– Александр Владимирович. Дела опасные. Вы должны остаться в засаде здесь на Никольской. Вместе с городовым, – Андрей Сергеевич- вы дежурите на Милютинском. С вами тоже будет помошник. Господа, у нас времени до вечера пятницы, когда этот моряк высокого роста явится на Милютинский или на Никольскую. Это если он не убивал. – Тогда, может, здесь и в квартире филёров толковых лучше оставим? – предложил Минаков. – Ну пожалуй, – согласился Стабров, – а нам с вами шерстить гостиницы придётся. Тогда, вы, господин Девяткин, ещё раз опросите Валиулина, дворника с Милютинского. Хотя, пожалуй, и я с вами поеду. Или…Надо еще мне подумать, Минаков. – Всё сделаю. – Но это завтра. Надо отдыхать. Мулла выручает Анну Встали Сергей и Анна рано, по давней привычке. Гимнастику никто и в будни не отменял, и тай-дзи, которым усиленно занималась Юйлань Ван не могло ждать. Было приятно смотреть на точные и резкие движения рук и ног девушки, которые летали, словно крылья бабочки. Ему было попроще, после того как поотжимался от пола, разогреваясь, принялся за дарёные четырёхпудовые гири. Движение за движением захватывало его, он чувствовал как мышцы наливаются силой. Прошло больше часа, и Юйлань заняла душ первой. Потом ополоснулся и Сергей. Нет ничего лучше, чем приятная трапеза с утра. На столе был нарезан хлеб, масло и сыр и лежало по варёному яйцу на блюдечке. – Садись, всё готово, – сказала девушка. Он разлил ароматный чай, как вдруг в дверь квартиры позвонили. Стабров поднялся со стула, не понимая в чём дело. Было бы нечто срочное, ему позвонили бы по телефону с Петровки, как он это знал точно. Не особо думая, он положил в карман бархатной домашней куртки «браунинг» и подошёл к двери. Сергей открыл замок, оставив цепочку: – Доброе утро, – поздоровался он. оглядев гостя. – Доброе утро. Пустите меня в ваш дом, почтенный Сергей Петрович? Я мулла Ахмед, хотел бы с вами переговорить. Весьма, весьма важное дело. Стабров слегка удивился, но дверь открыл и пустил раннего и незваного гостя. Мулла был с кожаной сумкой в руке. Приятный мужчина средних лет, в чалме, плаще с посохом в руке. Лицо сухощавое, с небольшой бородкой и усами, посетитель приветливо улыбался хозяину квартиры. – Позавтракать не желаете? Чай горячий, – предложил хозяин. – Благодарю вас, – ответил гость. Анна всё слышала, и не мешкая, поставила и третий чайный прибор для посетителя. – Садитесь. Чай, пышки, сыр? – предложил Сергей. – Не откажусь. Ахмед помыл руки, вытер их поданным полотенцем, и сел за стол. Все пили чай, никто не говорил ни слова. Мулла Ахмед заговорил, лишь когда все поели. – Я смотрю, всё у вас хорошо, дорогой Сергей Петрович. Но вот, живёте с девушкой вне закона, – говорил он озабоченно, – Много говорят об этом среди татарской общины. Неправильно это, грех. По мусульманским законам, вы должны быть в браке. Она же ведь татарка, и было бы правильно, если бы вы жили соединившись перед Аллахом. Стабров помолчал, ещё раз оглядел муллу, не понимая, глянул и на Юйлань. Начал припоминать слова в цирке, что мол он с татаркой пришёл на представление. – Так не татарка она, а китаянка. Зовут её Юйлань Ван, – спокойно рассказывал Стабров, – но спасибо, что заботитесь обо мне и девушке. – Так и есть, почтенный, – добавила китаянка, – из Китая я, моё имя Юйлань. Родных китайские боксёры убили. Гость не показал вида, лишь кивнул в ответ, соглашаясь со словами хозяина дома. – Но всё равно, почтенный, вы должны жить в освященном браке. Такой больший чиновник. Офицер. Должны быть примером нашим обывателям. – Согласен. Только съездим к отцу и матери, благословят. – Пойду я, рад что зашёл к такому почтенному, разумному человеку. Вы ведь и на такой важной службе . Мулла Ахмед не спеша вышел в прихожую, а Стабров проводил гостя. Сергей убрал пистолет из кармана, спрятав в ящик дубового комода. Он со вздохом сел, и с улыбкой посмотрел на Юйлань. – Ну что, татарка, замуж за меня пойдёшь? – Подумаю ещё…– проворчала она, – если у тебя на калым денег хватит. Ещё один субъект Коляска рано приехала за Стабровым, на сиденье уже сидел неугомонный Девяткин. Как всегда, хорошо одетый помошник был в отличном настроении. – Доброе утро, Сергей Петрович. – На Милютинский поехали, ситуация сложная намечается. Минакову я отзвонился, он поедет в трамвайное депо с билетом, который нашли в квартире убитых телефонисток. – Вы говорят, – пряча улыбку, ехидно говорил помошник, – на татарке женитесь? – Да хоть бы и так, господин Девяткин, – резко отвечал начальник, – Имею право, собственно. – Да мы о Анне беспокоимся…Вся полицейская часть переживает… И укоризненно посмотрел на начальника, даже два раза горестно вздохнул. Полицейский чиновник довольно уверенно сел в повозку, даже не посмотрел больше на развеселившегося Девяткина. Стабров только вздохнул, вспоминая свою родную деревню в Орловской области. Там, наверное, и то, не сразу всё бы узнали. С кем он встречается, как зовут, да откуда девушка, татарка там, китаянка или, может быть, даже из Германии. Полицейский чиновник с некоторым облегчением покинул уютное сиденье, и быстро подошёл к Валиулину, подметавшему мостовую. Татарин деловито поливал булыжник из лейки, и грязь под метлой не вилась столбом, как у других. Нет, господин Шнейдер был толковый начальник, и работники у него хваткие. Да, конечно, смотреть, как работают другие, всегда занимательно, но надо и самому трудится, и полицейский подошёл ещё ближе. – Ванир Ренатович, опять мы к вам. По поводу офицера, приезжавшего к Аглае. – Добрый день, ваше благородие. Помню, сам вам говорил. Так служба у меня такая, всё замечать, да докладывать, – и он гордо поправил бляху на фартуке, – давайте, присядем. Они присели втроём, Девяткин по привычке обошёл двор, проверяя, нет ли засады, стрелков или террористов. Не мог отвыкнуть с 1905 года, тех страшных боёв в Москве. – Ну давайте, с пятницы начните. Ничего не упускайте, все мелочи могут быть важны… *** Он вернулся из мечети, с праздничной пятничной молитвы и продолжал свою работу. Дело есть всегда, да надо и за порядком ему присматривать, чтобы околоточному было что доложить. Всякое бывает, хотя лихих людей давно никто не видел. Да и праздношатающихся не было, всё же полиции здесь много. Но вот, прикатил в коляске офицер, моряк. Ванир с удовольствием поклонился приятному человеку, тот в ответ коснулся двумя пальцами фуражки. – Ванир, Аглая уже пришла со службы? – спросил гость. – Вся их смена вернулась, барин. – Спасибо, – и офицер соскочил с коляски, поправив кортик. Но тут его качнуло слегка, будто под ним земля дрогнула. Видно, не просто нашивка за ранение далась. Орденов особых дворник не заметил, только на рукоятке кортика словно красная звёздочка блеснула. Моряк вошёл в подъезд. Ванир продолжал работу, у каждого ведь свои дела. Почти через час спустились уже вдвоём. Шла барышня, Аглая Павловна, с зонтиком в руках, довольная, улыбчивая под руку с морским офицером. – Ванир, поймай нам экипаж, – попросил военный, и дал дворнику двухгривенный. Деньги неплохие, да при таком, служебном, жилье. Валиулин, уже без метлы подошёл к мостовой, готовясь привлечь внимание проезжавшего мимо кучера. Но, заметил стоящую чуть поодаль пролётку, но в ней уже сидел кучер, и что чудно – тоже морской офицер. Понятно, кричать им не стал. Мало здесь извозчиков, что ли? Вот, наконец и свободный ванька попался. Валиулин быстро сходил за офицером, а барышня ему сказала: – Артур, поехали! Красивая пара села в пролетку, кучер махнул вожжами, повозка медленно поехала. И, что удивительно, за ними следом двинулся стоявший словно в засаде экипаж, и кучер что-то говорил пассажиру… *** – Так, – приговаривал Стабров с карандашом и блокнотом в руке, – значит, знакомого Аглаи Павловны звали Артур? А случаем, отчества ты не расслышал? Ванир только в отчаянье сложил руки перед собой, и страдальчески пожал плечами. – Нет. – А номер экипажа не заметил, который поехал вслед Артуру и Аглае? – и протянул раскрытый блокнот дворнику – Как же, – тот от оказанного доверия даже прослезился, и записал номер 45-15, – вот, ваше благородие. – За усердие, Ванир Ренатович, – и Стабров вложил в ладонь дворника жёлтый кредитный билет, – А раньше, не видел такого экипажа? – Пожалуй, только на этой неделе. Первый раз, ваше благородие. Точно. Офицер к Аглае Павловне уж два месяца ездит, ни разу подобного не было. – Ладно… А эти, как их…Гуру, – с трудом выговорил полицейский, – часто приходили?