— Я не знаю, — наконец ответил я. — Между нами, — продолжала она, ковыряя картошку, но не съедая ее, — мы, кажется, довольно хорошо знаем Лекса. Все это не соответствует его обычному образу жизни, — она помолчала минуту, а затем сказала так тихо, что это было в основном для нее самой, — какого черта ему от меня нужно? Я вздохнул, слегка повернувшись на стуле и положив руку ей на бедро. — Не знаю. Но он тебя не достанет. Ты и я… мы это сделаем. Посмотрим, сможем ли мы узнать что-нибудь еще. Если мы не сможем, мы спрячем тебя нахрен отсюда, прежде чем он сможет прийти за тобой. — А что насчет тебя и Шота? — спросила она, выглядя встревоженной. — Позволь мне побеспокоиться обо мне и Шоте. — Ты вляпался в это из-за меня, — настаивала она. — Нет, — сказал я, опуская голову и удерживая ее взгляд, — я в этом замешан, потому что Лекс — мудак, который взял единственного человека, который важен для меня, чтобы использовать меня как марионетку. Это не из-за тебя. — Он схватил Шота, потому что хотел, чтобы ты схватил меня, — настаивала она. — Куколка, это работа, — сказал я, пожимая плечами, — когда ты имеешь дело с такими ублюдками, как Лекс Кит… ты привыкаешь к тому, что они делают грязное дерьмо и вовлекают тебя в это. Вот почему мне платят столько, сколько мне платят. Чтобы мириться с их дерьмом. Я всегда принимал это. Шот всегда принимал это. Единственная хуйня, которой он смог воспользоваться — это такие близкие отношения и жизнь в одном городе. Это дерьмо просто настигло нас. Нам следовало быть более осторожными. Это не твоя вина. Это моя. Это та жизнь, которую я выбрал. Не взваливай мою вину на свои плечи. Она опустила глаза в свою тарелку. — Мне нравится Шотер. Я имею в виду… Я знаю, что встречалась с ним всего минуту, но он мне понравился. Он кажется хорошим человеком. — Самый лучший, — согласился я, — намного лучше, чем я. И он умен, Алекс. Он хорошо обучен. У него хорошие инстинкты. Я знаю, что он не похож на такого человека из-за его паршивого рта, но это правда. На самом деле, эти дурацкие комментарии, которые он делает… это заставляет людей недооценивать его. Что работает ему на пользу. Что касается выживания, то у него такие же хорошие шансы, как и у нас, даже несмотря на то, что он находится в центре операции Лекса. На это она издала короткий невеселый смешок. — Тогда это не сулит ничего хорошего никому из нас. — Послушай, — сказал я, мне не понравилось, что ее тон снова стал пустым, — уже поздно. У нас был чертовски тяжелый день. Нам нужно немного закрыть глаза и поговорить об этом, когда мы отдохнем. Алекс вздохнула, пожимая плечами. — Хорошо. — Хорошо, — сказал я, вставая. — Просто брось мне одеяло и подушку, и я буду спать тут, — сказала она, вставая, чтобы взять посуду. — Оставь посуду. И о чем, черт возьми, ты говоришь? Ее брови сошлись на переносице. — Одеяло и подушку, — повторила она, махнув рукой в сторону гостиной, — для дивана. Чтобы я могла поспать. Я имею в виду, я могу обойтись без подушки, если у тебя нет ничего лишнего. Но я как бы… практически голая, и мне нужно одеяло, — она махнула вниз на свои голые ноги. Я почувствовал, как улыбка тронула мои губы. Неужели она всерьез думала, что я позволю ей спать на диване? — Ты спишь со мной в постели, — сказал я, направляясь в коридор. — Нет, правда. Диван вполне сойдет. Я не хочу… мешать. Я остановился у ванной, повернулся к ней, ожидая увидеть ее улыбку, как будто она дразнила меня или что-то в этом роде. Но все, что я видел, была серьезность. — Куколка, ты спишь со мной в моей постели. И я хочу, чтобы ты мне мешала. О, и, — сказал я, медленно поднимая и опуская взгляд, — в ней не будет никаких «практически». Если ты в моей постели, ты голая. С этими словами я вошел в ванную, образ ее широко раскрытых глаз от удивления вспыхнул в моем мозгу, когда я разделся и прыгнул в душ. Когда я вытерся и вернулся в спальню, низко повесив полотенце на бедра, я обнаружил ее на кровати. Все еще в футболке. Ноги спрятаны под одеялом. Мои губы изогнулись, когда ее взгляд остановился на мне. И, как будто она ничего не могла с собой поделать, ее взгляд скользнул вниз по моей груди и животу, остановившись на полотенце. Как только ее взгляд задержался на нем, я распахнул его и позволил ему упасть на пол. Она смотрела долгую секунду, прежде чем ее взгляд упал на одеяло вокруг талии. — Я думал, что чётко сформулировал правило отсутствия одежды, — сказал я, подходя к своей стороне кровати и откидывая одеяло. — Ты можешь спать, как хочешь. Мне нравится, когда на мне есть одежда. — К черту то, что тебе нравится, — сказал я, протягивая руку, стягивая футболку через ее голову и бросая ее в коридор. — Серьезно? — спросила она, прожигая меня взглядом, когда ее рука легла на грудь, прикрывая ее. — Ага. — Ты слишком серьезно относишься к своей постели, — проворчала она, скользнув под одеяло. Я откинулся на спину на минуту, прежде чем протянуть руку и притянуть ее к себе. Она вскрикнула, и ее рука легла мне на живот, пытаясь оттолкнуть. — Расслабься. — Я сделаю это, если ты меня отпустишь, — сказала она, все еще толкаясь. Я покачал головой, притягивая ее на свою грудь, одной рукой обнимая ее за плечи, другой обнимая за бедра, одна из ее ног оказалась зажатой между моими. Я провел пальцами по ее бедру, и она перестала сопротивляться, потерлась лицом о мою грудь и издала тихий хныкающий звук из своего горла, который дошел прямо до моего члена. — Рад знать, что ты готова трахаться в любое время, когда мои руки прикасаются к тебе, куколка, но я устал, так что тебе придется потерпеть до утра, — я улыбнулся, когда почувствовал, что она пытается подняться. — Ложись спать, Алекс. — Перестань быть таким чертовски властным, — возразила она, но успокоилась. — Этого не случится, — сказал я, сжимая ее один раз, прежде чем устроиться поудобнее. Глава 13 Алекс Я проснулась от холода. Вот так я поняла, что я одна. Огромное тело Брейкера всю ночь было похоже на раскаленную печь. Теплую, уютную печь. Если бы кто-нибудь сказал мне, что Брайан Брейкер, состоящий из шести футов безжалостных сокращающихся мышц и очень грубого секса — мог спать в обнимку, я бы сказал, что они сумасшедшие. Так было до того, как он сорвал свое полотенце (горячо), затем сорвал мою футболку (еще горячее) и прижал меня к своему телу, полностью поймав меня в ловушку обеими руками и одной ногой, и не дав мне даже дернуться всю ночь. Я думала, что буду чувствовать клаустрофобию. Я никогда не спала в одной постели с кем-то другим. И хотя я всегда спала на крошечной кровати с двумя односпальными матрасами, у меня всегда было достаточно места, чтобы ворочаться и метаться, когда я становилась беспокойной. Что случалось часто. Мой сон никогда не был глубоким. Каждый крик на улицах под моей квартирой и каждый писк запирающейся машины будили меня. Как и мои обычные ночные кошмары. Но я проспала до утра. Впервые за долгое время я не могу вспомнить, как долго. Отчасти это, вероятно, было связано с полной тишиной в уединенном доме Брейкера. Но это не объясняло, почему не было плохих снов. Я очень старалась не зацикливаться на этом маленьком факте. Как я проспала, когда Брейкер выскользнул из-под меня? Да, это была полная загадка. Я села в постели, потирая сонные глаза. Подошла к его комоду, схватила новую футболку, надела ее и поспешила в ванную. Порывшись немного, я нашла новую зубную щетку и принялась чистить зубы, а также лихорадочно пыталась навести хоть какое-то подобие порядка в волосах. Учитывая, что единственным вариантом было помыть руки, я не стала умываться и вышла в гостиную. Только чтобы остановиться как вкопанной, увидев Брейкера, стоящего ко мне сильной спиной, в серых спортивных штанах, низко сидящих на бедрах, стоящего у раковины… моющего посуду. Моющего. Посуду. Ситуация была такой неожиданной и странной, что я почувствовала, как странный смех сорвался с моих губ. При этом звуке голова Брейкера повернулась через плечо. — Что тут смешного? — Ты моешь посуду? — спросила я, входя в кухню. — Как еще она очиститься? — Я не знаю. Я полагала, что крутым парням не обязательно делать такие вещи. Что посуда оживет и вымоется сама из страха возмездия или чего-то в этом роде. На это он фыркнул, его глаза потеплели. — Там есть кофе. Хорошо. Это было странно. Не странно в плохом смысле. Странно в каком-то странном смысле. Потому что это было так нормально. Так, вероятно, начинали свое утро большинство людей. Занимались банальной работой по дому. Делились улыбкой. Предлагали друг другу кофе. Это было хорошо… по-домашнему. Услышав это, я снова рассмеялась. Потому что таких мужчин, как Брейкер, никогда не следует называть домашними. Я подошла к кофеварке, налила себе чашку и долила ему. Как ритуал. Между тем, я никогда раньше не доливала кофе кому-то другому.