Самым поразительным является то, что человек, жизнь которого мы явились оберегать, ничем не проявляет своих чувств. Трудно решить, доволен ли он нашим появлением, успокоило оно его или, наоборот, не приятно ему. Кристиан Бордо начинает гадать на картах, раскладывая их на столике в стиле Людовика ХIII. Черных мастей больше. Берю, знакомый с карточными тайнами, тут же склоняется над ними. — Да, радоваться нечему, и хвост трубой поднимать не стоит, — заявляет он. — Ничего хорошего раскладка вам не обещает, господин Бордо. У вас чего-то не клеится с дамочкой больших претензий, и какие-то два шалопая пытаются напакостить вам. Хозяин дома поднимает на моего помощника недоуменный взгляд, его лицо искажает гримаса. Без капли смущения, Берюрье продолжает: — На днях я вас видел в фильме «Полет черной птицы», где вы играете роль капитана второго ранга. Вы там потрясающи. Особенно прекрасно вы вопите, заворачиваясь в складки знамени. Моя Берта выла и рыдала, как в церкви на отпевании. Бордо глубоко вздыхает, показывая, насколько ему безразлично наше мнение. — Ладно, я пошел спать. — Уже, Кри-Кри? — восклицает белокурая дамочка, которая, вероятно, в постели становится каскадером. «Его Величество» Берю подмигивает мне и во все глаза следит за артистом, который поднимается с кресла. — Если он потыркивает эту мамзель, то непонятно, почему он так долго здесь сидит и чего-то ждет? Пичужка такого калибра — не фунт изюму. У нее хватит силенок не вылезать из постели даже по нужде. У них, у актеров так принято что ли? Берю так громко это говорит, что Элеонора все слышит и смеется. — Какой чудак! — восклицает она, однако, с ней, кажется, никто не соглашается. В воздухе, как перед грозой, чувствуется что-то тревожное. Какое-то беспокойство охватывает всех. Никто не знает, как себя вести, и не зная, боится, что говорит фальшиво, и это заметно всем. Этот избалованный, изнеженный тип, похожий на породистого кота, свернувшегося клубком в корзине и украшенного цветным бантиком, своими бреднями вывел всех из равновесия. Весь его двор переживает. Мы, Берюрье и я, нанятые для его защиты от ночных видений, не знаем: ни что делать, ни о чем думать. — Вам принесут выпить, — заявляет Бордо, нервно смешивая карты. Так говорят почтальону, который обслуживает дом: «Пройдите на кухню, там вам дадут стаканчик красного винца». Это — явное оскорбление. — Идем, крошка! Его «крошка» встает и следует за ним. — Могу ли я попросить у вас разрешения осмотреть вашу комнату, господин Бордо? — Это еще что за новости? — В течение суток, которые вот-вот наступят, я отвечаю за вашу жизнь, и прошу не мешать мне. — Ладно, идем! Я следую за парочкой на второй этаж. Апартаменты артиста в самой глубине. Отдельное помещение, похожее на квартиру: комната с лоджией-кабинетом, гардеробная и ванная, в которой могла бы удобно жить целая семья. Все сверхмодернизировано — круглая ванна и диваны для массажа и всяческих услад. Трудно определить: это большая ванна или маленький бассейн? Стены покрыты керамикой цвета охры с зеленой инкрустацией, изображающей камыш. Все кажется сказочно дорогим. На стенах — картины-подлинники. Полотенца — с ручной вышивкой. Одно такое полотенце может оплатить лакомый завтрак у Лессера. В этой ванной установлено все, даже телевизор. Будто, это салон-гостинная, а не место для мытья тела. Спальная комната значительно скромнее. Кровать типа «Эспаго» с колоннами, мебель прошлого века. Стены затянуты белым кретоном, стилизованным под монастырские стены. Готические и романские статуэтки стоят на каменных консолях вдоль стены. Бесценная коллекция. Два окна. Я подхожу и проверяю ставни и затворы, все ли хорошо заперто. Придраться не к чему. В ванной тоже есть окно, но оно забрано фигурной решеткой. — Вы удовлетворены? — уныло выговаривает Кри-Кри. — Дверь вы запираете на засов? — Как всегда. — Телефон? — Имеется отводка в мою комнату. — Вы будете принимать снотворное? — Двойную дозу, раз так рано ложусь. — А где спят ваши друзья? — Людо — в соседней комнате. Бобер, то есть Роберт Поташ, — на следующем этаже в служебной. — Кто занимает комнату напротив комнаты Людо? — Это спальня моей жены. Если хотите ее занять, то не стесняйтесь. — Благодарю вас, я устроюсь в коридоре перед вашей дверью. — Как пес? — насмешливо спрашивает актер. — Совершенно верно, — отвечаю я, не поморщившись. — Прекрасно. Следовательно, я буду в полной безопасности. Он выставляет меня из комнаты, закрывая локтем дверь. Я достаю из кармана маленький рулончик скотча, отрываю кусок в четыре сантиметра и приклеиваю его на дверь — половину на створку, половину на косяк. После этого спускаюсь вниз. Там уже идет пиршество. Бебер Поташ разыгрывает из себя хозяина и притаскивает из холодильника мясо. Пока девушка пристраивает бутылки в ведре со льдом, он ловко подражает китайским жонглерам, вращая тарелки на конце тросточки. Людо всячески старается быть терпеливым к Берюрье, у которого великолепное настроение. — Скажите-ка, парни, где находится истинная госпожа Бордо? Или я нескромен? Мой вопрос застает всех врасплох. Они только переглядываются, не произнося ни слова. Я обращаюсь непосредственно к Поташу: — Что ты сказал, Бебер? Он ворчит: — Она в своем клубе. — Что это за клуб? — Ну, как его там… Такая женская штука… — Так это — общество? — Точно. Вы не читали о нем в газетах? В Тихом океане, на каком-то острове собираются женщины. Их двенадцать — этих робинзонок. У них с собой есть палатки, консервы. Они занимаются рыбной ловлей и живут, как хотят. — Но, я думаю, это — не в стиле Валерии? — Как сказать. — И долго они живут на своем острове, эти амазонки? — Один-два месяца. Потом возвращаются. В этот период они отрезаны от мира — у них нет ни радио, ни почты, ни телевизоров. Конечно, на случай, если понадобится помощь, есть красные ракеты. Тогда к ним тотчас же приплывут с соседних островов. — Когда она уехала? — На прошлой неделе. — А прекрасная Элеонора явилась занять ее место? — Брр-пф-ф-ф… — Что это значит, Бебер? — Дома Валерия или нет — от этого ничего не меняется. — Ты хочешь сказать, что и при ней Элеонора спит с — хозяином?