— Ага… я тогда на кухню, приготовлю напитки и «тормозки»… За нами, кстати, вэн приедет на полчаса позже. Так что я успею и для тебя пакет с едой собрать. — Не забудь сообщить новость нашему приятелю… То-то он обрадуется. Татьяна взяла пакет с туалетными принадлежностями и полотенце. — Колян за стенкой, — сказала она прежде, чем выйти — я его к полякам на ночлег пристроила. ГЛАВА 20 Раннее утро, без четверти семь. Вэн должен подобрать нас в двух кварталах от дома. Если ничего не изменится в самый последний момент, то нас отвезут на ферму, расположенную где-то по дороге к Портсмуту, по восточную сторону от шоссе, ближе к заливу. Туман плотно окутывает низкие городские кварталы. Погода по-прежнему не радует. Холодно, ветрено, сыро; под ногами чавкает кашица, в которую превратился неожиданно (даже для британских синоптиков) выпавший ночью снег. Я слежу за Николаем — опасаюсь, что этот тип может уклониться от поездки, что он может сбежать, дезертировать, иными словами. — Папаня… сегодня, ира, воскресенье! — заспанным голосом произнес приятель. — И что с того? — Какая, на хрен, ира, работа! Выходной же, ира!.. Как это… уик-энд! — Ты банкир? Или офисный менеджер? — Э-э-э… не понял? Но сегодня по закону должен быть выходной?! — На нас с тобой местное законодательство не распространяется. Так понятно? — А как же праздник? — Чей праздник? — Как это — чей, ира?! Сегодня 9 мая, День Победы!.. — Ну, и? — Нельзя же так, ира… В такой день не грех и выпить. — А ты у нас кто, Николай? Ветеран Великой Отечественной? — Папаня… — Может, ты брал Берлин? Или штурмовал Кенигсберг? — При чем тут, ира… — Пока что мы с тобой копошимся в окопах под Лондоном… если ты понимаешь, о чем я. — Как-то мудрено выражаешься, ира. — И для нас пока, Николай, на дворе «сорок первый». — Не врубаюсь… Думал, ира, что раз вы вчера получили с Татьяной «мани», то… Я придержал приятеля за рукав. Двое рослых литовцев, следовавшие за нами в кильватере, поначалу тоже остановились; но затем, заметив мой жест, — я предложил им пройти вперед — проследовали мимо нас в сторону ближнего перекрестка. — Про деньги поговорим, когда вернемся с фарма… — сказал я вполголоса. — Как и обещал, буду отдавать тебе занятое по мере возможности — частями. — Да я же, ира, не о деньгах… — Тень тоже перешел на полушепот. — Вы же пахали без выходных, так? Особенно, ты. — Да уж. В отличие от некоторых, которые занимались весь этот месяц хрен знает чем. — Переживаю за тебя, ира… Ведь если с тобой что-то случится, кто нас отсюда вытащит? — Ты можешь уехать хоть завтра. Созвонись с консульским отделом, я тебе это уже предлагал. Они выдадут справку вместо утерянного паспорта… — Спижженного, — уточнил Тень. — И помогут с билетом. Мы двинулись за двумя силуэтами, почти растворившимися в густом тумане. — Я, кстати, не тянул тебя за язык, Николай, когда ты сказал, что вместо работы на пакгаузе предпочтешь «фарм». — Я думал, ира, мы будем собирать клубнику, или типа того. Бррр… Отвратная погода. Тень надвинул на голову капюшон плащевой куртки с пришитой на спине латкой (разжился в ближайшем филиале The Salvation Army, оттуда же он притащил дождевик, который сейчас на мне). — Почему бы, ира, не отказаться от этой поездки? — Мы не в том положении, Николай, чтобы отказываться от работы. — Джимми легко бы нашел замену на один день… Народу-то видел, сколько понаехало? — Вот именно. Стоит выпасть из обоймы, и будешь потом сидеть днями без работы. — Эммм… — Николай остановился. — Млин, я забыл захватить термос с какао. — Я взял оба термоса. — Я поправил ремень наплечной сумки, затем слегка подтолкнул товарища в плечо. — Не вздумай сдриснуть по дороге. — А я что, ира?.. — Николай прибавил ходу. — Это… я пока еще не проснулся, ира. Да и тяжело вот так, в первый раз. — Скажу кое-что, что наверняка взбодрит тебя, дружище. И поможет тебе проснуться. — Ну? — Джито вчера сказал, что все, кто не ездят на «ворк», могут уматывать. — Ээээ… То есть, Папаня?.. — Если не будешь ездить на работу — хотя бы два-три раза в неделю, то окажешься на улице. Мы завернули на Дерби. До устья следующего переулка — место сбора — осталось не более сотни шагов. «Уик-энд? — мрачно думал я. — Это понятие из какой-то другой жизни… Пакгаузы и местные фермерские хозяйства в большинстве своём работают без выходных. А это означает, что и мы, гастарбайтеры с серыми от усталости и недосыпания лицами, работаем без оглядки на день недели и время суток». На календаре девятый день месяца мая. Много лет назад в этот день, если брать по московскому времени, закончилась самая разрушительная в истории Европы война. Если бы мы были у себя дома, на родине, я отправился бы с цветами сегодня на мемориальное кладбище, где захоронены без малого семь тысяч бойцов Красной армии, освобождавших от фрицев в 45-м наш город. На той страшной войне у меня погибли оба деда. Бабушка по линии мамы потеряла двух детей в возрасте четырех и шести лет — мои оставшиеся на всю жизнь малолетними дядя и тётя… В наших семьях, моей и Татьяны, до 9 мая дожило меньше, чем было убито, умерло и пропало без вести. Отнести цветы на мемориальное кладбище, помянуть павших — дело хорошее, правильное. Есть много других хороших и правильных дел, равно как есть другие места, где я предпочел бы сейчас оказаться. Рефлексию, мысли о высоком можно оставить для лучших времен; я заставил себя переключиться на сегодняшний день. Транспорт приехал с десятиминутным опозданием. По очереди ныряем в пахнущее солярой и сырой одеждой нутро вэна. Сначала прибалты — Саулюс и Альгис. За ними Тень, — этот притормозил у открытой люковой двери, так что мне пришлось втолкнуть его в проем. Замыкающим проследовал я сам. Джимми не глушил двигатель; не успела еще люковая дверь встать на место, как он тронулся. Кроме нас четверых и водителя в салоне еще трое: Биту и двое поляков. Одного из них, крупного, кряжистого парня я немного знаю — зовут его Роберт, пару раз пересекались на пакгаузе; у него же я на прошлой неделе купил три пачки контрабандных «мальборо» по два с половиной фунта за пачку. Второй мне незнаком. Вэн покатил в сторону второго моста через Итчен, который я про себя называю «понтонным». Наметанный глаз — а он у меня уже наметан — то и дело выхватывает в негустом, учитывая субботний день, утреннем потоке рабочие транспорты: такие же бэушные вэны, как тот, в котором передвигаемся мы. Почему их не замечает городская полиция? Или дорожная полиция? Интересный вопрос. Саутгемптон в последние несколько суток захлестнул многолюдный поток гастеров. «Боссы», распоряжающиеся также по договорам субаренды «работными домами», уплотняют временных жильцов, подселяют в каждый такой дом тех, кто прибыли для работы на «фармах» и «манорах» — в среднем, по два-три человека в каждый такой дом. Сезон сельхозработ в этом году начинается на две недели позже, чем это обычно здесь происходит. Задержка случилась по погодным условиям: весь апрель среднесуточные температуры держались на несколько градусов ниже нормы. Мы с Николаем устроились в кормовой части вэна.