– Этого никто не знает, – отвечаю я. – А когда мы отыщем Джо, может быть, нам удастся привести его сюда, и вы сможете снова поговорить. Еще не поздно. В ее глазах вспыхивает искра призрачной надежды – Мона будто решает, стоит ли ждать и уповать на лучшее. Потом молча кивает и отворачивается. Выйдя на улицу, я вижу Мону у окна. Когда мы отъезжаем, она смотрит на фотографию Джо и Грейси. Глава 18 – Ну что сказать, – произносит Майкл по дороге в центр города. – Неприятная встреча. Мне просто необходимо принять горячую ванну из мохито. Белинда молчит, и это на нее не похоже. Взгляд, которым она буравит мне затылок, не дает покоя, и я заговариваю первой. – Ну давай, скажи все, что думаешь, – произношу я, обернувшись. Однако вместо гневной тирады получаю лишь печальную улыбку. – Ты молодец, – наконец произносит Белинда, – все сделала правильно. Незачем Моне знать о приемной семейке Джо и о том, как он на самом деле жил, пока она тут наркотой баловалась. Я так разозлилась. Хотела ей высказать… Но ты меня остановила, и хорошо. Джо был бы доволен. Не знаю, как ему это удалось, но он вышел из того ада куда более милосердным, чем я. – Ну дела, – отзывается с водительского сиденья Майкл. – Чудеса, да и только. Этот парень само совершенство. А детство у него было такое, что вырасти он должен бы чудовищем. – До совершенства он не дотягивал, – с улыбкой отвечаю я. – Он просто… не знаю… у него были строгие нравственные ориентиры, полагаю. Приемные родители пытались сотворить из него свое подобие, но он не принял их правила игры. В нем было… слишком много сострадания. Так мне кажется. – Верно, – грустно подхватывает Белинда. – Когда мы были маленькими, Джо посылали воровать в магазинах. Несколько раз он послушался, но потом вернул украденное, так его мучила совесть. Сыграл в Робин Гуда. А потом наотрез отказался воровать и дорого заплатил за ослушание. Я видела шрамы на его теле и прекрасно понимаю, о чем говорит Белинда. Меня снова охватывает злость, но Белинда быстро поднимает мне настроение. – Теперь это неважно. Хорошо, что ты не сказала Моне всей правды, Джесс. Это благородный поступок. Ты такая же, как Джо. Звучит очень трогательно, я даже не знаю, что ответить, и посылаю Белинде воздушный поцелуй. А Майкл громко хохочет. – Душещипательный разговор! – ахает он, не спуская глаз с дороги. – Свершилось чудо, и я тому свидетель! Так, ну кто составит список дорогих гостиниц? Хотя подозреваю, что для Моны в категорию «дорогих гостиниц» попадает и молодежный хостел. Мы с Белиндой просматриваем список гостиниц на сайте booking.com, отбирая те, которые работали в 2004 году. К тому времени как Майкл доставляет нас к месту назначения, у нас готов список из трех отелей, и еще несколько мы оставляем про запас, на случай, если в первых трех не повезет. Я предлагаю разделиться и выбрать каждому по гостинице из списка – честно говоря, мне не помешает провести хотя бы полчаса в одиночестве. Оставив «Фиат» на стоянке возле нашего далеко не шикарного отеля, мы расходимся в разные стороны. В «Шелбурне» с поисками мне не везет. Мраморные колонны и люстры в вестибюле производят потрясающее впечатление, сотрудники очень вежливые и стараются помочь, однако ни один не помнит, что происходило здесь так давно. С Белиндой я встречаюсь по пути к другому фешенебельному отелю, в котором ей тоже ничего узнать не удалось. Удовольствия от посещения роскошных залов она не получила, в таких местах ей всегда кажется, что следует отвечать исключительно «Да, мэм» и «Сию минуту, мэм» и подавать канапе. К третьему отелю из списка мы идем вместе, чтобы отыскать Майкла и заодно убедиться, не забыл ли он о цели визита и не отправился ли прямиком в бар. – Майкл не такой, – говорю я, когда мы поднимаемся по ступенькам к «Гранд отелю». – Он очень добросовестный. Вестибюль отеля действительно грандиозный, все уголки и ниши уставлены экзотическими растениями и пальмами в горшках, чистый, охлажденный кондиционерами воздух нежно веет в лицо. Белинда замечает стрелку, указывающую на коктейль-бар, и как только мы входим туда через дверь с витражными стеклами, я слышу смех Майкла. Кузен сидит на высоком табурете с обитой бархатом спинкой у барной стойки в форме подковы и держит бокал с напитком, подозрительно напоминающем мохито. Он болтает, да нет, флиртует с дамой гораздо старше его, которая смешивает и разливает напитки. За столами расположились еще несколько клиентов, однако вниманием дамы безраздельно завладел Майкл. Проигнорировав взгляд Белинды, в котором явно читается «Что я тебе говорила?!», я подхожу к Майклу. Сказать по правде, мохито мне сейчас совсем не помешает. Двоюродный братец раскатисто смеется, когда мы с Белиндой усаживаемся по обе стороны от него. – Мне то же, что у него! – говорю я. Интересно, заметит ли кто-нибудь цитату из «Когда Гарри встретил Салли»? – Ох, это же один из моих самых любимых фильмов! – восклицает дама за стойкой, прижимая к необъятной груди кухонное полотенце. – Особенно те кадры, в самом конце, когда он говорит ей на новогодней вечеринке, что любит крошечную морщинку у нее на переносице, помните? Каждый раз смотрю и плачу! Бернадетта, так зовут даму за стойкой, судя по табличке с именем на груди, разменяла шестой десяток, но не потеряла девичьей веселости. Волосы она красит в черный цвет и укладывает в огромный узел на затылке, а глаза подводит черным карандашом, идеальными стрелками добиваясь эффектного взгляда. Вероятно, в молодости она немало времени проводила на вечеринках, да и сейчас по части развлечений меня переплюнет. Похлопав Майкла по руке, она уходит, собирая по пути все необходимое для мохито. – Ну, как делишки? – спрашиваю я, барабаня пальцами по барной стойке в притворном гневе. – Уработался, бедняга? – Или решил надраться? – интересуется Белинда. Майкл переводит взгляд с Белинды на меня и обратно с невероятно высокомерным выражением лица. – Можно работать в поте лица и одновременно надираться, – серьезно отвечает он. – Это лишь вопрос многозадачности, которой представители моего поколения овладели, отыскивая в Гугле ответы на вопросы, которые задают на викторинах в пабах. Послушайте, дорогие мамочки, не позволите ли вы мне пару слов сказать, прежде чем отправите спать без ужина? Белинда тычет его пальцем в ребро, и Майкл продолжает: – Бернадетта работает в этом отеле с 1982 года, выиграв конкурс «Мисс Первая красавица ирландского городка, названия которого я не помню». Жизнь у нее была интереснейшая, однако больше всего вас, вероятно, заинтересует то, что она прекрасно помнит Джо. И счастлива поговорить о нем. Оглядев наши изумленные физиономии, Майкл лукаво улыбается и добавляет: – Всегда пожалуйста. Бернадетта возвращается с напитками и ставит перед нами бокалы, вазочку с арахисом и раскладывает салфетки. – Это моя кузина Джесс, та самая, о которой я рассказывал, – сообщает ей Майкл, кивая на меня и хватая из вазочки пригоршню орехов. Бернадетта расплывается в широкой улыбке. – Ох! Так ты и есть та самая девушка? Счастливица, по которой Джо так страдал? Я киваю. Странное ощущение – слышать, как меня называют девушкой, хотя мне скоро сорок лет, и еще более непостижимо то, что Джо бывал в этом отеле, в этом самом здании, и тосковал обо мне. – Джо языком особо не трепал. Так и не рассказал, что между вами произошло, но за ним повсюду следовало облако печали, знаешь? Он был такой несчастный и таинственный. Нас, девушек, от одного его вида пробирало до печенок, это точно. Я-то ему в матери годилась, у меня к нему только материнские чувства и были… но он совсем флиртовать разучился. Я могла заявиться сюда после бурной вечеринки, с похмелья, прям невеста Франкенштейна, а он все равно нашел бы пару слов, чтобы меня развеселить. И рукастый парень был, это да. Потому и работу эту нашел, так ведь? Последние фразы Бернадетта произносит с таким забавно-нахальным выражением, что мне на мгновение кажется, будто бы Джо работал в отеле массажистом и доводил клиенток до оргазма. – Он работал с бригадой ремонтников, – весело протирая бокалы, поясняет она. Глаза Бернадетты поблескивают от приятных воспоминаний. – Надолго он у нас не задержался, но такого парня сразу не забудешь. Он показал мне твое кольцо – просто прелесть! Бернадетта скользит взглядом по моим пальцам, проверяя, ношу ли я кольцо. Я выяснила, что Джо собирался сделать мне предложение, всего несколько дней назад, в разговоре с Белиндой. Она рассказывала обо всем осторожно, явно не желая меня расстраивать. Джо собирался подарить мне кольцо в тот вечер, когда произошла авария. Я и не думала, что та ночь может стать еще печальнее, а оказалось – все возможно. В тот вечер я, конечно же, была бы не в состоянии его выслушать – ни физически, ни морально. Да и он тоже бы не смог этого сделать. Ему промыли и забинтовали раны и ожоги на месте аварии, а меня отвезли в больницу, накачав успокоительными. Пытаясь добраться до Грейси, я вывихнула плечо и серьезно повредила колено. В последующие недели стоило мне вспомнить детали произошедшего, и я впадала в истерику и принималась бесконтрольно метаться, что вовсе не помогало заживлению травм. Относительно поправившись физически и оказавшись дома, я надолго попала под власть отсроченных последствий ужасной катастрофы, остальное – печальная история. А теперь, столько лет спустя, я по какому-то невероятному стечению обстоятельств болтаю за бокалом мохито с совершенно незнакомой женщиной об обручальном кольце, которого никогда не видела. – Уверена, что так и было. У него был прекрасный вкус, и он всегда знал, что мне нравилось, – отвечаю я, напоминая себе, что эта развеселая легкомысленная дамочка даже не представляет, какая трагедия привела Джо в этот отель, где он «работал руками» и поднимал настроение девушкам за барной стойкой. – А вы, случайно, не знаете, куда он поехал, уволившись из отеля? Она подается вперед, опирается локтями о столешницу и подпирает подбородок ладонью. Нахмурившись, Бернадетта сосредоточенно роется в памяти. – Ну, я же сказала, что его все любили и работал он хорошо. Мог и дальше здесь трудиться, но не захотел. Было в нем что-то такое… жажда странствий. Он искал, где бы исцелить разбитое сердце, – но у меня, наверное, слишком романтический взгляд на мир. Говорят, большой недостаток, понимаете? – Не бывает «слишком романтического» взгляда на жизнь, – вмешивается в разговор Майкл и гладит Бернадетту по щеке. Она расцветает от знака внимания, и я сразу же воображаю, как ей нравилось работать с Джо. При виде Джо у любой девушки тряслись коленки, так он был хорош – да, я так думаю – и всегда знал, что сказать, чтобы поднять настроение. – Благослови тебя Бог, – отвечает она. – Напитки за счет заведения! К этому времени меня охватывает нетерпение, или, скорее, невыносимое волнение, потому что нечто важное вот-вот станет известно, однако я старательно держу себя в руках. Майкл, флиртуя и очаровывая, кого может, завел нас достаточно далеко. – Кажется, – нараспев произносит она, будто бы вытаскивая сонные мысли на солнечный свет, – отправился он в графство Уэксфорд. И тогда я шумно выдыхаю. Не могу сдержаться. Об этом адресе Джо мы и так знаем по почтовым штемпелям, которые хорошо сохранились на открытке, отправленной ко дню рождения Грейси в 2005 году, и на моей поздравительной открытке, и на некоторых других почтовых отправлениях. Я надеялась на большее и потому буравлю Бернадетту выжидательным взглядом. – В паб вроде бы перебрался? – говорит она с вопросительной интонацией, как будто я могу ответить на ее вопрос. – Ну да, да. Работала у нас парочка тогда, Джеральдина с Адрианом. Фамилию не помню, но могу поспрашивать, вдруг кто вспомнит… Ну, так вот. У них был мальчишка, Джейми, совсем маленький, годика два, что ли. Джеральдина работала тут, в баре, а Адриан управлял рестораном. Рабочие смены долгие, друг с другом не совпадали, ну да, короче говоря, решили они уехать. До меня доходили слухи, что один из них ходил налево, ну и решили они начать все сначала. Отхлебнув из бокала, она снова погружается в воспоминания и продолжает: – Давно дело было, да и не дружила я с ними так уж близко, но вроде бы в Уэксфорд они уехали, паб там купили. Задешево, чтобы начать сначала. И Джо с ними уехал. Не помню, когда это было, но в парке цвели нарциссы, Джо мне тогда цветочек преподнес, чертяка! Весной, наверное? Белинда недоуменно сдвигает брови, и я разделяю ее чувства. – Но почему? – спрашивает она. – Почему Джо поехал с ними? – Ну, так он рукастый парень-то был, так ведь? А паб надо было чинить, приводить в порядок, а ему хотелось сменить место, и они сказали, что он может жить там, в пабе, и работать у них, понятно? Она говорит уверенно, как будто иначе и быть не могло, и не понять этого может только круглый дурак. – Ясно, – соглашаюсь я. – Ну да. А паб где-то в графстве Уэксфорд. Там пабов-то немало, верно?