– А что из себя представляет этот рукожоп? Когда ты уже свыкаешься с мыслью о том, что ты один в помещении и сам себе хозяин, а тут вдруг резко кто-то еще вклинивается, то… мягко говоря, возникает ощущение, будто тебя взяли и запихнули в фильм ужаса. А я их не переносила до чертиков именно вот из-за таких внезапных появлений и остальных скримеров. Поэтому, вполне нормально, что вздрагиваю и пытаюсь резко встать. Да только забываю, в каком положении нахожусь и хорошенько так прикладываюсь головой об столешницу. – Ай, – пищу и потираю ушибленную макушку. – У вас тут все в порядке? – теперь еще и лицо девчушки оказывается на уровне с моим. – А ты можешь прекратить вот так бесшумно передвигаться? – смотрю на нее. – Сначала ответьте на мой вопрос, – требует невесть откуда взявшийся ребенок. – Так говорят, когда у людей фигово что-то получается сделать. Или они делают то, что они не умеют, но должны. И оно все равно получается убого. Такой ответ тебе сойдет? – Неплохо, – девчонка поджимает губы. – И? – Что? – Может быть ты скажешь, как ты сюда попала и что здесь забыла в такое время? – Ммм, – медлит она, а потом ехидненько улыбается, – неа, не хочу. – Почему? – Потому что не обязана. – Улыбка на ее лице становится еще шире. – Знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь. Правда я еще не вспомнила кого. – Ученые уже доказали, что с возрастом в голове есть изменения. Ухудшается память и восприятие информации. Но их можно избежать, если тренировать свой мозг разгадыванием кроссвордов и чтением с дальнейшим пересказом текста. – Она выпрямляется и передо мной теперь только тонкие ножки, обутые в шикарные туфли. Эдакий детский вариант одной очень взрослой марки. – Лебедева, что ты там делаешь? – слышится еще один голос. – Кажется, она там прячется, – предполагает девчонка. – Ничего подобного, – наконец-то выползаю из-под стола и показываю нежданным гостям причину моего пребывания под ним. – Я карандаш доставала и… степлер. – Понятно, – Эрик перекидывается взглядом со своей спутницей. У них как будто происходит разговор на ментальном уровне. Причем по его итогу, девочка пожимает плечами и снова смотрит в мою сторону. И тут я замечаю легкое сходство в их внешности. Плюс кое-какие движения у них тоже похожи. – Ага, – торжествующе оповещаю их о своей догадке, – теперь мне все ясно! – И? – хором спрашивает эта парочка. – Да в ж родня, – хлопаю себя по лбу и вздыхаю, – теперь понятно, почему эта маленькая мадам мне показалась знакомой. Простите, только вот времени на поболтать с вами у меня уже нет. Я и так задержалась здесь непозволительно долго. А за переработки по собственной инициативе нигде ж не доплачивают, так что приятно было познакомиться и всего хорошего. И пока они еще не оклемались от всего мною сказанного, быстро скрываюсь с их глаз долой. Я даже ожидала услышать вдогонку что угодно, даже ехидное «Беги, Форест, беги». Но вместо этого мне послышалось совершенно другое: – А она забавная. И да, даже потом, уже лежа дома в горячей ванной, я прокручивала все случившееся в голове и пришла к выводу, что мне попросту все послышалось. А потом последовал почти двухчасовой разговор с Ирой. Которая просто закошмарила меня своими вопросами. Причем волновала ее не совсем моя работа. А Эрик. – Он горячий, – заговорщицки шептала она мне в динамик своего телефона. – Не правда, вода в моей ванной и то горячее. – Вяло отнекиваюсь. – К тому же Ир, тебе вообще ничего не светит. У него есть ребенок. – А вот и неправда, нет у него никого. – Утверждаешь исходя из материалов интернета? – провожу рукой по водной глади и собираю пузырьки пенки на ладонь. – Может, ему не выгодно ее светить. Не задумывалась об этом? – Но такой факт нельзя скрывать! Это же ребенок, а не шестой палец на ноге. – Еще и девочка, – зачем-то добавляю, но лучше этого бы этого не делала. – Лет семь-восемь приблизительно. – Капец, – слышится в ответ недовольный голос. – По-любому за папку горой и хрен кого подпустит к нему. Теперь понятно, почему он до сих пор одинокий. С такой-то охраной… – Ир, одинокими люди зовутся по той причине, что у них нет даже кошки или рыбки рядом. А у Эрика, как видишь, с этим все в порядке. – Я не понимаю, почему ты так спокойна? – не унимается она. – Он же… божественный красавчик. – Вредный и заносчивый тип. – Поправляю ее. – От которого сбегают все начиная от секретарши до матер и его ребенка. Над последним не уверена, но все может быть. – Ты должна все разузнать. – Тебе надо ты и шевелись,– раздраженно отвечаю и тянусь за полотенцем. Настроение грохнулось вниз. Оно и так было не сильно радужным, а усталость и Иркина неугомонность просто добили его. – Ир, я отключаюсь иначе утоплю телефон. – Это потому что руки корявые? –Нет, чтоб голос твой больше не слышать. – Ты же знаешь, что тебя это не спасет. – Смеется подруга. – Я же живу всего двумя этажами выше тебя. Так что видеть и слышать ты меня будешь еще очень долго. Глава 8. Зара Я проспала. Черт. Не так. Я ПРОСПАЛА!!! Три заведенных будильника, один из них еще советский из металла, который мне достался от бабули и противно дрынчал все мое детство. Уж им-то можно было половину дома разбудить в свое время. Да что там, мне казалось им раньше людей из комы выводили. Но не сегодня. Я не знаю и даже более того, не помню, как отключала их. Видимо, дочка Эрика была права. Надо зарулить в киоск за кроссвордами, а то вон уже все идет к «шеф, все пропало!». – Алиса, будильник срабатывал? – ношусь по комнате с зубной щеткой в одной руке, а второй пытаюсь собрать вещи, разбросанные по разным местам. – Будильник был выставлен на шесть часов тридцать минут. И был выключен в шесть часов сорок минут. – Услужливо отвечает умная станция. – Блин! – бросаю щетку на стол, а вещи на постель и вытягиваю из кучи черные джинсы. – Найдена одна тысяча триста шестнадцать рецептов блинов… – Проклятье…– прыгаю на одной ноге, пытаясь впихнуть вторую в штанину, но теряю равновесие и заваливаюсь на бок. – Фильм «Проклятие» две тысячи четвертого года, режиссер Такаси Симидзу… – Алиса, выключись нафиг, – шиплю, потирая ушибленное место и уже сидя прямо на полу, натягиваю джинсы и водолазку. Еще пять минут понадобилось, чтобы свернуть волосы в неопрятную гульку и размазать по лицу тональник. Явно не идеально, в зеркале лифта доведу до более-менее нормального результата. Впрыгиваю в кеды, хватаю рюкзак и несусь на встречу…ой, надеюсь, не увольнения в первый же официальный день работы. Стоп, по факту-то второй уже…ай, да какая разница, когда задница чувствует приближающиеся к ней проблемы. Старичок-лифт кряхтя, медленно спускался вниз и я молилась, чтобы мы доехали без приключений. А когда между третьим и вторым этажом, он все же дернулся и застыл на пару минут, я готова была выть от несправедливости. Если на свете и существуют люди-магниты, которые притягивают к себе все неприятности, то я точно вхожу в их число. А судя по сегодняшнему дню, то и вовсе могу возглавить клан «человеков – невезушек». – Миленький, какую кнопку погладить, чтоб ты поехал, а? – прислоняюсь лбом к металлическим дверям. – Ну хочешь я тебе лампочку новую вкручу в следующий раз? Лифт скрипнул в ответ. – Да хоть все, ты только выпусти меня отсюда. Не знаю, то ли он все-таки внял моим просьбам, то ли просто в системе был небольшой сбой, но лифт снова начал движение. И уже через несколько секунд, я с выпученными глазами, пыталась поймать такси на оживленной дороге. Ну, хоть в этом мне хотя бы чуть-чуть подфартило. Или я рано радовалась, когда передо мной затормозила простенькая лада? Эрик Двадцать девять минут. Ее где-то носят черти целых двадцать девять минут.