Лея уже готовилась предложить Степе чаю, но как только она оплатила услугу «водитель-грузчик», он поспешил удалиться и пожелал удачи на новом месте. «Неужели и правда понял, что мне не до разговоров?» – подумала она, хотя на деле Степа просто опаздывал на новый заказ. Лее об этом знать было необязательно. Иногда хочется просто верить в хороших людей, без подробностей. Новая квартира казалась довольно уютной и даже более-менее просторной, несмотря на скромную площадь. Лее нравилось здесь цветовое многообразие. В комнате был бордовый раскладной диван, пестрый персиковый ковер с абстрактным принтом, шкаф, расписанный вручную разными картинками, на темно-синей тумбочке стоял небольшой телевизор, а напротив дивана – письменный стол. Лея не сомневалась, что шкаф и ковер достались ей от прошлых жильцов и даже немного расстроилась, поняв, что свой ковер положить ей некуда. «Ладно. Буду менять под настроение. Хотя с такими коврами настроение может быть либо отличным, либо суперотличным, а под мое нынешнее состояние подойдет только черный ковер или вообще никакого», – с легкой иронией подумала она. Помимо светильника из мебели у Леи было зеркало с лампочками, подаренное Афелией на прошлый день рождения, чтобы было «удобнее краситься». Лея всегда вспоминала эту фразу с неким отвращением и пренебрежением к себе, потому как такое зеркало пожелала бы на день рождения в последнюю очередь, о чем и упоминала не раз в разговоре. Однако оно отлично освещало комнату, а значит все-таки было полезным. В прошлой квартире для него не хватило места, и то пылилось в углу комнаты, но сейчас Лея сразу приметила подходящий по размерам уголок письменного стола. Светильник Лея поставила около дивана и туда же – небольшую корзину с пряжей и спицами. На диван, как и в прошлой квартире, переехал ее старый ноутбук. Так Лея организовала свое рабочее место. Комната получилась неоднозначной: теплой и холодной одновременно, только ванная и кухня оставались столь же яркими, как и до заселения нового жильца. Смена обстановки никак не способствовала ментальному спокойствию. Лея не обращала внимания на окружающие ее предметы, все меньше хотела контактировать с внешним миром и мало-помалу начала закрываться в себе. Вместе с Рамоном будто умерла важная часть самой Леи. Вполне возможно, что так оно и было. Наступила суббота. Это были первые выходные без Рамона. Лея весь это день провела за вязанием – не на заказ, а просто для себя, чтобы хоть как-то скоротать день. Ей не хотелось ничего читать или смотреть, а хотелось обычной механической работы, которая, в отличие от лежания пластом, была хотя бы как-то полезна для мозга. Лее каждый день кто-то звонил. Она не брала трубку, потому что звонившими не были ни Юрий, который усилием воли ограждал себя от опеки над подругой, ни родители с сестрой, которым она соврала, что уехала в «отпуск», попросив не беспокоить некоторое время. Кроме того, она также оповестила потенциальных заказчиков об «отпуске» и даже позаботилась о том, чтобы выкладывать в сеть старые или так и неопубликованные фото и видео, выдавая их за что-то новое и свежее. Проще говоря, Лея знала, что ничего важного ее потревожить не может, потому никак не реагировала на вибрировавший порой мобильный телефон. Как только Лея вновь вспомнила о Юрии, на сотовый пришло сообщение: «Напиши свой новый адрес». В голове пронеслась мысль, которую Лея отогнала, даже не успев как следует обдумать. Без пауз и промедлений она продолжила вязать, не желая отвлекаться или тешить себя надеждами. Около часа спустя квартиру огласил домофонный звонок. На вечер у Леи не было ничего запланировано, в прочем, как и на последующее энное количество дней. Она никого не ждала, ничего не заказывала и даже почувствовала легкий испуг от резкого и протяжного звука, хотя, скорее, подступившие к телу мурашки были вызваны чем-то иным, нежели незамысловатой мелодией, которая заполнила каждый уголок квартиры. Лея знала, что этоон, не доставка чего-либо для поднятия настроения, а личноон. Впервые его появление настолько будоражило ее, но и волновалась она отнюдь не от стеснения или переизбытка симпатии. В глубине души она ждала его визита. Это было в духе Юрия. Своих близких он всегда ставил на первый план, иногда забывая о себе и о собственных чувствах. Не самое положительное качество для внутреннего состояния, но все-таки это была неотъемлемая часть Юрия, с который он не мог, а точнее, не хотел бороться. Несмотря на свое добровольное затворничество, Лея искренне верила, что хотя бы кто-то удосужится ее навестить, поймет, что ее стоит навестить. Ставок у нее было немного: либо сестра, либо друг. Лея не надеялась, что сыграет хотя бы одна них, но и не обижалась на мысли о неудаче. Она могла бы попросить о визите прямо и вслух, но тогда бы потерялся весь эффект неожиданности, благодарности за то, что кто-то может приехать к тебе без просьб и намеков. Это действительно былон. Когда Юрий открыл предварительно отпертую дверь, то увидел перед собой Лею, которая облокотилась о стену и застыла в ожидании пока еще неизвестного (как казалось Юрию) гостя. Парень расплылся в улыбке, глядя на Лею в домашнем халате и пижаме, проговорив: – Всегда к вашим услугам. 3 Лея подбежала к Юрию и крепко обняла его. Он ждал обычных дружеских объятий, какие бывают после любой, даже самой недолгой разлуки, но сразу услышал тихие всхлипывания, понемногу переходившие в неконтролируемые рыдания. Юрий был выше Леи всего на полсантиметра, поэтому слышал все, до еле заметных вздохов. Несколько секунд он находился в оцепенении. Не из-за того, что Лея плакала, нет, будь на ее месте любая другая девушка, он без раздумий принялся ее утешать и говорить какие-то общие фразы, но с Леей все выходило не так легко. Юрий впервые слышал, как она плачет. Он считал ее лучшей подругой, но никогда раньше не видел, чтобы Лея выражала перед ним настолько сильные чувства. Лея ассоциировалась у него с чем-то веселым и солнечным, потому что сама была похоже на яркое белобрысое солнце, которое так часто светило ему в самые хмурые дни. И сейчас, стоя в небольшом коридоре и обнимая ее, он не знал, что делать дальше. Что-то сказать? Нет, это глупо. Лучше молчать. Просто молча обнимать ее, дать ей возможность выплакаться и не быть осужденной. Лея не меньше Юрия удивилась своему поступку. Она пыталась взять себя в руки, но ее тревожила мысль: «Если я сейчас заставлю себя успокоиться, я буду чувствовать груз на плечах, а я не хочу этого». Через пять минут всхлипывания стали раздаваться реже, затем практически прекратились. Лея посмотрела Юрию в глаза. – Я сейчас быстро заскочу в ванную и вернусь. Ты пока располагайся, – сказала она, отходя. Из зеркала в ванной ее встретил взгляд красных заплаканных глаз. На бледной коже любое покраснение всегда кажется более болезненным, поэтому Лея ужаснулась, посмотрев на себя. Она умылась холодной водой, поправила волосы, сделала несколько глубоких вдохов и вышла, отправившись на звук, который доносился из кухни. Юрий в это время выкладывал на стол контейнеры с неизвестным содержимым. Заметив краем глаза подругу, он обернулся и поспешил объясниться: – Я купил нам два поке с креветками и твой любимый клюквенный морс. Ты же кроме этого ничего и не съешь, – сказал он то ли в шутку, то ли с упреком. Лея посчитала поступок Юрия очень трогательным и даже хотела сказать об этом вслух, но что-то ее остановило, и она ответила лишь: – Ну да… А что там с другом, с которым ты планировал встретиться на выходных? – Я решил прилететь к тебе сразу, как только узнал. Андрей действительно звал меня, но это не проблема. Еще успеем пересечься, – Юрий закончил приготовления и жестом пригласил Лею присесть, – полночи не спал, готовил! Лея издала короткий смешок и отозвалась на приглашение, сев напротив Юрия и придвинув стул ближе к столу. – Ты когда приехал? – спросила она, насадив одну из креветок на вилку. Лею немного подташнивало, но, когда она положила креветку в рот, то ощутила, насколько сильно проголодалась. – Сегодня днем. Я оставил вещи у себя дома. Родителей не было, я к ним завтра заскочу. Мне кажется, они даже не заметят чемодана в моей комнате, – смеясь, ответил Юрий. – Да они бы ничего не заметили, даже если бы ты остался спать на диване в вашей гостиной, – по-доброму поддержала друга Лея. Родители Юрия были любящими, но крайне невнимательными и рассеянными людьми, что еще сильнее усугублялось их ненормированным рабочим графиком и необходимостью заботиться о его младшей сестре. Отсмеявшись, он грозно приказал: – Так, потом поговорим! Сиди ешь, и чтобы в тарелке ничего не осталось! – сказано было так, что со стороны кому-то могло показаться, будто парень действительно строг, но секундная хмурость бровей сразу же сменилась добродушной улыбкой. Лея возражать не стала и через силу продолжила есть. Она полагала, что Юрию многое хочется рассказать в эту минуту, но он упорно сдерживает себя, чтобы не отвлекать ее. Он был человеком всегда готовым к разговору, который мог поддержать любую, даже самую стеснительную или неловкую беседу. Вместе с Леей они представляли собой шутовской тандем, где Юрий был веселым и безмятежным, а Лея – ироничной и саркастичной. Иногда казалось, что эти двое никогда не знают плохого настроения или печали, настолько хорошо они умели пускать пыль в глаза окружающим. – Не беспокойся, Юр, я бы сейчас поела даже без твоей молчанки, – с улыбкой сказала Лея, когда ее контейнер опустел, – или ты все-таки не из-за этого молчишь? – Да, конечно, из-за этого, – отозвался Юрий, ухмыляясь, – я как тебя увидел, понял, что не зря купил нам еды. Так нельзя, Лея. От тебя так вообще ничего не останется! – Я понимаю, но… – Я тоже понимаю, – перебил он, – я, кстати, еще и бутылочку вина прихватил, в холодильнике лежит. Ты хочешь? – Ты? Бутылку вина? Какая забота. – Ради тебя я готов потерпеть. Тем более я специально выбрал то, что в теории может понравиться нам обоим. Лея оценила такой, казалось бы, простой жест и в ту же секунду принялась искать штопор и подходящую для вина посуду. – Когда-нибудь я куплю нормальные бокалы, но сейчас придется пить из этого недоразумения, – сказала Лея, протягивая Юрию обычную кружку цилиндрической формы. – Ничего страшного, я, так уж и быть, закрою глаза на этот скудный прием, – ответил Юрий с педантичным видом. Лея шутливо ударила Юрия по плечу, и от его привередливости не осталось и следа. Он рассмеялся. После распитой бутылки красного сухого они продолжили сидеть на кухне и разговаривать. Юрий в подробностях рассказал Лее о его новой жизни в Москве, приправляя повествования своими забавными отступлениями и шутками. Лея показала Юрию концепцию новых игрушек, которую набросала еще давно, но сомневалась, стоит ли воплощать ее в жизнь. Юрий отметил, что стоит, поэтому Лея решила про себя запустить тестовую продажу в ближайшее время. Они сидели на кухне, вспоминая истории из университета, про общих знакомых. Они обсуждали, кто какой дорогой пошел и что собирается делать дальше. Они даже заглянули на территорию философии, затронув вопросы бытия и смысла жизни. Наступила глубокая ночь. Юрий не переносил запаха сигарет, поэтому комната не была занавешена дымом, а в воздухе кроме вина и отдаленного аромата креветок не чувствовалось больше ничего. Никто из них двоих нисколько не охмелел. Вино казалось виноградным соком и было выпито больше для атмосферы, чем для какого-либо эффекта. Лея вела себя свободно и расковано, больше не показывала хандру или слезы, даже немного развеселилась, но Юрий все еще видел в ее глазах всю ту же неосознанную и неестественную для Леи тоску. Он постоянно одергивал себя, чтобы не заговорить о Рамоне. Он пообещал себе поддержать данную тему, но ни в коем случае не поднимать ее самому. – Знаешь, что мне больше всего нравится в тебе? – спросила Лея, глядя Юрию в глаза. – Понятия не имею, – развел руками он, – я обычно знаю только то, что людям не нравится. Лея засмеялась, Юрий лишь улыбнулся уголком рта. – Мне нравится то, что тебе не жаль меня. Нет, я вижу, как ты осторожен со мной сейчас, но у тебя нет настоящей жалости, которую я бы заметила в глазах родителей или Афелии, если бы они узнали правду. Казалось, момент настал. – Его мать думает, что он уехал, – наконец сказала Лея после небольшой паузы. Никакого продолжения не последовало, и тогда Юрий решился на уточняющий вопрос: – А на самом деле? – На самом деле… – Лея запнулась. «Стоит ли рассказывать ему о «Мортеме»? Могу ли я рассказать?» – Слушай, я доверяю тебе, поэтому надеюсь, что это останется между нами. Пообещай мне, – Всем видом Лея показывала, что его ответ важен для нее. Юрий сразу проникся серьезностью ситуации и кивнул со словами: «Я обещаю». – Ему сделали эвтаназию. Помнишь историю про похоронное бюро? Это правда. – Серьезно? То есть… У Юрия появилось еще больше вопросов. Он сидел и не мог выбрать самый главный: «Ты знала о том, что он умрет, все это время?», «Как давно он тебе рассказал о бюро?», «Ты была там лично?» Все они казались бестактными, оскорбительными по отношению к человеку, который только что пережил горе. Юрий не мог сейчас затеять допрос только ради удовлетворения своего любопытства. Пауза слишком сильно затянулась. Лея терпеливо смотрела на друга и ждала, когда тот закончит фразу. – Понятно. Я никому не расскажу, обещаю. Лея с благодарностью взяла Юрия за руку. – Спасибо. Юрий сжал руку Леи в ответ. – Может, посмотрим что-нибудь? Заварим чай, закажем ужасной пиццы из круглосуточной доставки? Я не хочу ложиться спать, а ты? – спросил он, желая как можно дальше уйти от темы. – Да, я только за! Юрий ошибся в своих суждениях. Если бы он все-таки решился задать Лее хотя бы один из волнующих его вопросов, то у них мог выйти долгий разговор, в котором Лея обозначила бы и все известные ей факты о бюро, и свое отношение к ситуации. Она и сама не понимала, насколько ей сейчас нужно выгрузить из головы всю ту кашу, что накопилась за последние дни, а потому не стала развивать тему, и к «Мортему» друзья вернулись уже позже. Они сделали все по плану, предложенному Юрием: заказали пиццу, заварили черный чай с бергамотом и, перейдя из кухни в комнату Леи, залезли под одеяло, начав пересматривать «По ту сторону изгороди». Когда-то давно именно Лея познакомила Юрия с этим мини-мультсериалом, а теперь они сидели вдвоем и пересматривали его, наверное, уже в пятый раз. Юрий то и дело поглядывал на Лею. Она делала вид, что ничего не замечает, но его взгляд могла почувствовать даже спиной. С каждым разом сохранять спокойствие становилось все труднее, и все-таки ей это удавалось. Более того, она, как ни в чем не бывало, цитировала свои любимые моменты и напевала давно уже любимые мотивы. Вся эта веселость и увлеченность просмотром тут же исчезла, как только на экране появились финальные титры. Лея резким движением повернулась к другу и спросила: – Напомни мне, почему мы с тобой не вместе?