– Прости меня, Вадим… – почти шёпотом проговорила Кира… и отошла. Стеклянная ёмкость выскользнула у неё из рук и покатилась по полу. Девушка побрела обратно к своему месту за печкой и легла на кровать. Она закуталась с головой в одеяло и отчаянно зарыдала, оплакивая свою короткую жизнь, которой суждено было так внезапно и бессмысленно закончиться. Мотылёк вспорхнул к потолку и принялся беспорядочно метаться по комнате, в этих движениях было всё отчаяние его влюблённой души. Тело же продолжало лежать без движения, но из уголка закрытого глаза выкатилась маленькая слезинка и потекла к виску. Вадим всё видел и всё слышал. Проще простого было бы улететь, когда Кира подкралась с банкой в руках, но он этого не сделал. Мотылёк с лёгкостью мог выбраться из ненадёжного плена, ведь никакое стекло не способно остановить зачарованную душу. Но чародей не сбежал. Просто не смог. Он не спешил возвращаться в своё тело, не зная как вести себя с девушкой, пощадившей его ценой своей собственной жизни. За эти два дня он полностью изменил своё отношение к ней. Напыщенная и тщеславная сплетница оказалась на самом деле милой и трогательной. Бесшабашно наивная, она покорила его сердце окончательно. Если при первой встрече Вадим обратил внимание на её внешность, живой интерес к учёбе, кроткий и невинный вид, то сейчас, когда мужчина узнал Киру лучше, он был сражён противоречивым характером и добрым сердечком, спрятанным под маской самолюбивой красавицы. С болью, разрывающей душу на куски, колдун вспоминал, как она жалась к нему, ища защиты, как пыталась соблазнить его ради оценки, как носилась по лесу, замирая от ужаса. Вспомнил её смех, слёзы, слова о том, что он нравится ей… С тревогой думал о том, как Кира пыталась обхитрить его и сбежать из плена, даже не подозревая, что чародей следит за ней и незримо охраняет в образе мотылька. Он корил себя за то, что позволил ей исцарапать нежную кожу о ветки, что так долго не вытаскивал из цепких лап болотницы. Но в тот момент он желал проучить девушку, показать ей, что он главный. А получилось совсем наоборот. Как много дней провёл Вадим, лелея желание отомстить за давнее унижение! Но как легко несколько часов, проведённых наедине с Кирой, перевернули его сознание, заставив искренне полюбить свою будущую жертву. Он прокручивал у себя в мыслях всё это до мельчайших деталей. Вспоминал каждое слово, каждый жест, каждое касание. И особенно поцелуй, на который он не смог ответить. «Мне останутся лишь эти воспоминания и больше ничего», – думал он, и сердце разрывалось от боли. Глава 20 – Просыпайся, красавица! – голос колдуна ворвался в беспокойные сны пленницы. Кира сморщила нос и натянула на голову одеяло. Измотанная ночными приключения и душевными переживаниями, она мечтала продлить время сна, не желая возвращаться к несправедливой и страшной реальности. – Вставай, пожалуйста, вставай! – настаивал он. Девушка открыла глаза и увидела, что чародей сидит рядом с ней на кровати и с тоскою во взгляде смотрит на неё. Он успел сменить свой причудливый наряд на обычную одежду, которая совершенно не соответствовала антуражу лесной избушки. В джинсах и рубашке, посреди этого деревянного домика, увешанного сушёными травами, он выглядел странно и неуместно. Кира отбросила одеяло. Сердце её заколотилось так сильно, что стало трудно дышать, ладони похолодели, а по спине побежали мурашки. Идти и умирать она совершенно не хотела. – Пора? – судорожно сглотнув, спросила она. Вадим виновато кивнул в ответ. Он прикусил губу, желая, чтобы физическая боль хоть на миг заглушила душевную. – Я не будил тебя, пока мать и сестра готовили всё необходимое для ритуала. Теперь же всё готово и через несколько минут будет кончено, – сказал он через некоторое время, сумев собраться с силами. Кира встала с постели и надела свои чудесные башмачки. «Ах, как жаль, что они испачкаются кровью!» – с тоской подумала она. Вадим не спешил. Он смотрел на свою пленницу и всем сердцем желал умереть вместо неё. Мужчина очень сильно сомневался в том, что сможет осуществить задуманное. Кира почти физически ощущала его сомнения. Она не могла поверить в то, что он сможет убить кого бы то ни было. Перед ней сидел вовсе не убийца. Нет, это добрый волшебник, спасший её от волка, от мерзкой болотницы и лешего. Вадим угощал её дикими яблоками и обедом собственного приготовления, поил травяным чаем и ласково обнимал, когда ей было страшно. И теперь он зарежет её ножом? Лицо молодого мужчины выражало такое отчаяние, что Кира не смогла на него смотреть. – Ну, пойдём! – сказала девушка вздохнув. – Что тянуть? Только мучаем друг друга. Будь что будет. Она сделала шаг в сторону зеркала, и колдуну не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней. В считанные секунды молодые люди преодолели зыбкую преграду и оказались в современной комнате, где Вадим запирал пленницу в прошлый раз. Не задерживаясь здесь, они пересекли спальню, а затем, немного поплутав по запутанным коридорам, спустились по лестнице в подвал. Это тёмное помещение выглядело точно так же, как во сне у Киры, – деревянный алтарь, травы под ногами, свечи, нож, металлическое блюдо на полу и множество красных ягод, рассыпанных повсюду. Они лежали в корзине, стоящей возле алтаря, в маленьких вазочках, расставленных по периметру комнаты. Когда молодые люди вошли в подвал, здесь было пусто. Но через минуту в дверях появились его родственники. Мать, отец, сестра, все они казались радостными и возбуждёнными. Ещё бы! Родня колдуна уже давно ждала, когда же он, наконец-то, решится на жертвоприношение и вернёт им богатую и насыщенную развлечениями жизнь, к которой они привыкли в ту пору, пока был жив старый чародей. – Ешь ягоды, моя красавица! Ешь! Они помогут! – прошептал Вадим. – Страх уйдёт и ты не почувствуешь боли. Кира кивнула и сунула одну ягодку в рот, разжевала её и с трудом проглотила, не ощущая вкуса. От ужаса её горло сжалось в спазме, не позволяя съесть ещё. – Давай, ещё одну, моя красавица. Этого мало, – продолжал настаивать он. Девушка бросила взгляд на Вадима и вздрогнула – он не был похож сам на себя. Лицо мужчины залила мертвенная бледность, губы его едва заметно дрожали, а в глазах плескался неописуемый ужас. Через силу она смогла проглотить ещё одну ягоду, чувствуя, как она застряла в горле, не желая опускаться в желудок, сжавшийся от ужаса. Мать и сестра чародея бросились к Кире и подвели её к алтарю. Они стащили с неё юбку, оставив девушку в одной только длинной рубашке. Женщины помогли ей забраться и лечь на деревянную поверхность, усыпанную алыми ягодами, а затем равномерно рассыпали по её телу, те, что лежали в корзинке. Кира не чувствовала никаких эмоций. Она не знала, помогли ли ей в этом ягоды, а может быть ужас перешёл в такую стадию, что психика перестала с ним справляться и заблокировала все ощущения. Как безвольная кукла, она позволяла управлять собой и не сделала ни одной попытки вырваться или убежать. По углам подвала начали сгущаться тени. Это призрачные жертвы колдунов явились встречать свою новую подругу. Их силуэты становились всё четче, но призраков не видел никто, кроме Вадима. Мёртвые девушки замерли возле стен в немом ожидании. Они знали – ждать осталось совсем недолго. Глава 21 Со всех сторон к дому начало слетаться вороньё. Чёрные птицы собрались в большую стаю и принялись кружить над крышей с утробным карканьем. Их тёмные силуэты закрыли небо, а раздирающие слух голоса заглушили все остальные звуки. Это бесы явились поклониться своему будущему господину и теперь с нетерпением ожидали завершения ритуала. На нетвёрдых ногах Вадим приблизился к алтарю и взял в руки нож. Пальцы его дрожали. Ещё немного и он будет проклят. Колдун сможет получить всё что пожелает – богатство, славу, власть, любовь окружающих. Всё, кроме того, что ему действительно нужно. Вадим окинул взглядом комнату. Родственники его окружили стол и горящими любопытством глазами уставились на лежащую без движения жертву. Они ждали, мысленно потирая руки от предвкушения. Все их мерзкие мысли были видны чародею как на ладони. В эту секунду Вадим почувствовал отвращение к ним. Он никогда не был близок с родителями и сестрой. Ведь с самого детства они относились к нему с опаской, сторонились особенного ребёнка, так не похожего на них самих. Отец Вадима был сыном старого чародея, его деда. Он родился обычным человеком, не имеющим никаких магических способностей, и был этому несказанно рад. Мужчина не работал в своей жизни ни дня, и слепо подчинялся властному отцу. Женился на той, кого выбрал ему дед. Зная о страшном проклятии, он чуть ли не с рождения сына готовил того принять его. Привыкшие к роскошной жизни на содержании у старого чародея, родственники с большим трудом переносили отсутствие денег. Ведь со смертью колдуна их богатая жизнь осталась в прошлом. И вот теперь они с радостным возбуждением ждали, пока Вадим проведёт ритуал и вернёт им комфортное существование, к которому они привыкли. «А ведь им плевать на человеческую жизнь! Они жаждут смерти жертвы, и убийство не кажется им чем-то чудовищным! – с ужасом подумал колдун. – Они готовы растерзать бедную девочку собственными руками!» Мужчина перевёл взгляд на Киру и вздрогнул. Девушка лежала без движения, бледная, как смерть, и смотрела в потолок огромными серыми глазищами. Волосы её разметались вокруг головы, в них запутались гроздья ягод. Алый сок спелых плодов прорвал тонкую кожицу и оставил алые брызги на белых щеках и тонкой шее. Грудь несчастной жертвы судорожно вздымалась, длинные пальцы впивались ногтями в ладони, оставляя кровавые полосы. Вадим подошёл ближе. Он не хотел смотреть ей в глаза, но взгляд его помимо воли снова и снова возвращался к осунувшемуся личику и тонул в бездонных озёрах стального цвета. – Давай, Вадим! Время идёт! Полдень наступит через несколько минут! Зачем было так долго тянуть? Мог бы сделать это ещё ночью! – с раздражение воскликнул отец. Колдун вздрогнул. Он взял жертвенный нож и сжал его в руке с такой силой, что пальцы побелели. – Чего ты ждёшь? – вторили мать и сестра. – Ведь нужно ещё спрятать тело! Вадим увидел, как Кира вздрогнула. Две крохотные слезинки, блестящие как маленькие бриллианты, скатились из уголков её глаз. Она вздохнула и закрыла глаза, готовясь принять неизбежное. Чародей подошёл вплотную к столу и замер, не смея поднять нож. Он почувствовал терпкий аромат ягод, свежий запах травяного мыла, исходящего от волос Киры, и девичьего пота, выступившего на её теле от ужаса. Мужчина наклонился, и Кира, как будто почувствовав это, зажмурилась, готовая принять свою участь. Вадим неимоверным усилием воли заставил себя поднять нож и замер в таком положении, обводя глазами зал. Мёртвые девушки застыли с выражение скорби и ужаса на полупрозрачных лицах, а глаза родни загорелись от возбуждения. Они даже подались вперёд, желая увидеть, как острый нож вонзится в тонкую кожу, как брызнет кровь, захрипит и забьётся в конвульсиях несчастная жертва. Тошнота подкатила к горлу Вадима. Убийство было чуждо его миролюбивому нраву. Но это убийство было отвратительно вдвойне. И в это самое мгновение Кира открыла глаза. Их взгляды встретились, и колдун утонул в блестящей от слёз серой глубине.