«Самое раннее в понедельник 27 июня, — подумала Кристин Олссон. — Интересно, когда она умерла?» «Вероятно, где-то между пятницей 24 июня и ночью воскресенья 26 июня», — написала она в имейле, который отправила своему шефу Аннике Карлссон. Анника Карлссон прочитала послание Кристин сразу же. Одно соображение беспокоило ее. Ни Даниэль Джонсон, ни Джейди Кунчай, похоже, не относились к людям, которые захотели бы отпраздновать Янов день на борту старой парусной лодки, где им пришлось бы самим готовить еду и спать в тесных гамаках в духоте закрытой каюты. И уж тем более принимая в расчет погоду в Стокгольмском регионе в ту пору в 2011 году. А ее, как и положено настоящему полицейскому, Кристин описала в своем сообщении. В четверг почти весь день вплоть до позднего вечера шел дождь. Утром в Янов день немного прояснилось, а когда пришло время танцевать вокруг шеста, петь про лисицу на льду и прыгать в мешках с ложкой с картофелиной во рту, погода стала по-настоящему хорошей. Правда, к вечеру небо опять затянули тучи, а в субботу она постоянно менялась, дождь то прекращался на время, то начинался вновь. Только в воскресенье солнце показалось во всей красе, и к полудню температура поднялась до двадцати пяти градусов. «Вряд ли кто-то захочет провести такие выходные на борту парусной лодки, — подумала Анника Карлссон. — Особенно если знаешь прогноз заранее». А поскольку супруги Джонсон-Кунчай прекрасно представляли, чего им ждать от природы, и предъявляли гораздо более высокие требования к условиям жизни, их наверняка больше устроила бы романтичная и неприметная гостиница в сельской местности. Вкусный ужин, который приготовили бы и подали им другие. Хорошие вина на выбор и широкая кровать с глажеными простынями, чтобы провести в ней, возможно, не одну ночь. И все это в таком месте, где риск того, что кто-то узнает Даниэля Джонсона и его шесть с половиной лет назад умершую жену, сводился бы к минимуму. «И кто же может подсказать мне, где находится такой райский уголок? — подумала Анника Карлссон. — Хаквин, и никто иной». — Когда мы отчаливаем? — спросил он, как только понял, кто его беспокоит. — «Чио-Чио-Сан» стоит у причала в Юргордене, поэтому понадобится лишь час, чтобы мы смогли отправиться в плавание, если есть желание. — Я звоню, поскольку хотела бы задать тебе несколько вопросов, касающихся моего расследования. Порой ты ведешь себя просто как ребенок, Хаквин. Надеюсь, ты понимаешь это, — чуть ли не перебила его Анника Карлссон. «Зачем я это ляпнула?» — подумала она. — Да, да, — ответил Хаквин. — Прошу прощения. Что ты хотела знать? — Предположим, ты и кто-то, к кому ты питаешь симпатию, собирались провести Янов день на озере Меларен. Но погода ужасная. Дождь и тому подобное. И вы решаете высадиться на сушу. Отправиться в хорошее местечко, поужинать там в свое удовольствие и все такое. — О каком ценовом классе мы говорим? — спросил Хаквин. — Самом высоком, — ответила Анника Карлссон. — Деньги не проблема, и ты и твоя спутница привыкли к такой жизни. Одновременно вы не хотите, чтобы вас видели вместе. Поэтому речь идет в некотором роде о скромном заведении. — Мы говорим о прогулке налево, значит, — констатировал Хаквин. — Да, — подтвердила Анника Карлссон. «С покойницей», — мысленно прибавила она. — Откуда мы отправляемся? — Из Стокгольма. — Ну, об этом я догадался. Но где находится лодка, на которой мы собираемся отправиться в путь? Откуда мы отчалим? — Около Хессельбю, у Ламбарфьердена. Вы отправляетесь утром в Янов день и рассчитываете пообедать в интересующем меня месте. — Когда это происходит? — спросил Хаквин. — В каком году то есть? — В Янов день 2011 года. Пять лет назад, — сообщила Анника Карлссон. — Да, я знаю, где оказался бы, если бы речь шла не обо мне. Я же известная личность там, поскольку у моего семейства усадьба в Сталлархольмене. — И где бы ты оказался, если бы речь шла не о тебе? — В лучшем месте на всем озере Меларен в то время. В единственном вдобавок, если ты отправляешься от Хессельбю утром и хочешь пообедать вовремя. В Грипсхольмском трактире. Пятизвездочное заведение. Оно находится в Мариефреде. Лучшее, какое существовало в то время для стокгольмца, не испытывавшего недостатка в деньгах и пожелавшего гульнуть налево в Янов день. — Спасибо, Хаквин, — сказала Анника Карлссон. * * * «„Чио-Чио-Сан“, — подумала она, как только положила трубку. — Так очевидно называется его лодка». «Напоминает таиландское имя», — подумала она, открывая Гугл. «Чио-Чио-Сан, — прочитала она. — В буквальном переводе с японского „мотылек“, главный женский персонаж оперы Джакомо Пуччини „Мадам Баттерфляй“». «Понятно, — подумала Анника Карлссон. — Насколько глупы бывают люди. Хаквин ведь точно такой, как малыш Эдвин. Оба фанаты прогулок под парусом и страстные детективы-любители в одном лице, совершенно независимо от внешних различий, которые не имеют никакого отношения к внутренней сущности. И обоим нравлюсь я». После этого она позвонила в Грипсхольмский трактир. Ей ответила любезная женщина — дежурный администратор. Анника представилась, объяснила, что речь идет о полицейском расследовании, и предложила своей собеседнице при желании перезвонить ей и убедиться, что она та, за кого себя выдает. — Я сделаю это, — сказала администратор. — Поскольку люди порой называются кем угодно. Через минуту она связалась с Анникой через полицейский коммутатор. — Как хорошо, что ты позвонила, — сказала Анника Карлссон. — Чем я могу помочь тебе? — спросила администратор. — Я ищу человека, который был у вас в Янов день в 2011 году. Вероятно, он заселился утром, когда выписался, мне неизвестно, зовут его Даниэль Джонсон. Шведский гражданин, родился в 1970 году. — С этим не будет проблем, — уверила администратор. — Мы немного старомодны здесь в нашем заведении, и поэтому помимо обычных бланков, которые наши жильцы должны заполнять, у нас есть регистрационные книги. Мы ведем их с тех пор, как открылись более тридцати лет назад. — Отлично, — сказала Анника Карлссон. — И как мы поступим? — Мне надо сначала перекусить, я и так припозднилась с этим, — объяснила администратор. — А потом я сразу найду нужную книгу и проверю, останавливался ли он здесь тогда. Ты хочешь получить ответ по электронной почте или лучше, если я позвоню? — Поступай, как удобнее для тебя, — предложила Анника Карлссон. — Тогда я, конечно, воспользуюсь электронной почтой, — сказала администратор. Час спустя ее ответ оказался среди входящих писем Анники Карлссон. Даниэль Джонсон зарезервировал двухместный номер с Янова дня до воскресенья. Он и человек, возможно составлявший ему компанию, обедали и ужинали вместе в отеле в Янов день. На следующий день был только завтрак в номере. А в воскресенье утром после завтрака, который Джонсон съел в обеденном зале, он оплатил счет с помощью собственной кредитной карточки. Итоговая сумма составила десять тысяч крон, и большая часть из них приходилась на стоимость шампанского и дорогого вина, которое он заказывал. Копия счета, его кредитки, бланка, заполненного им при вселении, а также записи о нем в регистрационной книге отеля прилагались. Больше администратору нечего было рассказать. Даниэля Джонсона она ранее не знала и сейчас не узнала бы. Никаких данных о нем, помимо присланных ею, не существовало. Если Анника Карлссон хотела узнать что-то еще, ей требовалось просто позвонить. «Черт, Анника, — подумала Анника Карлссон. — Ты двигаешься вперед на всех парах. Это слишком быстро. Где же ты допускаешь ошибку?» 88 Уже в первую неделю работы Лизы Ламм в качестве руководителя предварительного расследования были проведены допросы трех из тех полицейских, которые находились на месте событий в Таиланде и занимались идентификацией шведских жертв цунами. Один из них выполнял там обязанности руководителя делегации, второй следователя, а третий эксперта. Все они сегодня уже отдыхали на пенсии, но в душе по-прежнему оставались действующими сотрудниками полиции и могли доставить немало хлопот любому дознавателю, будучи в соответствующем настроении. С одним из них пришлось беседовать дважды и еще задавать ему дополнительные вопросы по телефону. Ради другого понадобилось на день съездить в Вермланд, поскольку, выйдя на покой, он перебрался на родину в Филипстад и не собирался приезжать в Стокгольм. Если кто-то хотел пообщаться с ним, то мог сделать это либо по телефону, либо у него дома. Третий, эксперт, сразу же проявил готовность к сотрудничеству, что в принципе не имело особого значения, поскольку по всем основным вопросам он был полностью солидарен со своими бывшими коллегами. Работа, выполненная шведской полицией в Таиланде, стала уникальным примером идентификации жертв природной катастрофы. Получалась образцовая миссия, настолько образцовая, что аналогов ей просто не существовало. Ведь, несмотря на невероятные трудности — жару, соленую воду и зачастую ужасное состояние тел, им удалось идентифицировать все пятьсот сорок три шведские жертвы цунами, которые удалось найти. И большую роль сыграло тесное сотрудничество с коллегами из других стран. В нескольких случаях шведские полицейские помогли идентифицировать граждан другой национальности, а то, что таиландская полиция оказала им содействие с идентификацией одной шведской жертвы, было естественно при всех обстоятельствах и, помимо прочего, при ее двойном гражданстве, и одновременно не вызывало возражений с профессиональной точки зрения. Ведь таиландские эксперты обладали высокой квалификацией и прекрасно представляли проблемы, которые им требовалось решить. Именно поэтому все, занимавшиеся выполнением данного задания, совершенно независимо от того, откуда они прибыли, старались собрать как можно больше материала для проведения своих идентификаций. Точно так все обстояло и в случае Джейди Кунчай. И считалось само собой разумеющимся, что материал для данной процедуры взяли с ее тела. То, что его в таком случае уничтожили после проведения анализов, соответствовало действующим правилам. А то, что все данные потом убрали из полицейских регистров, являлось в свою очередь доказательством исполнения закона о секретности. Джейди Кунчай объявили мертвой двенадцать лет назад. Она никогда не подозревалась ни в каком преступлении, и ее профиль ДНК оказался в шведских регистрах, поскольку миграционный департамент следовал своим правилам. Именно поэтому на сегодняшний день данных не оставалось там. — В том, что я не помню ее, пожалуй, также нет ничего странного, — констатировал руководитель делегации. — При мысли обо всех других, с кем нам там пришлось работать. Мы же нашли почти пятьсот пятьдесят человек, и пятнадцать еще числятся пропавшими. Когда я трудился обычным полицейским, мне выпадали более легкие задачи. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал дознаватель. Эти допросы проводили два старых филина, где-то позаимствованные Тойвоненом. Инспекторы Петер Блад и Юхан Эк. Петер Блад считался опытным бюрократом, никогда не терявшим самообладания. А Юхан Эк был известен своей уникальной памятью и мультифункциональностью. Умением внимательно слушать то, что говорил его собеседник, и одновременно понимать истинное значение произнесенных им фраз на основе его мимики и жестов. Вместе они являлись опасными противниками, даже для самых хитрых из тех, кого им приходилось допрашивать. В том числе и для бывших коллег, которые сами неоднократно занимались подобными вещами. Допросы шведских полицейских, работавших в Таиланде, заняли у них целую неделю. Закончив с ними и задокументировав показания, они в пятницу вечером вместе отправились в свое обычное заведение и выпили по паре бокалов пива. — И что ты думаешь об этом? — спросил Блад. — На мой взгляд, все вполне могло быть, как они говорят, — ответил Эк. — Да, они, похоже, не видят особого повода для недовольства своей работой. — Даже если, судя по всему, в результате получается, что кто-то умер дважды, — заметил Эк и улыбнулся. Нет. — Блад вздохнул и покачал головой. — Либо где-то закралась ошибка, либо есть объяснение, которое мы упустили. Но не спрашивай меня какое, поскольку я понятия не имею. — За нас, — сказал Эк и поднял свой бокал. — Как смотришь, если мы возьмем еще по пиву? — Пятница после работы. В такое время сам бог велел, — согласился Блад.