. Теперь всё будет зависеть от инстинктов. Их. От правильных. Или неправильных. Шорох. Кто-то тащит из кармана пистолет. Неправильные реакции. Но понятные – в случае опасности хвататься за оружие. Подвели бойца рефлексы. Не пистолет, мобильник надо было тащить первым! Что тебе пистолет, куда ты палить из него собираешься? А так выдал себя звуком, шорохом одежды. Быстро сместиться в его сторону. Вот он, рядом, дыхание его слышно. Заступить тихо за спину. Замереть. Ну, что будешь делать дальше? Замер. Потому что сообразил, что стрелять некуда. Хотя и обрел, почувствовав в руке пистолет, уверенность. Ну как же, у него ствол, а у противника рожа расквашенная. Главное – не дать ему выстрелить! Шум теперь не нужен. Еще какие-то шевеления сзади. Близко. Если по звуку… Они тренировались… Примерно метр. Шуршит, скребет ногтями кобуру. Ай, как плохо! Двое на полу приходят в себя. Еще один после электротравмы – этот вряд ли что сможет. Он оглушен. Или уже мертв. Самый опасный вот этот, впереди, буквально в нескольких сантиметрах. Дышит напряженно. Шумит как паровоз, обозначая себя, свою голову, свое лицо. Не учили вас, ребята, в темноте воевать. Нет, не учили! Еще один позади, в метре. При оружии. И тот, с автоматом, в «разгрузке», он чуть дальше и левее. Но этого пока в расчет можно не брать. Этот из автомата палить не станет, а пока мобильный нашарит… Потому что у него руки автоматом заняты, да еще «разгрузка» мешает. Итого в остатке – двое. Самых опасных. Теперь медленно, очень медленно, как подкрадывающийся богомол, как охотящийся питон, как на тех «слепых» тренировках, плавно, бесшумно, наползти, приблизиться. Хотя хочется одним прыжком. Но нельзя прыжком! Тепло тела. Рядом он. Почти вплотную. Дыхание. Замереть. Подвести под грудь руку. Щелкнул предохранитель. А тот, сзади, еще копается. Значит, начинать с него. Пока он не успел. На одно мгновенье раньше. Передний зашевелился. Поводит пистолетом в стороны. Соображает. Что – будешь стрелять?.. Нет, не будешь, потому что не знаешь куда. Потому что кругом твои друзья-приятели. Сейчас сообразит, полезет за мобильником. Зашуршал. Полез. Теперь приготовиться. Этот… И тот, что позади… Тот, что позади, сопит. Но щелчка предохранителя пока не слышно. С ним проще. Мобильник… Вот сейчас, сейчас… Приготовиться к свету, который ослепит на несколько мгновений. Но и их в том числе. Надо успеть увидеть, понять. Зашуршали пальчики по корпусу мобилы. В правой руке пистолет, в левой телефон. Свет! Мгновенно скосить глаза, увидеть того, который сзади. Да, вот он, меньше чем в метре, нет ошибки. Резко и сильно ударить его каблуком в пах, чтобы он не успел… Потому что, когда такой удар, тебе не до предохранителя – ручками схватиться хочется. За ушибленное место. Потому что больно. Потому что инстинкты. Ну что, не промахнулся? Нет, спасибо за подсветку. А теперь тот, что спереди. Который ни черта понять не может и тычет пистолетом и экраном мобильника перед собой. Только там никого нет. Твой противник сзади, за твоей спиной. Хотя непонятно, как он там оказался! Но сообразил, услышал, стал поворачиваться. Главное, чтобы не пальнул! Поэтому нельзя убивать, надо оружие блокировать. Быстро и неожиданно ухватить его за руку, вывернуть ее, чтобы ствол уперся в грудь. Ему! Чтобы он не выстрелил. Потому что в себя стрелять не станет. Это инстинкты. И тут же ударить его другой рукой в висок. Костяшками пальцев. Проламывая кость. Как кувалдой ударить. Шмяк!.. И одновременно на пистолете нащупать указательный палец, разогнуть его, толкнуть вперед, прижать палец к спусковой скобе, не дать нажать в последний момент на спусковой крючок уже мертвым, уже в агонии. Сломать палец о скобу, выворачивая фалангу наружу. Короткий тихий хруст. Но ему уже всё равно. Ему уже не до пальца. Всё!.. Метнуться к тому, к последнему, который в «разгрузке». По дороге пнуть в лицо заднего, который лапает низ живота, но может скоро прийти в себя и выстрелить, потому что при изготовленном к бою оружии, которое только с предохранителя снять. И тут же обрушиться на последнего боеспособного бойца, вырвать, выломать из рук автомат, толкнуть, впечатать затылком в стену. Чтобы наверняка. Хруст. Что-то липкое по рукам. Но не до этого. Не до эстетики. Пошарить по «разгрузке»… Вот он – карман! Тот самый! Отстегнуть клапан, сунуть внутрь пальцы. Есть! Она, родная! Кругленькая, рифленая, с рычажком на боку! Не киндер-сюрприз – нет. Хотя и сюрприз для кого-то. Светит упавший на пол мобильный, отбрасывая на стены цветные тени. Пусть светит. Теперь всё равно. Теперь это даже на руку. Кто-то зашевелился на полу. И кажется, даже оружие достал. Потому что шесть бойцов – это не шутка, это всерьез. Только поздно, ребятки, поздно. Теперь можете смотреть. Сколько угодно. Теперь не страшно. Вот он я. Во всей красе. С расквашенной мордой. А вот моя рука. Левая. А в ней, в кулаке, граната Ф-1.