– В тринадцать лет я сказала себе: «Стоп! Хватит!», съела на дне рождения маленький кусочек торта и с тех пор не употребляю ничего, что содержит сахар. – Ничего? – переспрашивали мы. – Абсолютно! – гордо заявляла Варька. – И не хочется? – прищурив глаз, выпытывала Ленка. – Хотелось первый год. Организм рос и требовал глюкозу. Сейчас уже нет. Как говорит Эдита Пьеха: «Пять минут на языке и всю жизнь на талии». – Так ты худая, как вобла, – тыкали мы в фигуру Варьки. – Вот потому и худая. Я знала, что буду звездой. Готовилась заранее. – Ну даешь, – присвистнули мы. Мы уважали Варьку за самодисциплину, никто из нас не мог похвастаться подобной стойкостью. Ведь правда, кому понравится, если на сцене артист будет трясти целлюлитными бедрами и демонстрировать складочки на талии? После этого разговора я старалась приучить себя к рациональному питанию. Отвыкнуть от жареной картошки с чесночком, на шкварках, запахом которой наполняется квартира и желудок бьется в конвульсиях. Перестать есть хлеб, раньше он был неотъемлемым атрибутом на столе. Жевать рыбу, которую я не люблю, и пить травяной чай вместо кофе. Листья салата, пучки петрушки, сельдерей, отварное мясо, рыба, мюсли, овсяные хлопья, кефир, соки, сыр, творог и фрукты, овощи – вот набор продуктов, которым нам рекомендовали питаться в дальнейшем. Я хоть и мечтала быть всю жизнь тростинкой, но на такие жертвы идти не согласна. Иногда позволяла себе вареники с картошкой и гречку с котлеткой, сдобренную пряным соусом вприкуску с калорийным салатом оливье. И булочки с маком иногда появлялись на столе, а масло и соль из рациона не выбывали никогда. Знаете, есть такие бессолевые диеты? Я попробовала. Один раз. Приготовила суп. На первой ложке поперхнулась и выплюнула обратно в тарелку. Помои. Суп в кастрюле посолила и больше такими чудачествами не увлекалась. Концерт перед публикой, состоящей сплошь из футболистов, вызвал фурор. На мое платье клюнули, как рыбка на наживку. Злата была права. Мужчины на банкете окружили нас плотной стеной. Разглядывали откровенно, как заморских певчих птиц. – Красивая песня, – обратился ко мне мужик с сединой на висках, утонув взглядом в декольте. – Какая именно? – Две, – добавил он, не отрывая глаз от выреза на платье. – Я спела шесть. – Да? Он поднял глаза. В них читалась похоть. Такое выражение я видела практически у всех мужчин. Мне встречались два выражения: похоть или равнодушие. Равнодушное лицо арт-директоров студий, концертных площадок, и похоть клубных диджеев и таких вот подвыпивших поклонников. Я скривила губы в улыбке, допила бокал с вином и собиралась уходить. – Михалыч, не приставай к девушке. К нам приближался молодой симпатичный парень. На вид мой ровесник. Белая футболка, джинсы, кроссовки. Черные кудрявые волосы и ясные глаза. Все просто. – Александр, – представился он и протянул руку. Я пожала крепкую ладонь. – Вика. – Саша, – еще раз сказал он и рассмеялся. Как мальчишка. Так задорно и весело. – Из Москвы? Он кивнул на автобус, в который паковали аппаратуру. – Да. – Хорошо поешь. – Спасибо. Секундная пауза заставила обоих опустить глаза в пол. – Ты футболист? – пошла я в наступление. – Да так, играю, – неопределенно ответил мой новый знакомый. – А в свободное время чем занимаешься? «Господи, похоже на глупое анкетирование», – мысленно ругала себя я. Но ничего умного в голову не лезло. Тем для разговоров в мире полно, а я веду себя как старшеклассница. – А у меня свободного времени не бывает. Тренировки, игры, сборы, тренировки. – И не скучно? – Нет. Когда есть цель – любой путь преодолеваешь с легкостью. «Мне бы твой оптимизм», – подумала я про себя и замолчала. – Как там в Москве? Что в мире делается? – спросил с улыбкой Саша. – Стабильности нет, – сказала заученную многократными просмотрами фразу из любимого фильма. – Террористы опять захватили самолет… Видимо, раньше у Саши было больше свободного времени и он смотрел этот фильм, либо просто обладал хорошей памятью и чувством юмора. Стрела попала в цель, он засмеялся. – Хочешь жить в Москве? – уточнила я. – Нет, в Лондоне. – Ого. – Буду играть в «Челси». Я опять уткнулась глазами в зеленую травку под ногами, о футболе я не знала ничего. – «Люблю» – шептали губы. «Вернись» – глаза манили, «найду» – кричало сердце… что-то там… слаще ванили. Саша пытался вспомнить припев песни, с которой я выступала полчаса назад. – А-ля-ля-ля-ля, – рассмеялся он, так и не найдя нужных слов текста. – Ты запомнил песню? – Да, она мне понравилась. Это была первая песня, которую я написала сама после проекта и которую вышвыривали все радиостанции. – Я сама написала, – тихо призналась ему. – Серьезно? Я хотела что-то сказать, но меня позвали. Автобус собирался в обратный путь. Саша хороший парень, в Москве таких не встретишь. – Вика! – топала ногой Юлька. – Главная? – кивнул парень в сторону ожидавшей меня девушки. – Виктория, ты остаешься? Девчонки прилипли к окнам и наблюдали мою сцену прощания с молодым человеком. Стало неловко. – Будешь в Москве, звони, – я переминалась с ноги на ногу. – Как покорю столицу, обязательно пересечемся, – подмигнул Саша. Я быстро сунула ему свою визитку и прыгнула в автобус. Я смотрела в окно автобуса на фиолетово-розовый закат и еле сдерживала слезы. Когда я стану звездой? Когда? Дико захотелось прославиться, чтобы обо мне писали в газетах, крутили по радио и без конца транслировали по телевизору. Чтобы все-все знали, кто я такая. Даже в самых глухих деревнях и заброшенных поселках, где есть только одна национальная телерадиокомпания. Я хотела, чтобы меня круглосуточно там показывали.