Вероника его не узнала. – Вы хотели открыть выставку в моем ангаре, лет шесть назад. Помните? А я помню, что вам все же это удалось, читал в газетах. Как жаль, что нам не посчастливилось с вами поработать, – он покачал головой, глядя в пол. – А я вот, видите, – показал он на трость, – влез куда не надо и связку порвал. Но ничего, ковыляю потихоньку. Он помолчал несколько секунд и продолжил: – Я переживал за вас как за свою дочь. Ребеночка потерять – это очень страшно. Никому не пожелаешь. Да, я знаю, ваш супруг мне сказал, почему вы не приехали. Хороший человек, заботливый. Ну ладно, я пойду. Выздоравливайте. Сильно припадая на левую ногу, старик пошел в сторону двери. Вероника смотрела в потолок обреченным взглядом еще несколько минут. Потом выдохнула и закрыла глаза. Глава 19 2012 Люди мрачно перешептывались. Они по очереди подходили к Нику и сжимали ему руку, кто-то несильно обнимал. Лиза сидела рядом на стуле и смотрела в пол. Когда люди пытались с ней заговорить, она отвечала рассеянно, некоторых просто игнорировала. Все старались поддержать Кауфманов. Слова на похоронах всегда одинаковые. Точно такие же Ник слышал на похоронах своей матери и потом отца, ничего нового. Рита единственная, кто не стремился уделить Нику внимание. Она стояла в стороне, не сводя глаз с гроба. Вероника выглядела умиротворенно. Ее лицо с одной стороны было чуть оплывшим вниз, как будто растаяло. Она лежала в нежно-розовом платье с высокой горловиной, на груди разноцветной кучкой возвышался небольшой букетик цветов, который выбрала Лиза. Двери погребального зала с тихим шорохом раскрылись, и внутрь вошел детектив. Вальяк окинул взглядом присутствующих в зале людей, и его глаза остановились на Нике. Кауфман не ожидал увидеть полицию на похоронах своей жены. От злости у него в груди сжался комок. Хорошо, что Вальяк не заявился в форме. Детектив не спеша подошел ко вдовцу и встал рядом. – Примите мои соболезнования, – тихо произнес он. – Такая потеря для вас и вашей дочери. Надеюсь, нам удастся пообщаться с вами по этому поводу. Не сегодня, конечно. Ник нервно дернул плечами и промолчал. – Не буду вас отвлекать, – сказал Вальяк и подошел к Рите. От этого у Ника неприятно похолодело в груди. «Каким же жестоким человеком надо быть, чтобы прийти и намекать на что-то вдовцу», – сетовал Кауфман. Рита посмотрела на Ника оплывшими от слез и алкоголя глазами. Она выглядывала из-за широкой спины полицейского, как койот из-за дуба. Рита не представляла никакой угрозы, пусть болтают. Единственная неприятность, что могла произойти по ее вине, – это лишние вопросы от детектива, на которые Нику несложно будет найти ответы. Подошел Хассан, ведя под руку супругу. Эльза Хан была одета в элегантное черное платье, светлые волосы собраны в тугой пучок, из украшений – только серьги с крупными жемчужинами. Ник отметил, что Эльза осталась так же привлекательна, как и шесть лет назад. – Ник, – голос Хассана сорвался на тихий хрип, – это такое горе! Он резко обнял Ника, сильно сдавив ему грудь. Эльза стояла неподвижно, периодически бросая рассеянные взгляды по сторонам. – Да, я знаю. Хассан наклонился к девочке. – Как ты, малышка? Держишься? Лиза кивнула и потерла глаза. – Когда-то и я был на твоем месте, вот так же сидел у гроба матери. Я так тебя понимаю, – Хассан нежно потрепал ее за плечо. Эльза посмотрела на Ника и, встретившись с ним взглядом, быстро опустила глаза в пол. Она потянула мужа за плечо. – Дорогой, нам надо идти. Примите наши соболезнования, – она кивнула Нику. – Поминальный ужин в шесть вечера. Буду вас ждать… – он не успел договорить. – Спасибо, Ник, – ответила за обеих Эльза, – но нам, к сожалению, надо идти, вечером у нас важная встреча. Супруги Хан наконец-то вышли на улицу. После спертого воздуха поминального зала дождливый день показался прекрасным. Сразу чувствовалось облегчение, от которого могло стать немного стыдно, – хорошо, что это горе не в нашей семье. Смерть словно лотерея от обратного: радуешься, когда выигрышный билет достался не тебе. Они сели в машину. Эльза давно уже не водила сама, за ней повсюду следовал ее водитель. Захлопнув дверь, Хассан обернулся к жене. – Эль, что происходит? – густые брови сошлись на переносице. – Они же были нашими друзьями. – Мне никогда этот Кауфман не нравился. От него исходит какая-то угроза. – Да какая угроза может от него исходить? Ты его хорошо разглядела? Пузатый коротышка, кому он может угрожать? – Интересно ты о друзьях отзываешься. – Милая, – он похлопал складку жира на своем животе, – я и сам такой. Эльза молча смотрела на проплывающие за окном здания, перед ее глазами возникли картинки из прошлого – тот вечер, когда она последний раз разговаривала с Ником Кауфманом. Было это шесть лет назад, когда Ник пришел в их «тайное место» – маленький отель на краю города, принадлежащий близкой подруге Эльзы, – после полуночи. Пошатываясь и держась за стены, он скинул с ног ботинки. Они, покрутившись в воздухе, с шумом разлетелись в разные стороны. Один ботинок прилетел к ногам Эльзы. – Ты что устраиваешь? – Эльза была зла. – Я тебя уже два часа жду! Еще и пьяный! Где ты был?! – Не веди себя как моя жена, ты мне не жена! – воскликнул он и завалился на кровать. – Надо же, какая удача! – Я что, не могу выпить? Просто провести в баре пару часов? Ник начал устраиваться поудобней на широкой кровати. – Не спи здесь, Вероника начнет тебя искать! Ник отмахнулся от Эльзы: – Ей есть чем заняться сегодня. Он начал смеяться в подушку. Его пьяный смех звучал довольно жутко. Эльза подняла ботинок и размахнулась, чтобы кинуть в этого алкоголика, испортившего ей весь вечер, к которому она, между прочим, очень тщательно готовилась. Эльзе стоило больших трудов отвести от себя подозрения Хассана, который, будто что-то чувствуя, следовал за ней по пятам. Она занесла ботинок над головой и почувствовала странный запах. – Чем это пахнет? На хорошем кожаном ботинке темнело огромное пятно, с виду похожее на жир. – Не знаю, – Ник уперся лицом в подушку. – Что-то знакомое, не пойму что, – она втянула воздух носом. – Как будто краской какой-то облился, что ли? В ответ раздался пьяный храп. Она разжала руку, ботинок гулко ударился об пол гостиничного номера. Быстро схватив сумку, девушка вышла на улицу. Был уже октябрь, Эльза зябко куталась в пальто из тонкого кашемира. Она села в холодную машину и завела двигатель. Ей следовало вернуться домой как можно быстрее. На следующее утро Эльза услышала новости: «В галерее художницы Вероники Кауфман произошел пожар. Причиной считают неисправную лампу. Пожар распространился быстро, поскольку в помещении находилось много горючих материалов, используемых художницей. Здание сгорело полностью. Также пострадала девушка, находившаяся в момент пожара в танцевальной студии на первом этаже здания. Сама художница на момент пожара находилась дома». Для Вероники этот пожар стал потрясением. Говорили, что Ник, придя домой после ночи, проведенной в отеле, нашел жену на кухонном полу без сознания. Лиза сидела в манежике, осипшая от плача. Вероника пролежала слишком долго без помощи и, выйдя из комы, осталась инвалидом. И вот тогда-то Ник и вспомнил про первый обморок и жалобы на головную боль, на которые никто не обратил внимания. Врачи просто списали его на то, что беременная женщина разволновалась, с кем не бывает. Через несколько дней Эльза пришла навестить Веронику. В коридоре больницы она столкнулась с Ником, он стоял у входа в палату со стаканчиком кофе в руках. Взгляд его блуждал по помещению, в котором лежала Вероника. У Эльзы было ощущение, что он боится войти. Но присмотревшись, она увидела у него на лице мягкую улыбку. Эльзе показалось, что Ник любуется своей беспомощной женой. Она тряхнула головой, отбрасывая наваждение, и обратилась к нему: – Здравствуй, Ник. Он медленно обернулся, не ожидал увидеть тут Эльзу. – Привет, Эль. Он отхлебнул кофе.