– Что за доступ? – Человек должен родиться на Мосту. Да, чуть не забыл – у тебя еще должно быть необыкновенно много свободного времени, чтобы дергать все запертые двери, пока какая-нибудь из них не откроется. Возразить нечего. Я молчу. Он тоже молчит. Наконец я соображаю, что именно он сказал, непроизвольно делаю шаг назад и спрашиваю: – И для чего же ты меня впустил? – Торг, – успокаивающе отвечает он. Торг – это хорошо. Главное, что торг – это понятно. Мне нужно кое-что от него, и он уже знает, что именно. Ему нужно кое-что от меня. – Ну? – Мне нужна информация, – говорит нарисованный человек. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь о своей матери. Вокруг нас тысячи тонн черного камня, почти прозрачного, если смотреть очень близко, и такого холодного. – Я не тороплю тебя, – быстро говорит он, – нет необходимости делать это сразу. Тебе все равно придется долго учиться, и пробовать, и возвращаться сюда. Он смотрит на меня и качает головой. – Но ты можешь отказаться. Дверь открыта, уходи. В восемь двадцать понедельника Эле позвонил Мика. Сказал, что все закончилось, причем закончилось хорошо, но ей лучше посидеть пока дома, а подробности ей изложит Сергей, который к ней днем заедет. И снова спросил, точно-точно ли Эля никаким боком не татарская девушка? Может быть, по бабушке? – Кто такой Сергей? – поинтересовалась Эля. – Шурин, – коротко отозвался Мика и помолчал. – Слушай, брат-храбрец, нам с тобой надо не по телефону поговорить. Но не сегодня. – Какой я тебе брат? – изумилась Эля. – Сестра-храбрец, – словно покатал на языке Мика. – Батыр-апа. – За батыр-апу ноги вырву, – пригрозила Эля. – Поздно, – констатировал Мика и повесил трубку. Эля ухмыльнулась и села пробивать по телефону, куда эвакуировали со МКАДа ее машинку. С телефона, без ноута, оказалось адски неудобно. Так-то выведешь все данные на экран, а по телефону говоришь. Хрен-то там. Аня с Ваней на работе, так можно было бы их технику попросить на часок. В конце концов она выяснила адрес. Рябиновая, сорок пять? Это даже звучало так, как будто на полдороге к Севастополю. Как туда, черт возьми, добираться? Эля поплелась на кухню и приготовила себе праздничную яичницу и большую джезву кофе. Только села, и на-а-а – звонок в домофон. – Кто там? – сердито спросила Эля. – Сергей, – хрипло отозвался домофон. – Какой еще Сергей?! – рявкнула Эля и вдруг сообразила какой. С той стороны раздался тяжелый вздох. – Который жопа волосатая. – Заходи, – торопливо пробормотала Эля, чтобы не заставлять человека продолжать сеанс саморазоблачения прямо перед подъездом. Вдруг он там, бедолага, не один стоит. Оказавшийся шурином Сергеем давешний блондин приперся со здоровенной коробкой суши, двухлитровкой разливного кваса и букетом альстромерий. Эля убежала на кухню с квасом, налила полный стакан, махнула залпом, потеряв всякую связь с реальностью. Налила второй, пила уже помедленнее. Квас! Квас! Шурин тем временем тоже подтянулся на кухню, поставил на стол коробку, нашел на подоконнике Анечкину вазу, налил в нее воды из-под крана и сунул туда цветы. Эля достала гостевую чашку, налила в нее кофе и поставила на стол. – Пей. Я пока не доем, не договороспособна. Она ела. Сергей спокойно разобрал коробку с суши, разложил все как положено, сам взял палочки, сел и тоже стал есть. Через довольно продолжительное время Эля встала, сварила вторую джезву кофе, поставила на стол и уселась обратно. Сергей налил кофе себе и ей, твердой рукой насыпал себе в чашку сахара. Эля жевала роллы и задумчиво разглядывала Микиного шурина. За сутки он успел и подстричься, и что-то поприличнее на себя надеть – с таким, пожалуй, и на выставке Ван Гога не стыдно показаться. Ну-с. Она отодвинула пустую тарелку, подперла подбородок ладонью и вопросительно подняла бровь. Сергей кивнул, прожевал, запил и отставил чашку. – Дедлайн сегодня в девять. Лена всю ночь выгружала с твоего диска что-то на городской сайт, к шести утра только закончила. Мику отпустили в восемь, он говорит, позвонил тебе раньше, чем Ленке. – Что хоть за дедлайн-то? – поинтересовалась Эля. – Ленка говорит, дорожные строители меж собой поляну делят, а ваши данные одним из них очень некстати. Эля присвистнула. – А теперь? – А теперь что с вас взять? Данные в базе. А уж там учтут их или нет, кто ж знает. – То есть можно расслабляться? – Мика считает, что да. Я бы не стал, но он говорит, это Москва, тут никто исполнителей не подметает. У нас бы вам из города валить пришлось после таких чудес. – Лихо, – сказала Эля и прихлебнула кофе. Кофе не лез. Ну да, после пол-литра кваса-то. – Пожалуй, я рада, что не зря была эта пурга. Не знаю уж, кому мы надрали задницу, но надеюсь, что больно надрали, – заключила она и сама приободрилась. «Чтоб вам мой лифчик поперек горла встал, животные», – злобно подумала она, но вслух ничего не добавила. – Идея была такая, – сказал Сергей, – ты мне толком сейчас расскажи, чем конкретно тебе надо помочь. Что купить там, куда метнуться. Я еще до конца недели тут, Ленка сказала, что у тебя все должно стать хорошо, как было, и даже лучше. Эля подняла бровь, хмыкнула. – А ты сейчас на чем приехал? – На лизинге. – Отлично, – сказала Эля, – сейчас принесу бумагу, буду на машину доверенность писать. А ты пока прикинь дорогу до Рябиновой, сорок пять. – А что там? – Там штрафстоянка. Через полчаса Сергей остановил лизинговую машину возле метро, Эля очень обыденно чмокнула его в щечку и похихикала про себя, когда он подпрыгнул и снова покраснел, как подросток. Она вытащила с заднего сиденья сумку с упакованной в нее черной курткой, захлопнула дверь, помахала и поскакала к метро. В поезде она вытащила телефон и обнаружила, что рабочий чат завален сообщениями. Новый участник – Ну привет, шурин, и тут ты. Ах, вот откуда ты знал про квас и альстромерии… Ну, парни! Задам я вам. Хотя… Эля вчиталась и прикинула, что, учитывая запрос, с которым Мика закинул Сергея в чат – «парень едет поднимать Эльке страченный ресурс, быстро все сообразили, что ей может понадобиться и что она любит», – она бы на месте ребят тоже сдала бы все, что вспомнила. Ладно. В остальном чат был занят преимущественно уборкой в офисе после четвергового погрома и попытками собрать Лехин проект из ошметков в почте и чатах. Дедлайн по нему тоже был не за горами, а вводить клиента в драматические подробности, понятное дело, никто не собирался. От метро она плелась без особой уверенности. Эти районы с их одинаковой застройкой Элю просто вымораживали. То ли ты по той улочке идешь, то ли нет… Она проверила по карте в телефоне – вроде идет ко МКАДу, хорошо. Она выбралась на поле со знакомой бизоньей тропой к грязному виадуку и побрела – сначала по краешку тропы, потом по снегу – к шаурмятне, нашаривая в кармане конвертик с тремя тысячами. Обидится? Может и нет, как сформулировать. Лысого в шаурмятне не было. В глубине сидел пожилой обрюзгший дядька и тоскливо смотрел на Элю. Ну, бывает. Не его смена, поди.