И меня увели. И наверное, надо было злиться на отмахнувшегося от моих бед Варта, даже не попытавшегося помочь, но сил попросту не было. Да и смысл? Что он один сделает против стольких следователей и стражей? Разве что в соседнюю камеру загремит. Вздохнув снова, я попыталась настроиться на лучшее. Меня задержали лишь по подозрению, а не в доказанном убийстве, так что шанс есть. Если следователи неглупы, то должны понять, что это просто дико, стоит лишь во всем разобраться тщательнее. Да, это займет время и сожрет кучу нервов, но на моей стороне правда, и никто не заставит меня признать несуществующую вину. Жаль только, что с Тиграном я, скорее всего, больше никогда не увижусь… Но, может, и к лучшему? На улице у меня забрали сумочку, проверили каким-то амулетом на наличие запрещенных предметов, усадили в закрытый экипаж, перевозящий преступников, и через некоторое время мы тронулись в путь. Копыта лошадей выбивали унылый ритм, действуя на нервы, и, когда мы приехали в участок, где меня без лишних слов отвели в мрачную камеру с минимальными удобствами, сил хватило лишь на то, чтобы лечь на плоский матрас, отвернуться к стене и устало закрыть глаза. Перед тем как забыться тяжелым сном, я почему-то подумала о том, как дико проходит мой медовый месяц. Пусть мы женаты фиктивно, но даже это не отменяет факта медового месяца. Тоже фиктивного. Хотя в нашем случае — скорее дефектного. Это было настоящим безумием. Помутнением рассудка, помешательством! По стоило только Тиграну понять, что его Злата в реальной опасности, как полный оборот произошел сам собой и на волю вырвался монстр. Когда-то давно, только-только поступив в академию, Тигран гордился полным подчинением своей второй натуры. Темной, жестокой, беспощадной. Не было ни минуты, когда он не контролировал свои действия. Сейчас же… Сейчас его по живому сжигала животная ярость и жажда убийства. Какие-то мрази посмели покуситься на его женщину?! Дерзнули напугать ее? Тронуть??! Смерть им! Смерть, смерть, смерть!!! Никакой структурированной человеческой магии, никакой сдержанности, никакой пощады. Чистый хаос разрушения и смерть! С момента, когда монстр взял верх, прошло не больше пяти минут, а последний из жалких людишек, поднявших руку на его женщину, уже был мертв. Но этого монстру было мало. Широкие ноздри хищно раздувались в поиске новых жертв, мышцы нетерпеливо бугрились, требуя разрушать безостановочно, но за спиной пугливо вжималась в стену его женщина, и Тигран усилием воли подавил в себе уже неуместную жажду. Медленно повернул голову, постепенно возвращая себе контроль над разумом, с потаенным удовлетворением отметил, что Злата скорее обеспокоена, чем напугана, и с трудом удержал ругательство, когда в дверь банка задолбили стражи. Бездна их задери! Их требования вновь разозлили демона, едва не утянув в пучину кровавого безумия, так что выход был лишь один. Бежать! Бежать, пока монстр вновь не взял верх и не натворил действительно жутких дел. Лишь в самый последний момент в мозгу мелькнула здравая мысль забрать дорожные сумки, которые могут скомпрометировать Злату, вызвав ненужные вопросы, и потребовать у прячущегося в отдельном помещении гнома открыть запасной выход. Служащий пытался сопротивляться, настаивая на том, что в здании ничего подобного нет, но против давления чистой аурой демона устоять не смог. Уже выходя в темный коридор, по словам гнома ведущий в подсобку ближайшего магазина, Тигран зловеще предупредил: — Если хотите вести свои дела в Варракше и дальше, вы меня не видели, имени не помните, операций не проводили. А если посылка не прибудет в Лакшир… — Имена и сделки клиентов нашего банка — коммерческая тайна, — обиженно вскинулся служащий, но вместе с тем поспешил добавить явно от себя: — Благодарим за сотрудничество и помощь, господин Неизвестный. Доброго пути. Судя по быстрым шагам за закрывшейся дверью, гном поторопился вернуться в приемную, пока его не хватились. Тигран же поспешил в противоположную сторону. Гномы не дураки — без причины не выдадут. Правда, он там слегка намусорил… Но это не та причина, чтобы сдавать его властям. К тому же, пока они с Дорбином пережидали внезапное появление грабителей в служебном помещении, гном успел обмолвиться, что подобные попытки ограбления в последние месяцы стали происходить все чаще, чуть ли не по нескольку раз в месяц. И если поначалу удавалось справляться с глупцами, покусившимися на гномьи богатства, своими силами, то чем дальше, тем серьезнее становились настойчивые попытки ограблений. Сегодня и вовсе был беспрецедентный случай — грабители пытались взломать новейшую систему защиты каким-то механизмом магического происхождения. Откуда он у обычного сброда? Такой в сарае на коленке не собрать, виден профессиональный подход к делу! Думая об этом и многом другом, Тигран торопливо вышел из подсобки магазина на улицу, осмотрелся в густых сумерках, припрятал сумки до поры, окончательно приструнил разошедшегося монстра и поспешил занять выгодную позицию для слежки. Понимая, как выглядит его поступок со стороны для Златы, он лишь крепче поджимал губы и дышал глубоко и размеренно. Согласно уставу, Тигран был обязан как можно скорее покинуть опасное место, подчиняясь правилу первоочередности выполняемых задач, но бросить девушку в беде не позволяла не только совесть, но и его вторая, темная половина. Мое, рычала она при любой мысли о важности иных задач. Убью, мрачно припечатала она, когда увидела, как Злату выводят на улицу под конвоем и, как преступницу, сажают в закрытый экипаж. Соревноваться в скорости с лошадьми не было смысла, да и не стоило выдавать себя слежкой за служебным транспортом, который мог направиться лишь в одном известном направлении. И Тигран продолжил ждать. Вот вышли остальные стражи, увезли в морг трупы, неугомонные следователи осмотрели банк снаружи, но вскоре разошлись и они, не додумавшись обратить внимание на густые тени на противоположной стороне улицы, скрывающие самого жуткого монстра в городе. А вот наконец появился на крыльце гномьего банка и Варт. Некоторое время погорелец задумчиво топтался на освещенном фонарями пятачке, словно не знал, куда отправиться дальше, или не хотел, что-то подавленно бормотал себе в бороду, то и дело дергая за обгорелые края, а под конец тяжело вздохнул и уныло побрел в ночь. Первый квартал, второй… Сначала Тигран убедился, что за ними никто не следит, и лишь после этого приблизился к лавочнику. Сам гном мало его интересовал, но магу была необходима информация, которую мог дать лишь Варт. Что произошло в банке? Почему Злату арестовали? Как посмели эти мелкие человечишки прикоснуться к его женщине?! — Варт. — Тигран окликнул гнома негромко, совершенно не желая пугать гнома, но тот чуть ли не подпрыгнул от испуга, а обернувшись, смачно ругнулся. — От шельма! — добавил Варт под конец и смачно сплюнул себе под ноги. — Напугал-то как! — Чем? — сдержанно поинтересовался маг, обманчиво расслабленно подходя ближе. — Всем, — глухо буркнул гном, рассматривая недавнего попутчика из-под косматых бровей. Сейчас ничто даже отдаленно не намекало на безжалостного убийцу в банке, но гном прекрасно понимал, кто все это устроил, и не питал никаких иллюзий по отношению к собеседнику. — Че надоть? Судя по напряжению, исходящему от лавочника, он не был настроен на долгий разговор и хождение вокруг да около. И Тигран решил, что это верный подход к делу, начав с главного: — Что произошло в банке? Почему Злату арестовали? — A-а, видел, значца, — хмуро протянул Варт. — Убивица твоя жинка. — Бред, — ледяным тоном отрезал Тигран. — И я так думаю, — неожиданно охотно согласился гном. — Но вот че странно… Следак в нее прям клещом вцепилси, когда фамилию услышал. Странно, да? — Очень, — напряженно согласился маг и прищурился. — И что спрашивал? — А ниче! — распушил бороду Варт, и из нагрудного кармашка выглянул выхрь, тоже что-то пропищав на своем зверином. — Как услышал, че Грэхем из Дербшира, так хвать, и усе! Вы че, и там надебоширить успели? — Дер-р-рьмо… — прошипел встрепенувшийся монстр, глубочайшим усилием воли сдерживая оборот и желание крушить все без разбора. — Твар-р-ри… — Эй, приятель, ты эт — не балуй! — опасливо зачастил лавочник, отступая назад. — Держи себя в руках! — Дер-р-ржу, — прорычал маг, сжимая кулаки. Больше всего раздражало собственное бессилие и осознание того, что вся вина произошедшего лежит лишь на нем. На нем одном. Обещал и не прибрался! Подставил! А Злата, его нежная Злата сейчас в камере… — Дер-р-рьмо! От удара преобразившимся кулаком по стене дома в стороны полетела каменная крошка, но боль не отрезвила и не придала мыслям ясности. Монстр, когда-то давно посаженный на прочнейший поводок разума, с легкостью рвал человеческие условности и ограничения, требуя вернуть свое по праву сильного. — Тигран, слышь, я тут че подумал, — раздалось в некотором отдалении, и маг медленно поднял голову, обнаруживая почему-то еще не сбежавшего гнома. Варт хоть и выглядел побледневшим, но тон постарался выдержать деловой. — Ежель милка твоя ни в чем не виновна, так, мож, пора за дело с умом браться, а не так… — опасливый взгляд на кулак, — не так, кароч. В общем, есть в Варракше контора адвокатская. Из наших. «Бирнхольд и сыновья». Мож, слышал че? Берут, правда, дорого, но свое дело знают. — Слышал, — медленно кивнув, согласился Тигран, хватая внутреннего монстра за загривок и приказывая успокоиться. Пока еще очень далеко, но забрезжил реальный шанс вытащить Злату из тюрьмы и при этом не разнести ее по камушку. — С оплатой проблем не возникнет. — Тады пошли, — обрадовался Варт и первым бодро засеменил вперед. — Ща в одну таверночку заглянем, информацией кой-какой разживемси, и усе будет в ажуре. Бородой отвечаю! Некоторое время мужчины шли молча, каждый думал о своем. Впереди уже маячила привлекательной вывеской нужная таверна «Пунш и сыновья», когда Тигран не выдержал и задал один короткий, но очень важный вопрос: — Почему? — Че? — смешался гном, едва не сбившись с шага. — Почему ты мне помогаешь? — Не тебе, — неохотно ответил Варт, но взгляда не отвел, даже когда маг грозно нахмурился. — Золотке твоей. Жалко девку, пропадет же почем зря, я этих следаков знаю — им бы лишь че на добрых людей повесить. А она мне еще в Райтуше приглянулась. Ты-то тот еще ушлый тип, усе на морде написано, выхрь свидетель, а она… — Не сумев подобрать верное определение Злате, гном шумно вздохнул и махнул рукой. — Хорошая она, кароч. Как самоцветик редчайший, как самородочек. И ваще! Ты че, во мне сомневаешьси?! — Я сомневаюсь во всех, — холодно отчеканил маг, и уже перед самым входом в таверну тихо, словно самому себе, добавил: — Кроме Златы. Первая моя ночь в камере прошла на удивление спокойно. Условия не самые жуткие, тепло, да и я вчера так вымоталась, что спала практически без задних ног. Когда проснулась, не сразу поняла, где нахожусь, а вязкий полумрак не способствовал осмотру, но услужливая память почти сразу расставила все по своим местам. Меня задержали по подозрению в тройном убийстве. И что примечательно, не вчерашнем, а предыдущем. Вздохнув над тем, как изворотлива судьба, села и первым делом постаралась угомонить трясущийся хвост. Разумные мысли в голову не шли, а истеричные я стоически прогоняла прочь. Нет уж! Не сдамся! И пускай вчера нас всех застали врасплох, сегодня у них подобное уже не получится. Внимательно рассматривая маленькую одиночную камеру два на три метра из грубо обтесанного камня, где из всех удобств соломенный матрас на небольшом возвышении и подозрительное ведро в сомнительного вида пятнах, прикидывала свои шансы. С одной стороны, они приличные: то, в чем меня обвиняют, я не совершала. С другой — ужасные, потому что, как ни крути, а я пособница настоящего убийцы. К тому же у меня нет никаких доказательств, что предыдущие трупы при жизни были теми еще отморозками, и Тигран не нападал, а защищался. Да по факту у меня вообще ничего нет! Ни здравых мыслей, как вести себя правильно, ни надежд на скорейший благополучный исход. В колледже мы целый семестр изучали право, но по большей части лекции были общего плана. Нам рассказывали, чем занимаются те или иные государственные органы, кто ловит преступников, куда их помещают и какое обычно наказание следует за тот или иной проступок. Преподаватель в общих чертах рассказывал о судах, судьях, адвокатах и прокурорах, следователях и свидетелях, понятых и даче ложных показаний. В то время мне это казалось каким-то далеким, с чем я вряд ли когда-то столкнусь, но в отличие от многих моих однокурсниц я заставляла себя вникать даже в эти крохи информации. А все потому, что я полукровка. Та, кто виновата априори. Не думаю, что отец точно знал, говоря: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся», что однажды со мной произойдет именно это, но именно сейчас его слова попали в точку. Ну и что я могу, кроме как паниковать и злиться на судьбу? По идее, требовать адвоката, но хорошие стоят дорого, а бесплатные, предоставляемые государством, бесполезны. Это как запертая на замок калитка при отсутствующем заборе: вроде бы как защищает, но это иллюзия. Еще можно согласиться на «сеанс правды», который подтвердит, что я никого не убивала. Но опять же: эликсир стоит дорого, а вопросы мне будут задавать разные, в том числе те, на которые лучше не отвечать. Да и побочные эффекты у него не самые приятные: тошнота, сонливость, потеря ориентации на весьма длительный срок. И что в итоге? А в итоге ровным счетом ничего: я вроде как невиновна, но мне есть что скрывать, и если следствие копнет чуть глубже и удачнее, то одно обвинение сменит другое, я точно окажусь на скамье подсудимых, и все закончится реальным сроком. И, казалось бы, унывать не в моих правилах, но сейчас я не видела даже намека на благополучный исход. Я одна в чужом городе, без денег, без связей. У меня самой нет должной подготовки, чтобы даже просто грамотно отвечать на каверзные вопросы следователя (а я уверена, они будут непременно каверзными), и ко всему прочему я уже голодна так, что скоро сама соглашусь с обвинением, лишь бы меня покормили! Немного увлеклась, но есть я действительно хотела ужасно. Кроме еды хотелось умыться, в туалет и просто привести себя в порядок, но стоило только перевести взгляд на решетку, которая заменяла одну из стен, как все мысли о естественных потребностях отходили на задний план. Ни отдельной комнатки, ни ширмы, в конце концов! Да я со стыда сгорю, если вдруг кто-то мимо пройдет в самый ответственный момент! Нет, к такому жизнь меня не готовила. И я терпела. Крохотное зарешеченное окошко под самым потолком пропускало самый минимум света, не позволяя точно определить время, и оно растягивалось в бесконечность. Бездействие стражей, которые, казалось, вообще забыли обо мне, нервировало, тишина давила, от голода крутило кишки, так что когда вдали послышалось сначала лязганье ключей, а затем с противным скрипом открылась дверь, я была готова почти ко всему. Почти. — А я таки вам говорю, что вы не правы, многоуважаемый сэр, — снисходительно заявил кто-то, кого я еще не видела со своего места. — Господин Бирнхольд не вчера родился, господин Бирнхольд свои права знает. А вам, многоуважаемый сэр, если планируете и дальше числиться следователем управления, не мешало бы ознакомиться хотя бы с кодексом гражданских прав. Хотя бы! Ему что-то ответили, но настолько невнятно, что я не различила, а затем и вовсе смешалась, увидев перед собой визитеров: вчерашнего следователя Шипса, вновь одетого с иголочки, и незнакомого гнома, выглядящего так, словно он только что сошел с глянцевой обложки журнала. И если на раздраженного Шипса, прожигающего меня злым взглядом, я постаралась вообще не смотреть, то гнома рассматривала с нескрываемым удивлением. Низенький, пухлый, в серых отутюженных брюках в крупную клетку, белоснежной рубашке и модном в этом сезоне жилете с шитьем. Из нагрудного кармашка выглядывала золотая цепочка часов, а в правом глазу поблескивал монокль в золотой оправе. В бороде три затейливо заплетенные косички, в руке палисандровая трость с резным набалдашником в форме головы то ли дракона, то ли виверны. А в глазах — океан любви ко мне. Последнее вызвало откровенное опасение, и поэтому я не только не встала, а, наоборот, прижалась к матрасу попой поплотнее. — Я верно понимаю, что моя подопечная находится здесь со вчерашнего вечера? — обманчиво ласково поинтересовался гном у следователя, и тот, недовольно стиснув зубы, коротко кивнул, а я навострила уши. — Без еды, должного уединения и надлежащих удобств? Шипс отчетливо скрипнул зубами и снова кивнул, при этом почему-то именно меня прожигая злобным взглядом. — Многоуважаемый сэр, — гном улыбнулся широко, но мне почудилось в этом куда больше кровожадности, чем если бы он шумел и ругался, — потрудитесь сию секунду подготовить для моей подопечной все, что предписано законом, пока я не обратился в вышестоящие инстанции с жалобой о вашей предумышленной халатности, а я, с вашего позволения, побеседую с юной леди с глазу на глаз. В рамках закона конечно же. Я видела, как застывшее в ярости лицо Шипса пошло красными пятнами, как дерганы его движения, когда он открывал камеру, но даже если бы понимала причину подобного поведения, не стала бы ничего предпринимать. А я ровным счетом ничего не понимала! Но вот следователь закрыл в камере нас обоих, коротко уведомив, что у нас десять минут, и ушел.