Я прошла за ней по коридору на кухню, несовременную, но чистенькую. Маленькая собачка – на вид какой-то терьер – с достоинством меня облаяла, а потом радостно обнюхала отвороты моих джинсов и принялась скакать в ногах. – От кофе не откажусь. Я тоже сова. – Осторожно, не упади. Мой пес умом не вышел. Проведя меня на небольшую кухоньку в глубине своего уютного жилища, Альма жестом указала на свободный стул. Потом замерла и стала изучать мое лицо при свете лампы. – Ты очень на нее похожа. Не было нужды уточнять, о ком она говорит. И вновь меня охватило приятное волнение. Рядом со мной был человек, который видел Вивиан и даже знал ее лично. Я уже открыла рот, чтобы задать свой первый вопрос, но Альма меня опередила: – Можно спросить? Почему ты решила отправиться на поиски тети, которая умерла еще до твоего рождения? – Теоретически она, возможно, еще жива. Альма вежливо приподняла брови: – Хорошо. – То есть она умерла, конечно, – пояснила я. – Скорее всего. Но тела так и не нашли. При том что кошелек, машина и другие вещи остались на своих местах. Мысль оборвалась. Я вдруг поняла, что ляпнула глупость. Если Альма и разделяла это мнение, виду она не подала. Молча открыла шкаф и достала две чашки. Потом сказала: – Ужасная ночь. Помню ее, как будто это было вчера. Та самая ночь, когда выяснилось, что она пропала. Что ее уже четыре дня никто не видел. – На секунду Альма замерла над кофейником, погруженная в свои мысли, а потом добавила: – Неправильно это – что случилась такая задержка. Но теперь уже ничего не поделаешь. – А почему она случилась? – спросила я и подумала, что Альма как будто читает мои мысли. – Да потому, что все занимались своими делами. Вивиан была тихой, замкнутой девочкой. Не привлекала к себе внимания. Насколько я помню, ее соседка тогда уехала к родителям. Рядом не было никого, кто мог бы забить тревогу. Владельцы мотеля даже не заметили, что она не пришла на работу. Хочешь посмотреть на людей, которые поклоняются культу безразличия? Отправляйся в «Вечернюю зарю». Я наблюдала, как Альма наливает нам кофе. Она будто излучала спокойствие, и в каждом ее движении была какая-то особая, непреднамеренная неспешность. Я не знала, чего ожидать от этой женщины, но уже с легкостью могла себе представить, как она поднимает на ноги пьяного подростка Ника. Как читает ему лекцию и отправляет восвояси. За долгие годы службы ей наверняка приходилось видеть вещи и похуже. – Где вы познакомились с Вив? – спросила я. Она взглянула на меня, снова приподняв брови. – Ты какой кофе пьешь? Когда я ответила, что со сливками, Альма снова повернулась к чашкам и начала рассказывать: – Я тридцать лет прослужила ночным дежурным в фелльской полиции. Иногда меня вызывали в мотель. Вив и сама пару раз звонила – кажется, впервые это было из-за того, что двое водителей поссорились на парковке. В «Вечерней заре» часто случались мелкие нарушения. Такое уж это было место. Да оно и сейчас не лучше. – Знаю, – отозвалась я, наблюдая, как Альма ставит передо мной чашку с кофе. – Я там работаю. Впервые за нашу встречу мне удалось ее удивить. Женщина замерла, так и не выпустив из рук чашку. – Что, прости? – Я работаю там на ресепшене. По ночам, как и Вив. Сначала я собиралась только задать им пару вопросов, но потом увидела объявление о вакансии и вот… Альма выдвинула стул и тоже села. – Что-то не так? – спросила я. Она покачала головой: – Просто «Вечерняя заря» – небезопасное место. Так всегда было. Я волновалась за Вив, когда она там работала – совсем одна, по ночам. Теперь вот, похоже, придется волноваться и за тебя. Сначала я подумала, что она, должно быть, знает о призраках, но потом посмотрела ей в лицо и начала в этом сомневаться. Из нее бы получился отличный игрок в покер. Но мне не хотелось обсуждать призраков с кем-то, кроме Ника – только он видел то, что видела я. – Да, этому мотелю с самого начала везет, – сказала я. – Когда нашли Бетти Грэхем, его даже не достроили. А потом еще этот мальчик, что погиб в бассейне. Альма отпила из чашки и посмотрела на меня так, словно ее мнение обо мне начало меняться. Может, она ожидала увидеть перед собой двадцатилетнюю дурочку, у которой все мысли только о Твиттере. Кто знает? Этого ожидали от меня практически все. – Откуда ты все это знаешь? – спросила она. – Прочитала в архивах Фелльской библиотеки. Альма отставила кофе; выражение на ее лице не менялось. – Понятно. Чего же ты хочешь от меня? Я придвинула свою чашку поближе. Пока что я не сделала ни одного глотка, хотя спала в тот день совсем немного и мой организм нуждался в кофеине. – Что вы можете рассказать о материалах дела Вив? Что за информация там была? – Напомню, что я работала дежурным офицером, а не следователем. Пропавшими людьми я не занималась. – Но дело-то вы читали, – настаивала я. Со вздохом Альма опустила руку под стол – почти неосознанно, как это часто делают владельцы собак. Пес уткнулся носом в ее ладонь. – Читала, – призналась она. – Я знала Вивиан лично. У меня в голове не укладывалось, как такое могло случиться. Она ведь не уходила в загулы, не употребляла наркотики. И к тому же была совсем не дурой. Она почесала собаке голову и продолжала: – Похоже, все было так, как писали в газетах. Судя по тому, что машина стояла на парковке, а сумочка лежала на ресепшене, на работу она пришла. Поболтала с мужчиной, который работал в предыдущую смену. И ночью в какой-то момент исчезла, не взяв с собой никаких вещей. – Ее соседка говорит, что в последние несколько недель Вив часто не бывала дома. И что она как будто грустила из-за чего-то или злилась. А еще после ее исчезновения Дженни получила счет за телефон и нашла там какие-то вызовы, которых не совершала. Говорит, что отнесла этот счет в полицию, но так и не получила от них ответа. Словно они даже не стали ничего проверять. Альма покачала головой: – Не помню такого. – Дженни говорит, что парня у Вив вроде бы не было, но чем-то она точно занималась. – Дженни не очень хорошо ее знала. – Голос Альмы слегка дрогнул. – Учитывая, что она два дня просидела в пустой квартире и даже ни разу не задумалась, где находится ее соседка. И все ли с ней в порядке. – Ясно. Во всех газетах Вив описывали, как красивую и общительную девушку, но Дженни говорит, что общительной она никогда не была. – Красивая, да. Вив и правда была очень красива. Поэтому я и волновалась, что она работает по ночам в «Вечерней заре» совсем одна. Но общительной она не была. Тихоней – да, может, немного вспыльчивой. Могла оживиться, если говорила о чем-то, что было ей интересно. Но друзей, насколько мне известно, у нее не было. – А чем она интересовалась? – Что, прости? – Вы сказали, что она могла оживиться, если говорила о чем-то, что было ей интересно. Хотелось бы узнать, чем она интересовалась. Альма умолкла и снова почесала собаку. – Даже и не вспомню теперь. Каким-то фильмом или, может, сериалом. Мы часто о таком болтали. Повторюсь, я очень за нее переживала. – И в мотеле у нее тоже не было знакомых? – Каких знакомых? В ночную смену там было пусто. Из регулярных постояльцев мне удалось найти только Джейми Бланика; он точно ее знал, но больше из него ничего вытянуть не удалось. – Джейми Бланик? – Он в то время приторговывал травкой. Иногда еще стимуляторами и депрессантами, если мог их достать. В восемьдесят втором году по ним все с ума сходили, пока не началась мода на тяжелые наркотики. Иногда он работал из «Вечерней зари», а значит, с Вив по крайней мере разговаривал. В ночь, когда она пропала, Джейми был в мотеле. – Да? – Да. Я сама его допрашивала. Он сказал, что провел там несколько часов – вел свои дела, – а потом уехал. У него было алиби – и даже не одно. Судя по всему, с одиннадцати до полуночи он был занят с покупателями, а потом отправился в бар, где тоже встречался с покупателями. Если он и вправду убил Вив, ему бы пришлось сделать это за десять минут – в перерыве между клиентами. Полиция никогда бы не смогла повесить на него такое убийство. И сам бы он не раскололся. – Вы его допрашивали, значит. А говорили, что не следователь. Альма восприняла мое замечание в штыки. Отдернула руку от собаки и вновь положила ее на колени. – Я всего лишь задала пару вопросов. Это не одно и то же. В ночную смену особо нечем заняться, если только кто-нибудь не напьется и не начнет буянить. К тому же я знала таких персонажей, которых не знала дневная смена. Разумеется, это вовсе не значит, что кто-то из них меня услышал. – Потому что вы были всего лишь дежурным офицером? Она улыбнулась, и за этой улыбкой скрывался какой-то потайной смысл, которого я не могла разгадать. – Потому что в полицейском управлении Фелла я была единственным дежурным офицером-женщиной. Или ты думаешь, что я проработала тридцать лет в ночную смену по собственной воле? У меня был простой выбор: либо так, либо никак. И даже не сомневайся: они там все с ума посходили, когда поняли, что увольняться я не собираюсь.