— И чего ты ждешь? — спросила Анника, улыбнулась и откинулась на спинку стула. Отца Сары Джонсон звали Свен-Эрик Джонсон. Он родился в 1935 году и работал учителем в гимназии в Бромме, преподавая естественно-научные предметы. Ее мать звали Маргарета, она родилась в 1936 году. Они поженились в 1962 году. Год спустя на свет появилась Сара, а еще через два года ее сестра Ева. Их мать умерла от рака в 1970 году, когда Саре было семь, а Еве пять лет. Несколько лет спустя их отец стал встречаться со своей одинокой коллегой Марией Сведин 1940 года рождения, имевшей сына после романа с «неизвестным мужчиной», Даниэля Сведина 1970 года рождения. Свен-Эрик Джонсон и Мария Сведин поженились в 1975 году, и сразу после этого Свен-Эрик Джонсон усыновил Даниэля, которому тогда было пять лет. В связи с замужеством и усыновлением Мария Сведин и ее сын поменяли фамилию на Джонсон. Семейство Джонсон, папа Свен-Эрик, новая мама Мария, сестры Сара и Ева, а также их сводный брат Даниэль, за год до этого переехали в дом рядной постройки в Ольстене. Через пять лет, в 1980 году, вторая жена Свена-Эрика Джонсона умерла от той же болезни, что и первая, то есть от рака. Саре тогда было семнадцать лет, ее сестре Еве пятнадцать, а их сводному младшему брату только исполнилось десять. * * * — Так нормально? — спросила Кристин. — Само собой, — ответила Анника Карлссон. — Образцовый доклад. Что происходит потом? — Они по-прежнему живут в своем доме в Ольстене, — продолжила Кристин. — Папа Свен-Эрик так и не женился снова. И первой уезжает оттуда Ева Джонсон. Похоже, она сделала это сразу же после выпускных экзаменов, в 1983 году, когда ей было восемнадцать. — И чем она занимается? — Переезжает в Лондон. Учится на терапевта, а затем на протяжении многих лет работает преподавателем йоги. Она все еще живет там. Английская гражданка. Успела выйти замуж за англичанина и развестись с ним, имеет двоих детей. Вроде ее жизнь сложилась хорошо. О ней масса материалов в Сети. Собственный институт йоги, автор нескольких книг, проводит курсы и семинары. Как раз сейчас находится в северной Индии. Похоже, ездит туда пару раз в год. — И что она там делает? — спросила Анника. — Не знаю, — ответила Кристин. — Я не интересуюсь йогой. Отдыхает душой, пожалуй. — Она поддерживает контакт с младшим братом? — Об этом нет ни слова в Сети, — сказала Кристин. — Старшая сестра, Сара. Что нам известно о ней? — Это интересная личность. Когда умирает вторая жена ее отца, ей семнадцать лет. Но она будет числиться по тому же адресу еще десять лет. Вплоть до 1990 года. В том же году ее сводный брат переезжает оттуда. Тогда он первый год посещает Стокгольмскую школу экономики и живет в студенческой квартире в Сёдере. По-моему, она остается в доме до тех пор, пока Даниэль не покидает его. — В качестве приемной матери? — Да, или с целью помогать отцу. У меня создалось впечатление, что она, возможно, умненькая папина дочка. — Но ничего такого? — поинтересовалась Анника, сделав многозначительный жест правой рукой. — Нет, — покачала головой Кристин, — не думаю. Зато она восхищается отцом. Действительно любит его. Он, похоже, настоящий человек чести. Я нашла в Сети, как его бывшие ученики пишут о нем. Он был очень хорошим учителем. — Относительно того, что дочь любит его. Это ты тоже нашла в Сети? — Нет, в предисловии к ее докторской диссертации. — Диссертации? Ничего себе. И чем она занимается? — Специалист по раковым заболеваниям. Профессор, работает исследователем в Каролинском институте. Одинокая, без детей, имеет хорошее финансовое положение, никаких проблем по нашему ведомству. Судя по всему, трудолюбивая как пчела. Написала массу статей для различных медицинских изданий. — Я понимаю ход твоих мыслей, — кивнула Анника Карлссон. — Авантюристка младшая сестра, при первой возможности покинувшая родной дом. Умница старшая сестра, которая остается помогать отцу и заботиться о младшем брате со всеми другими практическими моментами. — Примерно так. И я не нашла никаких недавних контактов между ней и ее сводным братом, если тебе интересно. — Папа Свен-Эрик? Он еще жив? — Да, хотя, как мне кажется, стоит на пороге смерти. Уже полгода находится в лечебнице в Бромме. В таком месте, куда попадают те, чьи дни сочтены. Их дом в Ольстене, кстати, продан меньше года назад. До тех пор отец числился по тому адресу. — И сколько ему? Как ты говорила? Родился… — В 1935 году, ему исполнится восемьдесят один через пару месяцев. — Как мы поступим с Сарой? Умненькой папиной дочкой. — Я считаю, нам надо с ней побеседовать. По-моему, она хороший человек. Я видела несколько ее фотографий. По крайней мере, выглядит хорошим человеком. Умные глаза. — И белый халат тоже, — улыбнулась Анника Карлссон. — Да, и это тоже. Я нашла интервью, взятое у нее на работе одной из газет. Умненькая папина дочка, и мне почему-то кажется, он гордится ею. — Хорошо, — сказала Анника Карлссон. — Тогда мы так и поступим. — Кто — мы? — уточнила Кристин. — Ты и я, — улыбнулась Анника Карлссон. — А ты что думала? Я должна попросить Бекстрёма? — Нет, я могу позвонить ей. Мы побеседуем у нее или у нас? — Пусть сама решает. Она же все-таки профессор. Кроме того, до Каролинской больницы рукой подать. В5 На следующий день Анника Карлссон и Кристин Олссон допросили Сару Джонсон у нее на рабочем месте в Каролинском институте. Она была одета в белый халат, глаза действительно имела умные и для начала выразила им свое одобрение. — Насколько я поняла, вы хотите поговорить о моем младшем сводном брате Даниэле, — сказала Сара Джонсон. — Да, — подтвердила Анника Карлссон и кивнула. — Тогда я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы решили поговорить со мной, а не с моим отцом, — добавила Сара Джонсон. — Мы поняли, что он болен. Лежит в лечебнице в Бромме. — Да, он умирает, к сожалению. В той же самой больнице, где рассталась с жизнью моя мама. Но в остальном он такой же, каким был всегда. Со столь же ясной головой. От чего, к сожалению, для него нет сейчас никакой пользы. — Нам искренне жаль. — Ничего не поделаешь. Мой отец из тех, каких, пожалуй, сегодня и нет больше. Он честный, порядочный, никогда не выбирал окольных путей и стеной стоял за других. Кроме того, он талантливый человек. Мне будет очень не хватать его. Но вы ведь пришли поговорить не о нем, а о Даниэле. — Да, — подтвердила Анника Карлссон. — И что он натворил на этот раз? — Он интересует нас в связи с расследованием, которым мы занимаемся, — объяснила Анника Карлссон. — В настоящий момент мы не можем исключить, что ошибаемся и что дело будет закрыто. — И ты не хочешь рассказать ничего более? — Нет, — сказала Анника Карлссон. — Во-первых, я не могу, а во-вторых, это было бы слишком рано при мысли о том, как мало мы знаем. — Предположим, вы правы, и что тогда? — спросила Сара Джонсон. — Тогда, боюсь, все довольно серьезно, — ответила Анника Карлссон. Мой сводный брат, к сожалению, не слишком похож на моего отца, — сказала Сара Джонсон. — Как ни странно, он не слишком похож и на свою мать Марию. Она была веселым и очаровательным человеком, появившимся в моей жизни, когда мне было десять — одиннадцать лет. Уж точно не злой мачехой. Мария мало напоминала мою родную маму, но, когда она покинула нас, мне кажется, отец переживал это столь же тяжело, как и смерть моей мамы. Папе пришлось нелегко. Но он не позволил этому горю никак отразиться на детях. Он ведь такой. — Даниэль, — напомнила Кристин. — Что ты можешь рассказать о нем? — Даниэль всегда бы разгильдяем. В детстве — хорошеньким разгильдяем. А когда переехал из дома и начал учиться в школе экономики, стал очаровательным разгильдяем. — Но ты по-прежнему поддерживаешь с ним контакт? — поинтересовалась Анника Карлссон. — С тех пор как его жена погибла во время цунами — я полагаю, вам известно об этом? — Да, — подтвердила Анника. — Ну, с тех пор я разговаривала с ним, пожалуй, десяток раз. Связывалась по имейлу. В последний раз мы встречались, наверное, пять-шесть лет назад. За день до Янова дня он заходил забрать ключи от папиной парусной лодки, которую собирался позаимствовать. Папа находился в больнице. После первой операции в связи с раком. Ее делали здесь, в Каролинском институте. Он был тогда слаб фактически.