Майкл отправляется нам за кофе, а когда возвращается, то мне приходит ответ. – Она говорит, что я могу позвонить ей по скайпу, – сообщаю я Майклу, чувствуя, как одновременно меня охватывают волнение, напряжение и усталость. – Серьезно? Она уже ответила? Ничего себе… – Может быть, она пишет ночи напролет – вполне готично для писателя. – Давай посмотрим, что она скажет, – говорит он, плюхаясь в огромное мягкое кресло. Майкл с утра неважно выглядит, как с похмелья. Похож на игрушку, из которой вынули батарейки, – руки-ноги повисли, язык едва ворочается. Шевелюра в беспорядке, и на вид он – самый настоящий невыспавшийся подросток. – Спасибо, – благодарю я Майкла и похлопываю его по колену. – За все. За то, что поехал со мной. Поддержал. И ни разу не подвел. Пытаясь выдавить улыбку, он отвечает: – Всегда пожалуйста, дорогая кузина. Спасибо, что пригласила. Путешествие получилось… очень познавательное. Прошлой ночью я решил, что скажу «да». Приму предложение Белинды. И объясню родителям, что я гнусный извращенец, ошибка природы. – Не смей так о себе говорить даже в шутку! – Но они так это видят. Отец больше никогда не упомянет обо мне на полях гольф-клуба! Он пытается говорить весело, но я чувствую, как ему тяжело. – А вдруг они тебя еще удивят? – с надеждой произношу я. – Ты читал письмо моей мамы. Ты знаешь теперь чуть больше о том, почему наши матери стали такими. Может быть, твоя поступит неожиданно – по крайней мере, давай не будем падать раньше выстрела. – Ты права, дорогая кузина, – задумчиво прихлебывая кофе, отвечает он. – И если подумать, ну насколько хуже все может быть? Я люблю родителей, но не хочу жертвовать собой ради их респектабельности. Ты поступила очень храбро, Джесс, когда взялась искать Джо. Ведь можно было ничего не делать. Оставить прошлое в прошлом, жить как всегда – тихо и спокойно. Наши поиски легкими не назовешь – но ты все равно не остановилась на полпути. А Белинда… такая, какая есть, – бесцеремонная и искренняя. Вы обе меня на многое сподвигли. – Хочешь сказать, что если все полетит вверх тормашками, то винить ты станешь нас? – Конечно! Ну ладно… позвоним по скайпу, дорогуша? Скажем «Алоха!» юной мисс «Голодные игры», великой последовательнице сапфических убеждений? Кивнув, я включаю скайп. Через несколько секунд Дженнифер отвечает, ее лицо возникает на экране на фоне темной комнаты. Общаться по видеосвязи мне всегда очень неуютно – как будто я попадаю в научно-фантастический фильм, к тому же никогда не знаешь, куда смотреть, когда на экране появляется лицо. Дженнифер выглядит старше, чем на фотографии с университетской веб-страницы, однако веснушки и непослушные кудри не изменились. Добавилось лишь несколько морщин и загар – что совершенно естественно для того, кто живет на Гавайях. Пару секунд мы молчим, и я вдруг понимаю, что она тоже оценивает мое лицо, появившееся на экране. Улыбнувшись, я спрашиваю, слышит ли она меня. – Да! Привет! Слышу… должна предупредить, что если послышится крик, то это не пленники в подземелье. У моей дочери воспаление среднего уха, то есть мне сказали, что у нее воспаление, а судя по ней, можно подумать, настали последние времена. Я только что наконец уложила ее спать, но сколько она проспит – не знаю. С другой стороны, я сразу же ответила на письмо, потому что сегодня не ложилась. – Ничего страшного, – говорю я, – бывает. Дети живут настоящим – и обычно вполне довольны и веселы, но если у них болит живот, уши или горло, то жизнь сразу же становится невыносимой. Сколько ей лет? – Мэри скоро исполнится три года, и – да, за последние дни нам пришлось пережить много неприятных моментов… Спасибо, Джесс, я очень рада с вами поговорить. Чем могу помочь? Вы сказали, что разыскиваете Джо? Судя по тому, как она произносит мое имя, и по ее согласию поговорить со мной среди ночи, понятно – она знает, кто я. Как и многие из тех, кого я встретила в этом путешествии, она знает о моем прошлом, о Грейси, о том, как у нас с Джо все закончилось. Или, по крайней мере, он думал, что все закончилось. И вдруг на меня снисходит озарение: ни одна из женщин, с которыми я разговаривала в последнее время, не проявила по отношению ко мне враждебности – ни мать Джо, ни Ада, ни Дженнифер, ни Джеральдина. А ведь все это благодаря Джо. Могло быть иначе. Он имел полное право изобразить меня предательницей, которая выгнала его, отвернулась в тяжелое время. Однако он ничего подобного не сделал. И меня буквально захлестывает волной тепла, мне даже становится жарко, к щекам приливает кровь, а в груди будто трепещут бабочки. Он не считал меня плохой, и я этого не забуду. Может быть, однажды и я перестану смотреть на себя с отвращением. Я пытаюсь вкратце объяснить, что мы затеяли, и Дженнифер с восхищением ахает. Она засыпает меня вопросами и просит рассказать поподробнее, шаг за шагом, как мы отыскали ее, то и дело утыкаясь в тупики, и как в итоге оказались в не слишком дорогой гостинице в самом сердце Нью-Йорка, откуда я звоню незнакомому человеку на Гавайи, пока мой кузен приканчивает девятнадцатый капучино за час. – Вот это да! – выдыхает она, когда мне наконец удается удовлетворить ее любопытство. – Да вы настоящие любители приключений! Я таких в жизни не встречала. «Она же писатель, – напоминаю я себе. – Любопытство и тяга к подробностям у нее в крови». – Так, – продолжает она, бросив короткий взгляд через плечо – видимо, стараясь удостовериться, что Мэри не проснулась, – время у нас пока есть… Мне очень жаль вас разочаровывать, Джесс, но не в моих силах подарить вашей истории счастливый конец. Извините. Мы давно перестали общаться… Даже не знаю почему. То есть я, конечно, была очень занята работой. Клара училась, а потом тоже получила место в колледже. Она занимается молекулярной физикой. Джо много работал. Мы все были заняты, но… Не знаю, что произошло, что его заставило… Он просто отошел в сторону, понимаете? Меня охватывает горькое разочарование, но я тут же напоминаю себе, что это не впервые. Многие с радостью вспоминали Джо, но не могли сказать, где он, куда отправился. Он стал едва ли не легендарной фигурой в жизни многих людей – он появлялся, помогал и уходил, когда дело было сделано. Думаю, в каком-то смысле Джо тоже жил наполовину, как я. Он никогда не погружался в жизнь тех, с кем его сводила судьба, всегда держался особняком. Никогда ни с кем не сближался – потому что, если сблизишься, тебе будет что терять. – Ничего страшного, – говорю я, и Дженнифер отвечает улыбкой сожаления. – Дел всегда много, особенно если появляются дети. Из того, что я узнала, выходит, что Джо было трудно удержать рядом. – Это правда, – кивает Дженнифер. – Очень подходящее описание. Мы стали реже видеться, потом и созванивались не так часто, назначали и отменяли встречи… но я точно помню, что встречи отменяли не только мы с Кларой. Он, казалось, был готов идти дальше, стремился к свободе. Звучит не слишком приятно, я не совсем то хочу сказать. Он просто… не из тех, кто сидит на месте. И физически, и эмоционально – ему всегда требовались перемены. Быть может, не будь мы так сосредоточены на себе, прояви мы больше участия, вышло бы иначе – но что есть, то есть. В последний раз мы с Джо разговаривали, когда я узнала, что Клара ждет ребенка. Он был очень рад за нас – по-настоящему, искренне рад. Но в то же время я почувствовала, что теперь мы вряд ли скоро с ним увидимся, – просто ощутила, как будто он понял: нам пора расстаться. Что мы с Кларой теперь справимся без него. – Да, наверное, так и было, – печально улыбаюсь я. Бедный Джо. Всегда в пути, в поисках чего-то. – А где он жил, когда вы в последний раз с ним беседовали? Нам поможет любая деталь. – Точно не знаю. Где-то в Нью-Йорке. Сначала он работал у моих родителей на ферме, они выращивают яблоки – и работа ему нравилась. Ему хорошо платили, разрешали жить на ферме даром, в благодарность за то, что он мне помог… и он, конечно же, прекрасно справлялся. Потом он немного поездил по стране, а вернувшись, устроился в бар неподалеку от Таймс-сквер. «У Мадигана» или «У Ханигана»… что-то вроде того. Я знаю, что он откладывал деньги – Джо всегда мог прожить на гроши, так ведь? На те деньги, которые я тратила на новый свитер, он мог протянуть целый месяц… В ее голосе звенит смех, но все так и есть – Джо вырос в очень стесненных обстоятельствах, и привычка тратить как можно меньше осталась с ним навсегда. Когда мы с ним сняли квартиру и стали жить вместе, его ничуть не смущало, что у нас нет сбережений. Он всегда работал, что-то откладывал – у него был план на будущее. – Неважно. Он упоминал, что собирается открыть собственное заведение, может быть, выкупить что-то старое и отремонтировать своими руками, это он умел. И потому жил в какой-то халупе рядом с тем баром «У Мадигана» или «У Ханигана» и работал с утра до ночи. Не помню точного названия бара, но, возможно, у меня завалялся адрес квартиры Джо. Поискать? Кажется, мы однажды отправили ему открытку на Хануку, вспомнили Аду. И номер его сотового телефона тоже где-то должен быть. – Да, спасибо, это нам очень пригодится. Вы сможете прислать нам адрес и номер телефона, если найдете? Неужели у меня будет номер телефона Джо? При этой мысли меня охватывает странное ощущение – восторг вперемешку с ужасом. У Ады телефона не было, судя по всему, она ни с кем по телефону не общалась исключительно из духа противоречия, но у Дженнифер вполне может оказаться нужный номер. – Конечно, – торопливо отвечает она. – Мне жаль, но больше ничего предложить не могу. Когда мы в последний раз с ним разговаривали, он был вполне доволен жизнью. Надеюсь, это вас немного утешит. Ну или, по крайней мере, нам показалось, что у него все в порядке. Я киваю, уверяю Дженнифер, что, конечно же, мне очень приятно об этом слышать, и спрашиваю, когда состоялся тот разговор. Подсчитав в уме, она приходит к выводу, что случилось это три с половиной года назад. Потом Дженнифер отворачивается от экрана, вдали слышится детский плач. – Одну минутку, – произносит она и кладет телефон на стол. Несколько секунд я вижу только потолок, а потом Дженнифер возвращается вместе с Мэри. У малышки раскраснелись щеки, наверное, поднялась температура, светлые кудряшки прилипли к пухлым щечкам, девочка трет затуманенные глаза. – Поздоровайся с Джесс, – говорит Дженнифер, поднося телефон к лицу дочери. – Джесс знакома с дядей Джо. Мэри, решительно настроенная поддержать всех малышей, которые отказываются вести себя как послушные цирковые пони, громко кричит: «Нет, мамочка, нет! Не хочу!» – и отворачивается. Дженнифер рассыпается в извинениях, но я прерываю поток вежливых слов. – Ничего страшного. Я знаю, как это бывает… к тому же я вас и так очень задержала. Если вспомните о чем-нибудь, мой номер у вас есть. Кивая, она гладит Мэри по голове, и из-за небольшой задержки в передаче данных ее движения кажутся порывистыми. – Я обязательно сообщу. А вы… если его найдете… – То непременно передам от вас привет, – уверяю ее я. – И от Мэри тоже. Вот и еще один привет для Джо в мой список добрых пожеланий. Глава 36 Таймс-сквер выглядит почти так, как я и воображала ее по бесчисленным фильмам и телепрограммам. Неоновые рекламные щиты, толпы людей, уличные музыканты, огромные здания и вьющиеся очереди за горящими билетами на бродвейские шоу. Шум, суета и до странности заразное радостное возбуждение. Мы провели почти весь день в разных стадиях возвращения к нормальной жизни и прошлись по некоторым достопримечательностям, ожидая письма от Дженнифер с более подробной информацией. Мы попытались навести справки в гостинице, однако консьерж ничего не слышал ни о «Ханигане», ни о «Мадигане» и сообщил, что в Нью-Йорке наберется семь миллионов пабов с похожими названиями, чем очень нас воодушевил. Майкл безуспешно пытается на скорую руку отыскать что-то в интернете – и ничего удивительного: если в Нью-Йорке все как в Англии, то названия пабов, баров и клубов постоянно меняются. Неприятная заминка, однако у нас все равно нет сил, чтобы бесцельно бродить по огромному мегаполису. Мы провели столько времени в дороге, перелетели через океан – отдохнуть денек нам просто необходимо. Ближе к обеду Дженнифер сообщает нам адрес, которого мы так долго ждали. Я не напоминала ей, не подгоняла звонками и письмами, ведь она провела бессонную ночь с больным ребенком. И вот долгожданное сообщение пришло – адрес и телефон. Мне показалось, что я смотрела на номер телефона не один час, а руки у меня дрожали при мысли о том, что придется его набрать – и тогда я услышу голос Джо, поговорю с ним, объясню, что почти готова постучать в его дверь. До сих пор наши поиски напоминали погоню за призраком. Да, я верила, что в конце концов мы его найдем, но так верят и в выигрыш в лотерею – ведь стоит только купить билет! На самом деле любой игрок в глубине души понимает, что у него нет ни единого шанса на выигрыш. Не представляю, что я скажу Джо. Что почувствую, увидев его. И что почувствует он. Теперь тысячи возможных развязок этой истории сошлись к одному: нам с Джо предстоит услышать голоса друг друга впервые за семнадцать лет. Семнадцать лет – это очень долго. Родившиеся семнадцать лет назад, возможно, уже завели своих детей. Сменились правительства, погасли и загорелись звезды, растаяли ледяные шапки на полюсах, а люди теперь носят в карманах мини-компьютеры. Я изменилась. И он стал другим. И теперь мы на самом деле, возможно, скоро встретимся, словно два разных человека. Нас тесно связали жизнь, любовь, потеря. Невозможно поверить, что эти связи так просто исчезнут, будто снежинки под дождем, – но наверняка я не знаю. Быть может, он на меня злится. Или сердце его разбито. А может быть – и это худшая картина, которую рисует мое воображение, – я ему совершенно безразлична. Что, если он согласен с моими родителями и наша любовь – лишь глупая выдумка двух подростков, преходящее безумие, которое развеялось как дым под напором времени, тем более что Грейси больше нет и некому соединить нас в единое целое. Возможно, все эти мысли и не дают мне просто взять и набрать его номер. Я записываю цифры на салфетке, держу в руке телефон, знаю, как нажать на кнопки, – но просто не могу. В конце концов Белинда молча забирает у меня салфетку с номером и все делает сама. Я не возражаю – это и ее дело, она тоже ищет Джо. Не издавая ни звука, я кусаю изнутри щеку с такой силой, что во рту ощущается металлический привкус крови. Белинда набирает номер, ждет и наконец встряхивает головой. – Не работает, номер отключен, – объявляет она. – Можешь вздохнуть.