— Помогите! — крикнул шейх. Будучи на нервах, украинец не понял, что шейх просит помощи у него, а не от него. Для него ситуация была проста и понятна, оставалось только выкрутить ее так, чтобы получить от нее максимально возможный профит. — Из машины! Руки на крышу! Ноги расставил! Ноги расставил, с…а! — Помогите! — Заткнись! — он больно ткнул стволом пистолета в область почек — заглохни. Карманы — там бумажник и телефон. Обязательно снять часы — он довольно долго прожил в Бейруте и знал, что есть часы, которые стоят по миллиону долларов. А там посмотрим. — Стой, не шевелись! Борюсик, чо там! — Телка брыкается. — Успокой ее, я ща подойду. По ментовской же привычке — он всегда носил с собой наручники. Сейчас они пригодятся. — Руки давай! Давай руку, с…а! * * * Женщина — всегда уязвима. Всегда. Но еще более уязвима женщина, занимающаяся мужской работой — подобной той, которую выполняла она. Конечно, есть исключения подобные Синтии Ротрок, но обычно мужчины бывают сильнее и намного, и там, где все решает грубая сила — это важно. Но у женщин есть огромное преимущество. И она умела это использовать. Даже слабость женщины — это ее сила… Тот, кто держал ее — вдруг почувствовал, что она больше не сопротивляется. — Послушай… — сказала она — ты понимаешь по-русски. Понимаешь, да? — И чо? — У этого лоха папаша — нефтяной шейх. Если его украдут, он за сына лимонов двадцать отвалит, не считая. Понимаешь? Мы можем подняться… Подняться — типичная тема для жителей СНГ, практически универсальная отмычка человеческих душ. Подняться — означает разбогатеть быстро, и чаще всего неправедно, сорвать куш, получить легкие деньги — во всех смыслах. Это уже давно национальная идея, что в России, что в Украине, что в любой другой постсоветской стране — подняться. Обесценены честь, верность, ничего не стоит честный труд, тот, кто годами честно трудится — тот лох. Этим постсоветское пространство кардинально отличается от Европы, от США, сохранивших протестантский менталитет, определяющий спасение через честность и труд. У нас же — все хотят разом и много. Ради того чтобы подняться — лгут, предают, воруют, становятся раком и на колени. Подняться не стыдно, тот, кто поднялся — становится кумиром, предметом для изучения и подражания. Предложи человеку подняться — и он твой. И этот купился. — Веня! Слышь! Сюда иди! — Чо? — Иди, говорю, сюда. Тут тема. Больше он не сказать, ни сделать ничего не успел. Она ударила его носком туфли по подъему стопы — из всех сил, как только могла. И, пользуясь замешательством и болью — выскользнула из захвата. Георгий учил ее — не пытайся драться, все равно ничего не получится. Ошеломи или испугай противника — а потом либо беги, либо убивай. А он даже не понял что произошло. Вот она — в его руках, вот — вспышка боли, неожиданная и страшная. А вот — ее нет. Просто нет — руки держат пустоту. — А… с…а! — Где она?! — Не знаю,… уй, б… Второй украинец с пистолетом начал осматриваться — но у него не было с собой фонарика — критическая ошибка. А ей надо было к передней двери машины — пистолет у нее был под сидением. В этот момент — зазвонил телефон, лежащий в машине. — Че там… — Это в машине! — Фары включи! Дорогу надо осветить! Второй украинец сунулся за руль. Свет — высветил дорогу, свет был яркий и они от перепада света ослепли. На мгновение — но этого ей хватило. Она знала, где пистолет. Уронила его под ноги в последний момент, рассчитав, что не заметят — и правильно рассчитала. При внезапном нападении с двух сторон — она вряд ли бы успела. — Вот она! Поздно! Темноту разорвали вспышки выстрелов — и тот, кто ее держал, повалился у багажника как подрубленный. Она перевернулась, перенося огонь на второго. Резко гавкнул Макаров — и тут же загрохотал Вальтер… * * * Больно не было. Это было первое ее ранение, если не считать избиений много лет назад — и она не знала, как это бывает. Если ранение не тяжелое, то его обычно не чувствуешь, особенно если только что вышел победителем из схватки. Она поднялась с земли… он учил ее — никогда не оставляй противника за спиной, если не уверена что он мертв. Надо проверить. Телефон в одной руке, а в другой — пистолет. Яркий, фотографический свет высветил лежащего на дороге у багажника мужика… в ярком свете кровь казалась почти черной… вся левая часть лица в крови. Готов? Она прицелилась и выстрелила. Брызнула кровь, моментально поглощаемая сухой как порох землей. Теперь — точно готов. Второй — у этого не было залито кровью лицо — она выстрелила дважды, пошатнувшись от резкой отдачи, но не выпустила из руки пистолет. Тоже готов. И она поняла, даже не проверяя документов — что это они. Менты, с которыми она была знакома лучше чем ей бы того хотелось. Особая порода людей… злобные как крысы, трусливые с сильными и наглые со слабыми… Совсем не такие, как люди там… те, кто мог пригласить незнакомую и почти не владеющую испанским синьориту разделить с ними домашний обед… совсем не такие как Георгий — надежный, добрый и сильный. Эти — ничего не заслуживали кроме пули в лицо. Убить плохого человека — это хорошо. Прошлое, казалось надежно похороненное — возвращалось. На могильном холме без креста, проклятом и забытом — шевелилась земля, ее трясло то ли от холода, то ли от ненависти. Оружие, средства выживания, документы, деньги, ключи, пища, вода…. Она обшарила карманы убитых, забрала все что могла — но когда попыталась разогнуться, поняла, что не может. Блузка была порвана, кровь медленно капала на землю, сбиваясь в сухие шарики. Только сейчас — она вспомнила, что еще есть и молодой шейх… он явно не рассчитывал на такую ночь. Выпрямившись — свободной рукой, пришлось опереться о дверь машины — она обошла машину. Шейх — мог сто раз сбежать, у нее не было бы сил искать его в темноте — но он был здесь. Она высветила его мобильным телефоном и он то ли заскулил то ли заплакал. Его трясло от ужаса. — Пожалуйста… — Где у тебя аптечка… Молодой шейх не ответил, его била крупная дрожь. * * * Аптечку она не нашла. Как смогла, остановила кровь, сделав тампон из жгута, пришлось пользоваться подручными средствами. Когда она вернулась — шейх как раз набрался храбрости для попытки побега, несильным ударом по лицу она привела его к повиновению. — Некуда бежать. Поможешь мне и останешься цел. — Ты что, из МОССАДа? МОССАД — внушал арабам суеверный ужас. — Много болтаешь. Видишь, этих двоих? Ты сильный. Сбрось их с дороги. Нельзя их тут оставлять… — Я… Она навела на него пистолет. Светало, над морем — уже занималась заря. — Быстро! Побежишь, выстрелю в ногу. Шейх выполнил то, что она велела. — Иди сюда — она сделала движение пистолетом. Шейх подошел. От ужаса — он уже ничего не соображал.