– Точно так же, как и Уитли с Масси, – добавил я. Палмер молча кивнул. Внезапно я почувствовал, как у меня на затылке волосы встали дыбом. Это снова дало о себе знать мое шестое чувство. Достав рацию, я связался с капитаном Морго. Она ответила тотчас же. Я сказал, что мы нашли Хойта Палмера, объяснил, где мы сейчас находимся, и попросил ее направить, по крайней мере, трех сотрудников службы безопасности охранять колокольню до тех пор, пока не прибудут полицейские, которые переправят Палмера в безопасное место. Капитан Морго сказала, что, кроме Кена Макриди и двух диспетчеров, все заняты в студенческом городке. Она обещала немедленно прислать Кена и позвонить в управление шерифа, чтобы тот срочно прислал двух полицейских, которые проводят Палмера в здание службы безопасности колледжа. Подождав, когда я выключу рацию, Ивлин Уитли сказала: – Хойт, немедленно расскажи нам про этого мальчишку. Повернувшись ко мне, Палмер криво усмехнулся и сказал: – Во время учебы в колледже вы вступали в студенческое братство? Я отрицательно покачал головой. – Вы знаете, что многие педики стесняются своих наклонностей? – спросил Палмер. – Все об этом знают, – отрезала миссис Уитли. – Давай ближе к теме. – Ну… когда мы учились на первом курсе, в «Тау-Эпсилон-Ро» произошла одна очень неприятная история, связанная с пьянкой. Двух девчонок отправили в больницу, а нас едва не распустили. В следующем году у нас был испытательный срок… ряды кандидатов вступить в наше братство сильно поредели. Нам пришлось принимать тех, кого в другое время прокатили бы… вы меня понимаете? Я снова кивнул, позволяя ему высказаться. – В общем, этот парень пришел в первый вечер вместе с остальными… он был жирный… и очень неуклюжий. Постоянно натыкался на столы и стулья, все ронял, разлил пунш… там, где он появлялся, что-нибудь обязательно происходило. И еще он никак не мог запомнить наши имена. Он норовил назвать меня Робином, а Робина называл Деннисом. Наверное, у него была дислексия… мы тогда понятия не имели, что такое дислексия… он просто показался нам тупым как пень. В любое другое время его прокатили бы, однако из-за испытательного срока его в конце концов приняли в братство. – Многие люди бывают неуклюжими, – заметила Ивлин Уитли. – Деннис тоже был неуклюжим. Палмер пожевал костяшку большого пальца на правой руке. Я увидел в месте укуса кровь. Его взгляд оказался прикован к этому красному пятну. – Хойт! – рявкнула Ивлин Уитли. – Я… это мне поручили сходить к нему и сообщить хорошую новость, – выдавил Палмер, не в силах смотреть на нее. – Открыв дверь и увидев меня, он просиял так, словно наступило Рождество. И по дороге обратно в общежитие, не переставая, твердил мне, что это самое знаменательное событие в его жизни. – Однако после этого счастья в его жизни больше не было, – сказал я. – Оглядываясь назад, я вижу, что он на самом деле не был педиком… просто большим изнеженным ребенком, – сказал Палмер, словно стараясь принести запоздалые извинения. – Мы прозвали его Олухом. Его так и называли в глаза. Не знаю… думаю, кое-кто надеялся, что он уйдет по своей воле. Умолкнув, Хойт снова искоса посмотрел на меня. Очевидно, сам он не принадлежал к этому числу. – У меня во рту пересохло, – хрипло произнес Палмер, указывая на бутылку воды на столике. Протянув руку, я взял бутылку и передал ее ему. Он отпил несколько глотков. Когда ставил бутылку на место, руки у него тряслись. Ивлин Уитли отвернулась. – Вскоре с ним уже никто больше не хотел общаться, – продолжал Палмер. – Он напоминал известного героя мультфильма, над которым вечно висит дождевая туча. Все над ним издевались, он был объектом грубых шуток. Ему поручали самую грязную работу. «Ох уж это братство!» – подумал я, с отвращением покачав головой. – Но, как бы мы себя ни вели, он воспринимал все абсолютно невозмутимо. Это было какое-то безумие. Я хочу сказать, он был здоровенным верзилой… как тот тип из «О мышах и людях»[33]. Он был таким наивным, что даже не понимал, что мы над ним издеваемся. Наверное, это было по-своему трогательным… но, разумеется, тогда мы это не понимали. Поэтому мы обратили на него особое внимание. – Он помолчал, затем произнес, едва шевеля губами: – Со стыдом должен признать, что мы делали с ним самые мерзкие вещи. – Какие? – спросила Ивлин. – Тебе лучше этого не знать. – Палмер покачал головой. – Но Крейтон терпел все это словно часть замечательного процесса единения, через который он должен был пройти, чтобы стать нашим братом. Я мысленно отметил, что он впервые назвал парня по имени. – В ту ночь, когда новичков должны были принять в братство, кто-то… кажется, это был Деннис… предложил, как заставить его уйти. Пока все остальные новички собрались в зале, мы отвели его в кабинет на втором этаже. – Кто именно? – спросил я. – Деннис… Робин… и я, – едва слышно произнес он. – Все началось с бутылки виски. В ней оставалась примерно половина. Мы приказали ему выпить все. Остальные новички продолжали праздновать в зале, а мы тем временем вывели его на улицу к мосту. Я мысленно представил себе это. – Он с трудом шел прямо, – продолжал Палмер. – Деннис захватил с собой моток прочной бечевки, пестрой, которая использовалась по торжественным случаям. Один конец он свободно закрепил у Крейтона на поясе, а другой привязал к опоре моста. Затем кто-то сказал: «Олух, теперь ты должен пройти по перилам». Судя по жалостному выражению лица Палмера, это предложение сделал именно он. – Хоть Крейтон и был пьян, его охватила дрожь. Посмотрев на нас, он сказал: «Пожалуйста, не надо! Честное слово, я боюсь высоты!» У Палмера сдавило горло, и ему снова пришлось остановиться. У него в глазах появились слезы, но он даже не потрудился их вытереть. – По правде… мы никак не думали, что он туда заберется. Мы полагали, он струсит, после чего мы скажем ему, что он не прошел испытание на членство в братстве… И тут он забрался на перила. «Пройди десять шагов, Олух, и ты станешь нашим братом», – крикнул ему кто-то. Но он не мог… он был просто парализован… стоял, вытянув руки по швам… словно по стойке «смирно». Ивлин Уитли посмотрела на него с нескрываемым пренебрежением. – И что дальше? – спросила она. – Он… заплакал… а потом… о господи… а потом… он сорвался с перил… Все произошло именно так, как я мысленно себе представлял. – Мы… мы все надеялись, что его спасет веревка, которой его обвязал Деннис, но петля была слишком свободная… она просто соскочила у него с плеч. В самое последнее мгновение ему удалось просунуть руку в петлю, затянувшуюся у него на шее… но было… было уже слишком поздно. Он снова уставился на окровавленную костяшку пальца. – Когда мы вытащили его на мост, Крейтон был уже мертв, – шумно вздохнув, продолжал Палмер. – У него была сломана шея. Словно испугавшись того, что он сейчас увидит, Хойт, поникнув, снова повернулся к Ивлин Уитли. – И вы просто оставили его висящим под мостом? – Ее голос был наполнен презрением. Казалось, она забыла о том, что в этом преступлении участвовали также ее муж и Робин Масси. – Джейк! – послышался оклик с лестничной клетки, и Палмер испуганно встрепенулся. Я узнал голос Кена Макриди. Отыскав механизм, я открыл потайную дверь. Куртка Кена была в грязи, однако чувствовалось, что по сравнению с предыдущей нашей встречей он гораздо больше уверен в себе. Борьба со стихией явно пошла ему на пользу. – Выглядишь ты просто хреново, – заметил Кен, уставившись на мою окровавленную ветровку. – Тебе не нужно обратиться в больницу? – Я там уже был. Я попросил Кена оставаться на лестнице и быть готовым задержать возможного убийцу. Возвращаясь обратно в потайную комнату, успел заметить, как он достал свой табельный «Глок-17» и убедился в том, что патрон дослан в патронник. – Ивлин, всю свою жизнь мы старались искупить свою вину, – с мольбой произнес Палмер. – Каким образом отец Тейлора узнал правду? – спросил я. – Это его отец? – изумился Палмер. – Думаю, да. – Понятия не имею, – признался он. – Только мы трое знали о том, что произошло на самом деле, и мы никому не говорили ни слова. Он посмотрел на Ивлин Уитли, беззвучно моля ее о прощении. Не сказав больше ни слова, та встала и вышла из потайной комнаты. Снова уставившись на свои руки, Палмер начал всхлипывать. Глава 23 Стоя вместе с Кеном на лестничной площадке, я связался по рации с капитаном Морго и сообщил ей, что человек, убивший Уитли и Робина Масси, – это практически наверняка отец Крейтона Тейлора. Она обещала мне немедленно позвонить в управление шерифа, чтобы там выдали ордер на арест Тейлора в качестве важного свидетеля. Через десять минут прибыли двое помощников Джима Дикки. Мы с Кеном дождались их на лестнице перед дверью в потайную комнату. Первый взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Когда он присоединился к нам, у него даже не сбилось дыхание. Это был молодой негр с приятным умным лицом. – Прибыла кавалерия на подмогу, – усмехнувшись, сказал он. Второй полицейский отстал от него шагов на сорок. Когда он наконец пыхтя поднялся на лестничную площадку, я увидел под дождевиком, надетым поверх форменного мундира, солидное брюшко. Нашивка над нагрудным карманом гласила: «Дикки». Это был Дэррил, старший брат Большого Джима. – Шериф решил лично допросить этого Хойта, – сказал он. – Он хочет, чтобы Хойт оставался здесь. Очевидно, Большой Джим увидел возможность стать героем столь громкого дела об убийствах. Он собирался сам предъявлять важного свидетеля под гром фанфар.