Тень увидел меня. — Так вот же он. — Здесь я… — Я кашлянул в кулак. — Отошел, чтобы позвонить. Здравствуй, дорогая. Я попытался было обнять жену, но она уклонилась. — Давай без этих телячьих нежностей, ладно? — Я тоже рад тебя видеть, любимая. Татьяна посмотрела на меня долгим взглядом. Хотя я выше жены ростом на двадцать сантиметров, в данном случае будет уместно сказать, что не я, а она смотрела на меня сверху вниз. — Почему на этом типе твой плащ? Ему что, нечего было надеть? — Пришлось приодеть товарища в соответствии с «легендой», — сказал я. — Я же, ира, сам папане говорил, что Таня, ира, будет недовольна. — Тень вытер жирные пальцы носовым платком. — А Папаня, ира, сказал, что иначе, ира, на границе будет полная «ира». — Чего это он через слово поминает свою подругу? — глядя на меня, спросила Татьяна. — Я взял с него клятву, что он не будет употреблять бранные слова. — Хм. Ну, и при чём здесь Ирина? — Не знаю, — я пожал плечами. — Я так понимаю, что он выбрал это слово в качестве «эвфеизма», заменителя крепких выражений. — То-то я думаю, что ни в одной из трех произнесенных им фраз не случилось ни одного матюка. — Татьяна даже не улыбнулась. — Ты зачем его привез? — Вообще-то, он взрослый мужчина. — Я, ира, решил тоже посмотреть Англию… — Ладно, сформулирую вопрос иначе… — Татьяна проигнорировала реплику моего спутника. — Зачем он здесь? «Это гиря на моей ноге», — подумал я. Но вслух сказал другое: — Он сбежал от своей подруги. С одним вот этим чемоданом, — я посмотрел на бэг с колесиками. — Это первое. И второе — он помог мне кредитом… — Понятно, — тихо сказала Татьяна. — Как я и думала, ничего хорошего ждать от твоего приезда не следует. Я съел это молча; надо сказать, я заслуживал еще и не таких слов. — Так и будем здесь торчать? — после небольшой паузы спросила Татьяна. — Что ты собираешься делать, Артур? — Она вновь посмотрела на меня своим особенным взглядом — как бы сверху вниз. — Зачем ты прилетел? Какие у тебя планы? — Хочу забрать тебя отсюда, — сказал я. — Завтра… в крайнем случае, послезавтра, мы летим обратно. — Ты идиот? — резким тоном спросила она. — Ты думаешь, о чем ты говоришь? — Но это же не нормально, Таня… Сорвалась… с какой-то незнакомой женщиной… — Ты хочешь, чтобы я ушла? — Ее глаза сузились. — Ты этого добиваешься? — Прости… — выдавил я из себя. — Что-то я не то говорю… У меня есть определенные планы. Но, думаю, будет лучше, если мы поговорим об этом в другом месте… и наедине. — Где вы собираетесь остановиться? Ты об этом подумал? — Забронирован номер в гостинице… в Саутгемптоне. — То есть, ты собирался приехать в Саутгемптон? — Да, в любом случае. — И такое желание у тебя не пропало? — С чего это вдруг? — сказал я. — Я рад тебя видеть… Я взял жену за руку; попытался поцеловать ладонь, но она вырвала руку. На ее лице появилось — как мне показалось — страдальческое выражение. — Ну так что, поехали?.. — сказала она. — Берите вещи и идите за мной. Спустя минут двадцать мы были уже на Heathrow Central Bus Station. На улице начало темнеть; но сам комплекс аэропорта был залит электрическими огнями. Приобрели в кассе три билета до Саутгемптона. Я позвонил еще раз домой, сообщил последние новости (в этот раз семь металлических фунтов ухнули в прорву). Автобусы National Express, как выяснилось, ходят по весеннему расписанию — с часовым интервалом, причем, посадка в соответствии с живой очередью. — Я могла бы опоздать и на большее время, — вдруг сказала Татьяна. — Просила дать мне выходной, но на пакгаузе в смену людей не хватало, пришлось выйти на работу… — На пакгаузе? — Приехали «вэном» тоже с опозданием… Пакгауз в пятнадцати милях, автобусы там не ходят… Пришлось ждать окончания смены. — Ничего не понимаю… — Попросила высадить рядом с вокзалом, водитель обещался забросить пакет с рабочей одеждой по адресу. Пока добралась до Хитроу, пока нашла зал, через который ваш рейс должны были пропустить… Думала, вы меня не дождетесь. — Пакгауз? — переспросил я. — Почему — пакгазуз? — Потому, — сухо произнесла моя половина. — Но… Ты же работаешь во флористическом салоне?! — Хм… — Не понял, о каком пакгаузе речь? Ты можешь толком объяснить? Татьяна покосилась на нашего спутника. — Он говорит по-английски? — Кто? Тень? — Как ты его назвал? Тень?.. — Да это я так… не обращай внимания. — Я, ира, всё, что знал, забыл!.. — подал реплику спутник. — Хорошо, ира, что папаня помог… А то, ира, мне был бы полный, ира… — Да, вот такой вот сюрпрайз, — процедил я. — Почти пятнадцать лет в море проходил. С английским — глухо. Прикинь. — Не… ну я, ира… — Тень насупился. — Я могу… Вот, счас… Ай лайк зе Юнайтед Кингдом!.. Ай вери лайк зе… З-зе… Дз-зе… Татьяна удивленно посмотрела на него, потом на меня. — Что это с ним? — Заело на нервной почве. — Вы ведете себя, как клоуны, — сердито сказала Татьяна. — И вы оба, по-моему, еще не поняли, куда вы приехали. — Вообще-то, дорогая, я уже бывал в этой стране, — уточнил я, смягчив реплику ласковым тоном. — Раз двадцать, по крайней мере. — Я, ира, тоже… — сказал наш спутник. — Англия… ну и чё? — Через плечо, — отреагировала Татьяна, удивив меня столь неизысканным оборотом. — Можете засунуть себе ваши прежние представления об этой стране в одном место. — Но… — И провернуть до щелчка.