– Какой же глупой я была! Ведь я не видела тебя, а видела лишь мятую рубашку. Серьёзно! Мне с детства внушали, что быть неопрятным или не таким как все – плохо. И я делила людей на тех, кто вписывается в придуманные нормы, и тех, кто не вписывается. С первыми я готова была иметь дело, а со вторыми нет. Лицо Чародея помрачнело. Его кожа, ещё минуту назад красная от прилившей крови, вдруг стала бледной, как бумага. – Замолчи! Я не хочу этого слышать! Не хочу! – закричал он, резко развернулся и выбежал из дома. Кира хотела броситься за ним и даже сделала несколько шагов, но передумала. Она не была колдуньей, но прекрасно поняла, что он чувствует сейчас. Весь род его предков ждёт, пока Вадим возьмёт власть над терзающими их бесами в свои руки. И этому доброму по своей сути человеку придётся совершить ужасающий бесчеловечный поступок. Но мало того, он вынужден убить девушку, к которой испытывает чувства. В том, что они у него есть, Кира даже не сомневалась. Она видела это в его взгляде, в каждом движении, направленном в её сторону, в жестах, в мимике, в краске, заливавшей лицо Вадима к месту и не к месту. Своим признанием она ещё больше увеличила его терзания. Ведь, безусловно, принести в жертву ту, что смотрит с презрением, совсем не одно и то же, что отвечающую взаимностью. А он вынужден будет это сделать. Подавив тяжёлый вздох, Кира пошла в уголок за печкой и устроилась на кровати. Она закончила расчёсывать волосы, сняла красивые башмаки и аккуратно поставила их возле кровати. Потом долго лежала в тишине, размышляя о том, что должно случиться уже очень скоро. И даже чуть-чуть поплакала о своей несчастной судьбе. Наконец, устав от переживаний, девушка забылась беспокойным сном. Вадим же сидел на крыльце. Спина его сгорбилась, плечи поникли, а в глазах стояли слёзы. «Чёртова девчонка! От неё одни неприятности! Ну почему я не разрешил родителям самим найти жертву? Нет же, захотел отомстить! Ага, отомстить! Себе-то зачем врать? Влюбился как последний придурок и хотел почувствовать свою власть над ней. Как теперь быть? Ещё час назад я верил, что смогу, а сейчас… Что же делать?» – лихорадочно соображал он, не в силах найти выход. Чародей не мог обречь свой род на вечные муки, но и убийство было противно его существу. И уж тем более он не хотел жестоко расправляться с самой желанной для него женщиной. Искать другую жертву слишком поздно, осталось всего несколько часов, и солнцеворот не позволит свершиться опасному договору. Придётся ждать следующего года, ведь по древней традиции взять на себя проклятие можно было лишь в те несколько дней, что предшествуют летнему солнцестоянию. «Может быть, будет лучше, если она убьёт меня? Мне легче умереть самому, чем причинить вред этой глупой, тщеславной девчонке», – мелькнула у него бредовая мысль, но он отмёл её в сторону. Да, умерев, он избавится от необходимости проводить ритуал, но гарантированно обречет свой род на вечные муки, ведь у него даже нет наследника, способного в будущем предотвратить их хотя бы на время. Глава 18 Кире приснился страшный сон – она вновь увидела мёртвых девушек. Их тени столпились возле зеркала со стороны богатого особняка. Они не смели, а может быть, не могли преодолеть тонкую преграду и попасть в лесную избушку. Та из них, что умерла последней, стояла ближе остальных и звала Киру голосом, полным скорби и отчаяния. Вся она, с головы до ног, была испачкана красными брызгами – соком алых ягод и своей собственной кровью. Другие же, бледные и полупрозрачные, столпились у неё за спиной и тянули в сторону зеркала тонкие руки. Сам вид этих несчастных вызывал невольный трепет. Призраки наполнили сердце девушки страхом, внутри у неё всё заледенело, и отвратительная дрожь прошлась по телу. Кира сама не поняла, как оказалась возле зеркала. Она стояла и смотрела на жертв колдунов, с отчаянием понимая, что вскоре станет одной из них – неуспокоенной душой, мечтающей отомстить своему убийце. И самое страшное – её убийцей станет Вадим, мужчина, вызывающий у неё искреннюю симпатию. – Убей колдуна! Убей колдуна! Освободи нас! – кричали призраки, в отчаянии возводя руки к небу. – Зачем вы меня об этом просите? Ведь даже если я захочу это сделать, то ничего не получится. Он намного сильнее, я даже шагу ступить без его разрешения не могу! – сказала девушка в ответ на их причитания. – Это возможно! Мы подскажем, как убить! – зашипели призраки замогильными голосами. – Каждый раз, когда колдун засыпает, его душа превращается в мотылька и покидает тело. Услышав это, Кира встрепенулась. Теперь ей многое стало понятно. – Так это его душа! – воскликнула она. – Теперь ясно, как он нашёл меня в лесу, ведь мотылёк всё время был рядом! – Во сне чародей беззащитен, ты можешь сделать с ним что угодно. Но даже это не обязательно. Убей мотылька! Просто раздави его рукой, и душа никогда не вернётся обратно в тело, – громким шёпотом проговорила мёртвая девушка. Кира задумалась. Она понимала, что если не сделает так, как советуют призраки, умрёт. Но не слишком ли велика цена за спасение? Хотя умирать в двадцать с небольшим ей безумно не хотелось. – И как мне это поможет? Что я буду делать одна в этом мире? – спросила она. – Я ведь не смогу выбраться отсюда без помощи Вадима. – Пройдёшь обратно через зеркало. Если прошла туда, сможешь и обратно, – последовал ответ нескольких печальных голосов. Убить человека Кира не решилась бы никогда в жизни. Но раздавить насекомое… Это звучало не так сложно. Но всё равно, было безумно страшно. И главное – девушка не хотела причинять вред Вадиму. – А есть другой способ? Вы же призраки, вам должно открыться то, что не видят живые! – умоляюще обратилась к ним девушка. – Нет! Убей! Убей! Убей колдуна! Отомсти ему за нас! Отомсти им всем за нас! Пусть вечно горят в аду! – закричали и завыли призраки пронзительными голосами. Даже если привидения и знали способ избавления от проклятия, они не желали им делиться, требуя мести. От этого нечеловеческого ора кровь стыла в жилах, а по телу расползались мерзкие ледяные мурашки. Кира зажала уши руками и отвернулась от страшного зеркала. Но крики и вой прорывались сквозь эту преграду, оглушая и навевая панику. – Если ты этого не сделаешь, будешь вечно лежать на жертвенном столе с перерезанным горлом! Тысячи и сотни тысяч лет кровь и боль будут твоими неизменными спутниками! Навечно! Навечно! Навечно! – хор голосов проникал в сознание, заставляя трепетать от ужаса. – Я согласна! – закричала Кира, упав на колени и обхватив голову руками. – Я согласна! В ту же секунду девушка проснулась. Несколько долгих мгновений она лежала без движения, пытаясь прийти в себя. Голоса призраков до сих пор звучали в её голове, требуя убить Вадима. Девушка поняла, что видела не обычный сон, а на самом деле общалась с жертвами чародеев. Теперь ей были известны тайны колдуна, вот только способ, которым ей предлагали спасти свою жизнь, вызывал у неё отторжение. Кира знала – выбора нет, либо она его, либо он её. А участь, которую описали ей мёртвые девушки, была настолько кошмарной, что добровольно согласиться на неё, имея шанс на спасение, просто безумие. «Надо попробовать. Терять мне всё равно нечего», – подумала пленница колдуна и тихонько встала с постели. Глава 19 Через маленькие окошки в комнату проникал серый свет – солнце готовилось показаться на небосводе, а пока лишь немного позолотило облака. Свеча погасла, но и без неё можно было рассмотреть всё, что творилось в комнате. Девушка выглянула из-за печки и обвела комнату глазами. Вадим был здесь. Он лежал на своём полушубке, расстеленном на лавке. Глаза его были закрыты. Кира не могла определить, спит он или нет. На первый взгляд мужчина казался спящим – он лежал без движения, дыхание его было ровным, грудь мерно вздымалась. Но на лице колдуна застыла маска страдания и боли. Даже во сне его не покидали мысли о предстоящем ритуале. Девушка подавила горестный вздох. Сердце её сжималось от страха и отчаяния. Кира надеялась, что чародей проснётся и не даст ей осуществить ужасающий план. Вот только этого не случилось. Шевеление на груди Вадима подсказало ей, что сейчас появится мотылёк. Так и оказалось. Зачарованная душа раздвинула льняные нити и выбралась наружу. Мотылёк вспорхнул и, полетав по комнате, сел прямо на середину стола. Он почти не шевелился, лишь время от времени поднимал и вновь опускал пёстрые крылышки. Кира огляделась вокруг, ища что-нибудь, чем можно было бы поймать насекомое. На глаза ей попалась круглая стеклянная ёмкость, похожая на пузатую шарообразную банку. Девушка схвати сосуд и на цыпочках подкралась к столу. Мотылёк не шелохнулся, лишь едва заметно дёрнул усиками. Трясущимися руками, Кира подняла банку и накрыла сидящую на столе душу Вадима. Мотылёк вспорхнул и забился внутри стеклянной ёмкости, ударяясь о прозрачные стенки. – Ну вот, теперь ты стал пленником, – прошептала девушка, повернувшись к лежащему без движения чародея. Она подошла ближе и замерла, с грустью глядя на красивого молодого мужчину. Шелковистые красно-оранжевые волосы падали ему на лицо, оттеняя его белизну. Светлые ресницы слегка подрагивали, а губы немного приоткрылись. Кира опустилась на колени рядом с лавкой. Она сидела и смотрела на человека, которого должна убить, и сердце её обливалось кровью. – Какой же ты красивый! Как я раньше не видела этого! Девушка провела кончиком пальца по линии подбородка, коснулась мягких губ, щеки, немного колючей из-за пробивающейся щетины. Слёзы застилали ей глаза, а душа сжималась от боли. Солёные капли потекли по щекам, закапали на белую рубашку, но Кира не обращала на это никакого внимания. В комнате становилось всё светлее, солнце поднималось над горизонтом, освещая мир своими лучами. Оно заглянуло в маленькое оконце и запустило один лучик внутрь. Он тонкой золотой стрелой упал на лавку, на которой лежал Вадим, и пополз дальше, зажигая огненные искры в волосах молодого мужчины. Кира как заворожённая смотрела на освещённое утренним солнцем лицо и не могла отвести взгляд. Поддавшись неожиданному порыву, она потянулась и поцеловала спящего мужчину. Это был лёгкий едва ощутимый поцелуй, быстрое прикосновение губ к губам. Вадим издал сдавленный вздох, но не пошевелился. «Конечно, он не проснётся, пока душа не вернётся в тело», – подумала девушка. Она также тихо, на цыпочках вернулась к столу и замерла, глядя на коричневого в золотистую крапинку мотылька. Одно движение рукой и от него ничего не останется, лишь мёртвое, скрюченное тельце да смятые крылышки. – Прости меня, Вадим! – воскликнула девушка и подняла банку. Мотылёк не шевелился, он не собирался улетать и спасаться бегством. Колдун ждал своей участи. Казалось он даже рад, что не сможет вернуться в тело, желая быть раздавленным, лишь бы не совершать проклятого ритуала.