К сожалению, только положив трубку, Боргстрём понял, что он сейчас с благодарностью принял предложение о встрече у Бекстрёма. Тогда как все должно быть наоборот, принимая в расчет, кто из них кому подчинялся. «Ну и денек выдался», — подумал Боргстрём, глубоко вздохнув, и в то же самое мгновение комиссар Тойвонен шагнул в его открытую дверь, кивнул на стул перед письменным столом и опустился на него. — У тебя найдется две минуты? — спросил Тойвонен, устраиваясь поудобнее. — Естественно. Я всегда рад тебя видеть, — солгал Боргстрём. — Могу что-то для тебя сделать? — Да, — подтвердил Тойвонен. — Постарайся избавиться от этой чокнутой Ханны Хвасс. Она больная на всю голову. — Извини, — сказал Боргстрём. — В чем проблема? — Она полная дура, — ответил Тойвонен. — Это, конечно, не самая большая беда, но, если ты не поможешь мне отделаться от нее как можно быстрее, боюсь, нас с тобой и в самом деле ждут большие проблемы. — Да, я слышал разговоры относительно ее стычки с Петером Ниеми. — Стычки, — ухмыльнулся Тойвонен. — То, что старуха идиотка, мы еще как-то смогли бы вынести, поскольку она не первая такая с их стороны. Но, к сожалению, ей вдобавок хочется руководить тем, в чем она ни черта не понимает. Я уже разговаривал с Ниеми. Обычно он сама кротость, но если тебе удастся разозлить его, берегись. Совсем недавно мне также позвонило наше контактное лицо из НСЦ и поинтересовалось, правда ли, что полиция Сольны подчиняется прокуратуре Стокгольма. Старуха достает их постоянно. И каждый раз все более странными просьбами. — Я поговорю с ней, — пообещал Боргстрём. — Поговорю с ней в ближайшее время. «Мы ведь уже договорились о встрече, так что я вроде и не солгал», — подумал он. — Замечательно. — Тойвонен поднялся столь же быстро, как и сел. — Наверное, что-то случилось, — промямлил шеф полиции. — Я слышал отзывы о ней, когда она переходила из антикоррупционного ведомства в прокуратуру Стокгольма. Столь положительно никого раньше не характеризовали. — У нас это называется транспортной характеристикой, — ухмыльнулся Тойвонен. — Транспортной характеристикой? — Если у тебя есть бестолковый сотрудник, как тебе разобраться с ним? Разве что отправить куда-нибудь, написав, по большому счету, что угодно, лишь бы избавиться от этого идиота. — По-моему, я понимаю, — кивнул Боргстрём. — Очень хорошо, — буркнул Тойвонен. Карл Боргстрём встретился с помощником старшего прокурора Ханной Хвасс в назначенное время. Он даже пришел без минуты двенадцать, но она уже ждала его в условленном месте. Только коротко кивнула ему и посмотрела на часы. — Я предлагаю разделить счет, — сказала Ханна Хвасс, — принимая в расчет причины нашей встречи. — Я могу взять его на себя, — предложил Боргстрём. — Да, в любом случае тебе ведь надо оплатить свою половину, — подтвердила Хвасс и сразу же заказала дежурные макароны и стакан воды. Обычной, из-под крана. — Надо заботиться об окружающей среде, — сказала она и коротко кивнула официантке. Карл Боргстрём выбрал салаку с вареной картошкой, и он также заказал обычную воду, хотя всегда предпочитал минеральную с газом. — Надо заботиться об окружающей среде, — сказал он и улыбнулся официантке. Пока они ждали, когда им принесут еду, Ханна Хвасс изложила свой взгляд на вещи. То, что в расследовании, которым она руководила, речь шла об убийстве, у нее не вызывало сомнений. Пулевое отверстие в черепе жертвы, а также обстоятельства обнаружения ее останков почти однозначно говорили в пользу этого, и на сей счет у нее не было разногласий с членами следственной группы. Камнем преткновения стал другой и более серьезный вопрос. — И какой же? — спросил Боргстрём, знавший не более того, что почерпнул из подслушанных разговоров в коридоре и кафетерии. — Относительно личности жертвы, — сообщила Ханна Хвасс. — К сожалению, мои помощники, похоже, вбили себе в голову, что речь идет об определенном человеке на основании некоей пробы ДНК, тогда как, на мой взгляд, это кто-то другой. — Да, это выглядит странно, — согласился Боргстрём. — Я имею в виду, при мысли о ДНК. — Такое постоянно случается, к сожалению, — сказала Хвасс, многозначительно пожав плечами. — Кто-то напутал. Беспорядок в бумагах, если хочешь знать мое мнение о причинах. Однако члены моей следственной группы отказываются понимать это, поскольку подобное означало бы, что кто-то из них или их коллег допустил очень серьезную ошибку. Если не обращать на это внимания и просто продолжать расследование, хотя речь идет о другом человеке, которого пока не удалось идентифицировать, нас ждут катастрофические и непредсказуемые юридические последствия. — Но… — Сейчас ты собираешься спросить, откуда у меня такая уверенность в собственной правоте и в том, что они ошибаются, — перебила Боргстрёма Ханна Хвасс. — Да… — Женщина, которая, по их утверждению, является нашей жертвой убийства, объявлена мертвой уже одиннадцать лет назад. Она погибла во время цунами, когда вместе с мужем праздновала Рождество в Као-Лаке. Ее нашли почти сразу же в развалинах дома, который они вдвоем снимали. На ней была ее собственная одежда и украшение, когда ее обнаружили. Затем тело опознавали на месте и персонал отеля, и муж, и ее мать, и все они узнали погибшую. А приблизительно через сутки их вывод подтвердили прибывшие в Пхукет шведские полицейские, занимавшиеся идентификацией шведских граждан. А ведь, как тебе наверняка известно, туда послали лучших следователей и экспертов страны. Поэтому у меня нет никаких сомнений. — Да, здесь, похоже, все абсолютно ясно. Почему же тогда до Бекстрёма это не доходит? У него ведь самая высокая раскрываемость в стране, как тебе известно. Так близко к ста процентам, как только возможно, когда дело касается умышленных убийств. — Понятия не имею, — покачала головой Хвасс. — Если тебя интересует мое мнение, у него, похоже, не все дома. — Не все дома? — Да, кроме того, он, похоже, из пятидесятников или из «Слова жизни». Может, член какой-то другой секты, если послушать то, что он постоянно болтает. Типа того, что никто не может умереть дважды, и все такое. Что даже Иисус не вернулся на землю после воскрешения. На третий день… вознесся на небеса… и так далее и тому подобное. И это он говорит, занимаясь расследованием убийства. В современной Швеции. Как тебе такое? — Да, действительно, — согласился Карл Боргстрём и покачал головой. — О том, что Бекстрём верующий, я и понятия не имел. — Мне нужна твоя помощь, — вернулась к делу Ханна Хвасс. — Я не позволю оскорблять меня такому, как комиссар Ниеми. Он должен делать, как я ему говорю. И точка. А если продолжит поступать, как раньше, я сразу же поставлю вопрос о его служебном соответствии. Относительно случившегося вчера пока, пожалуй, закрою глаза. Карл Боргстрём ограничился кивком. «Порой приходится довольствоваться малым», — подумал он, хоть у него не было причины для радости. Через день шеф полиции Боргстрём собирался встретиться с Бекстрёмом. Но из этого ничего не вышло, и исключительно по его вине. За десять минут до назначенного времени Боргстрём решил взять бразды правления в свои руки и показать, кто в доме хозяин. Вместо того чтобы навестить Бекстрёма в его кабинете, он посчитал необходимым остаться у себя. Рано или поздно Бекстрём ведь должен был догадаться и прийти к нему или, по крайней мере, позвонить и спросить, в чем дело. После десяти минут одиночества и тишины до него дошло, что Бекстрём явно не понял намека. Тогда он набрал его служебный номер и попал на автоответчик. Комиссар находился на совещании, и, если кто-то хотел переговорить с ним, требовалось перезвонить позднее. Когда Карл Боргстрём ворвался в офис Бекстрёма, часы показывали двадцать минут первого. Бекстрёма он не застал, зато там находилась его ближайшая помощница Анника Карлссон, которая как раз выглянула из своего кабинета. — Ах, это ты, — сказала она и радостно улыбнулась. — Мы уже начали беспокоиться, когда ты не пришел на встречу с моим шефом. Он попросил меня сходить и проверить, не случилось ли чего. — То есть его здесь нет? — Нет, ему пришлось уехать на другую встречу, — сообщила Анника Карлссон. — Значит, он не мог меня дождаться? — спросил Боргстрём. — Да, но он ведь ждал. Целых двадцать минут, — ответила Анника Карлссон и посмотрела на часы. — Я полагаю, это была важная встреча? — Да, ему нужно было к шефу Государственного полицейского управления на Полхемсгатан, — объяснила Анника Карлссон, многозначительно пожав плечами. — Остается только надеться, что он успел вовремя. Большие люди не в восторге от опозданий. — Вот как, значит, — нахмурился Боргстрём. «Этого мне еще только не хватало», — подумал он. Сейчас его собственная судьба оказалась в руках одного из его подчиненных, и ему оставалось надеяться, что Бекстрём не опоздает или хотя бы не выдаст его. — Но вообще у тебя все в порядке? — спросила Анника Карлссон. — Спасибо за беспокойство, — сказал Боргстрём. — Да, просто замечательно. «Что происходит?» — забеспокоился он. 57 Сотрудники Бекстрёма всю неделю трудились не покладая рук, однако, чем занимался он сам, осталось неясным. За исключением того, что он точно вовремя явился на пятничную встречу с прокурором и следственной группой и принес с собой кофе и очень вкусный торт «Наполеон», купленный в замечательной кондитерской в торговом центре Сольны. То, что днем ранее он встречался с шефом Государственного полицейского управления на Кунгсхольмене, выглядело крайне маловероятным. Поскольку, согласно репортажу, опубликованному в «Дангенс Нюхетер», тот в это время находился в Мальмё и лично изучал ситуацию в двух наиболее криминогенных районах города, где проживало очень много иммигрантов. Но так как Бекстрём не читал данное издание, его это нисколько не обеспокоило. Также его явно не взволновал тот факт, что численность их следственной группы уменьшилась с восьми до четырех человек. Он пребывал в отличном настроении, был весел и доброжелателен. Прокурор, однако, заметила убыль персонала, и это стало темой ее первого вопроса. — И куда делась наша молодежь? — спросила Хвасс. — Да, я понимаю твою обеспокоенность, — сказал Бекстрём, ставя перед ней приличный кусок торта. — Моя вина. Я отправил их в миграционный департамент в Норчёпинг под руководством коллеги Стигсона, чтобы они на месте и с ответственным за регистр прошлись по их бумагам. И мне, пожалуй, не стоит напоминать, кто заставил меня принять такое решение. — Просто замечательно, что ты наконец позаботился разобраться с этим, — сказала Хвасс. «Ты будешь делать, что тебе говорят», — подумала она.