– Он как-то рассказал, что видел служебную машину в квартале от дома, – нехотя выдавила Мег, – Кругом никого, тишина – не похоже на вызов. – Может быть, заехал к приятелю? – Не было у него приятелей, сколько можно повторять, – она тряхнула головой, – Его любовница жила где-то рядом. – Одна? Или, может быть, с ревнивым супругом? Лицо девушки исказила недобрая улыбка: – Об этом мне точно ничего не известно. Но если отца пристрелил чей-то взбешенный муж, я ничуть не удивлюсь. Так ему и надо! – Слушайте… – мне уже было не до лицемерия; всему ведь есть предел, – Я все понимаю, но вам следует аккуратнее выбирать слова. Боюсь, вы еще толком не осознали, что ваш отец погиб, и после можете сильно пожалеть о сказанном… – Ничего вы не понимаете: я теперь одна, совсем одна! – лицо ее раскраснелось; Мег сжала кулаки и тряслась мелкой дрожью, – Мать от нас сбежала, потому что не выдержала всех его заскоков! Отец гулял направо и налево, а меня держал в ежовых рукавицах! И сам виноват, что пролежал целую ночь с простреленным брюхом, пока я спала наверху… Не смейте на меня вешать всех собак!.. Задохнувшись, она закрыла руками лицо и разревелась совсем по-девчоночьи. Первым делом я проверил окна: не услышал ли кто на улице ее криков. Потом вышел на кухню и вернулся со стаканом воды. Мег взяла его дрожащей рукой и выпила, расплескав половину на пол. Она как будто приходила в себя. Я вернулся на свое место. Этот срыв оказался полной неожиданностью: рассудительность и циничность мисс Шумер как ветром сдуло. Я впервые увидел в ней маленькую испуганную девочку. Какой бы ни была их жизнь с отцом, его смерть все запутала еще больше. Хотелось как-то утешить ее, но нужных слов в голову не приходило. – Мне жаль – правда, жаль, что так вышло… – Это вы меня извините… – девушка подняла на меня покрасневшие глаза и шмыгнула носом, – Ну, вот… А вы говорили, у таких как я не бывает истерик. – У всех бывают, – улыбнулся я, – Нашелся бы повод. Она глубоко вздохнула и провела руками по волосам. – Это все? Или вы хотите еще о чем-то спросить? – Если вы не считаете нужным о чем-то еще рассказать, то вопросов больше нет, – я поднялся, – Вам нужно будет заехать в участок, изменить первоначальные показания. – У ребят будут проблемы? – она тоже встала, чтобы проводить меня. – Посмотрим, что можно сделать. Мы обязаны уведомить родителей, когда свидетелями выступают несовершеннолетние. Я посоветовал парням привести пустой дом в порядок. Если хватит ума избавиться от бутылок, сигарет и прочего, то больших проблем быть не должно. – Оливер там уже все прибрал, – улыбнулась Мег, – Я больше волнуюсь за Джошуа; он хороший парень и совсем не похож на своего придурка-отца. Я подумал, что между младшим и старшим Холтонами куда больше общего, чем ей кажется, но предпочел оставить эту мысль при себе. Распрощавшись с мисс Шумер, я покинул дом и зашагал к отелю. Время близилось к четырем. Пока Уилкинс не вернется, заниматься бумажками все одно некому, так что я решил перевести дух перед ужином с мисс Гувер. В портфеле, наверняка найдется чистая рубашка и даже галстук. Этим вечером нужно было выглядеть не хуже заправского щеголя. Глава 11. Первое свидание Пустой номер встретил меня неприветливо. Горничная опять забыла сюда заглянуть, и разобранная постель наводила уныние и вызывала ощущение общего беспорядка. Жалюзи были закрыты, свет с улицы почти не проникал в комнату. Хотелось поскорее покинуть это унылое место, но сначала нужно было уладить одно дельце… Точнее, два. В портфеле, который я по приезде бросил на дно шкафа, действительно нашлось все, что нужно: изрядно помятая, но чистая рубашка и вполне приличный галстук. Я скинул брюки с пиджаком, выудил из пустого гардероба плечики, нацепил на них костюм и направился в ванную. Гостиничный смеситель, как и положено, работал с перебоями: из душа то лился кипяток, то хлестала ледяная вода. Мне того и было надо. Через минуту ванная наполнилась паром. Пока я плескался второй раз за день, одежда потихоньку разглаживалась и приходила в божеский вид. К половине седьмого я выглядел на пятерку… если считать в долларах. Запер дверь номера и по пустому коридору направился к выходу. Портье разгадывал кроссворд в каком-то журнале с полураздетой девицей на обложке. – Мне нужно позвонить в Нью-Йорк, – обратился я к нему, – Желательно, в кредит. Где это можно сделать? – Да прямо тут, – толстяк кивнул на аппарат, висевший на стене у окна, – Стоимость я вам потом в счет включу. Я снял трубку с телефона, вытащил записную книжку и положил рядом на подоконнике, раскрыв на нужной странице. Непослушная рука набрала длиннющий номер. Гудки в трубке перемежались с треском. Я нервно стиснул телефонный шнур свободной рукой, надеясь, что во время разговора слышимость наладится. Впрочем, мне самому не слишком хотелось слышать очередную нотацию. А ни на что другое рассчитывать не приходится, когда собираешься говорить с бывшей женой. Я взглянул на часы: стрелки приближались к пяти. Майкл должен уже вернуться из школы, да и для кружков поздновато. – Дом Фоксов! – раздался из крошечного динамика знакомый голос. – Мона? Это Карл… В трубке послышался недовольный вздох. Разумеется, ничего, кроме досады, мой звонок у нее вызвать и не должен был, но все-таки могла бы вести себя и повежливей. В конце концов, не чужие люди. Семь лет вместе, и расстались вполне полюбовно. Бывший муж из меня получился куда лучше, чем действующий. Я не докучал частыми звонками, был вежлив с новым супругом Моны Стивеном, если трубку брал он, а бухгалтерия исправно пересылала ей чеки на алименты. Суммы в них были смешные, но связывая свою жизнь с копом, женщине нужно запастись чувством юмора. – Здравствуй, – она говорила тише, чем это было необходимо, – Ты не в городе? Наблюдательности моей бывшей всегда хватало с избытком. Обычно я пользовался служебным телефоном, в Бостонском управлении слышимость во время звонков отличная. Здесь качество связи не оправдало надежд, которые я на него возлагал, и осталось отвратительным. За треском и шипением я с трудом разбирал слова Моны, но отлично представлял ее. Вот она стоит посреди просторного холла их квартиры в новом доме, прямая как жердь, с волосами медного цвета, убранными в высокую прическу, и поджатыми губами, накрашенными ярко-красной помадой. Когда-то эти губки нашептывали мне немало ласковых словечек, но глядя на эту подтянутую, затянутую в твид, леди, о таком и помыслить грех. – Нет, уехал в Саннивейл по делу. Здесь убили полицейского… – Мне неинтересно, чем ты занимаешься в провинции! – ее тон дернулся вверх, выдавая истеричные нотки, с которыми я слишком хорошо был знаком. Мона тут же взяла себя в руки и снова понизила голос: – Я спросила просто из вежливости… Тебе нужен Майкл? – Да, хотелось бы поговорить с ним… – Его сейчас нет, – злорадство, опять же, слишком хорошо знакомое мне, сквозило в этих словах, – Ночует у друга. – А он не маловат для ночевок? – встревожился я, покосившись на портье. – По мне так в самый раз. Не переживай, наливать ему там никто не будет. До свидания. В трубке лязгнуло, и разговор оборвался. Вот так запросто. Я с трудом сдержался, чтобы не запустить трубку в стену: эта стерва всегда умела вывести меня из себя. Отношения между бывшими супругами простыми не бывают, но этот намек оказался ударом ниже пояса. Каким бы паршивым я ни был мужем, никогда нашему сыну не причинял боль. Единственный раз мне пришлось это сделать, объясняя Майклу, что нам придется пожить отдельно. И ведь эта идея принадлежала не мне! Мона была первой девчонкой, которую я увидел, вернувшись с войны. Двадцатидвухлетний балбес с пурпурным сердцем и дуреха со стройными ножками. Что могло получиться хорошего из этой встречи? Ничего и не получилось, кроме нашего Майкла. Парнишка что надо. Жаль, я не вижу, как он растет. Я встряхнул головой и попытался приободриться. На разговоре с сыном сегодня придется поставить крест вместо галочки – не впервой. Но все-таки этот вечер пройдет не так, как остальные. Я не надирался в одиночку, а шел на встречу с женщиной, о свидании с которой не смел и мечтать. Кивнув портье, который усиленно делал вид, что не подслушивал, я покинул отель и направился в сторону центра. Дождь лил вовсю, плащ промок до нитки. Проходя мимо больницы, я безрезультатно поискал глазами ее автомобильчик на площади. Наверняка мисс Гувер уехала домой, чтобы переодеться. До назначенного времени оставалось всего несколько минут, но такую женщину можно ждать целую вечность. В этот момент стеклянная дверь распахнулась и на больничном крыльце появилась знакомая фигура. Миссис Колдуэлл была мрачнее тучи, в руках она держала горшок с неопознанным чахлым цветком и как всегда куда-то спешила. Я остановился и приподнял шляпу, а старуха ответила недружелюбным кивком. – Добрый вечер, мэм. Цветочку больничный дух не пошел на пользу? – Добрый вечер, детектив. С растением все в порядке. А вы, я вижу, спешите в школу хороших манер? – У них собрания только по вторникам, – я был слишком рад предстоящей встрече, чтобы огрызаться всерьез, – Я и не знал, что вы захаживаете на старое место работы. – Больше нет, – с негодованием ответила она, – Я была членом совета по благотворительности… до сегодняшнего дня. – Что же произошло? – Кое-кому показалось, что я слишком много беру на себя, – миссис Колдуэлл вскинула голову, – Что ж, пусть попробуют сами. Насильно мил не будешь. – Наверняка найдутся и другие занятия… По ее выражению лица было ясно, что от перспективы быть посланным к черту меня отделяет лишь безупречное воспитание, которое миссис Колдуэлл, несомненно, получила в одном из самых унылых пансионов Новой Англии. Я поспешил раскланяться и зашагал к ресторану не оглядываясь. Перед освещенным желтыми огнями зданием толпились несколько кавалеров. Кое-кто был с цветами. Мелькнула было мысль последовать их примеру, но не хотелось давать повод для слухов. Мисс Гувер дорожит своей репутацией, и я не ни в коем случае не собирался как-то ей в этом препятствовать. На всякий случай заглянул внутрь и предупредил метрдотеля, что потребуется столик на двоих. Народу в ресторане было не так чтобы много, но вечер только начинался. Едва я успел выйти наружу, как появилась она. Пришла пешком, оставив машину дома – и оно того стоило. Над головой раскачивался зонт, под распахнутым плащом я увидел темно-серое шерстяное платье; в этот вечер она распустила волосы по плечам и даже надела туфли на каблуке. Мисс Гувер плыла среди толпы вечерних гуляк прямо ко мне, не замечая никого вокруг, а уж ей внимания доставалось немало. Пожалуй, без слухов все же не обойдется… – Не люблю опаздывать, – сказала она вместо приветствия, – Но пришлось задержаться в больнице. Наш патологоанатом – вы знаете доктора Белла – сегодня еще более словоохотлив, чем обычно. Жаль, что вам пришлось мокнуть под дождем. – Ничего страшного, я уже смирился, что в Саннивейле плащ никогда не просыхает, – я галантно улыбнулся и пригласил ее внутрь. Мы вошли, разделись и уселись за свободный столик в дальнем углу. Едоки мужского пола позабыли о своих визави и жадными взглядами провожали мисс Гувер, пока мы не скрылись в своем убежище. Освещение здесь было слабым и вообще это место казалось наиболее уединенным в огромном зале. Через минуту к нам подбежал официант, чтобы принять заказ. К ужину она решила взять бутылку красного вина. Мисс Гувер выбрала bœuf bourguignon, а я предложил гарсону удивить меня. Как только мы остались одни, она заметила: – Вы ведь не ожидаете многого от ресторана Саннивейла? – Я всегда так заказываю – лучший способ узнать местные обычаи и приобщиться к новой культуре. Это полная брехня. Я ем в забегаловках, где завтрак по пятьдесят центов и сколько угодно бесплатного кофе. Ненавижу путешествия, ненавижу узнавать новое. Успел на своем веку и покататься вдоволь, и узнать больше, чем хотел. Но кто о таком говорит на свидании? Да и было ли это вообще свиданием? Через двадцать минут ни к чему не обязывающей болтовни нам принесли еду и вино. Местный повар сумел-таки меня удивить: на тарелке возвышалось месиво из мяса и овощей в густой подливе. Я с недоумением рассматривал свое блюдо, вызвав улыбку мисс Гувер. – В этом ресторане шеф – француз, перебрался к нам из Прованса. – Франция – это прекрасно, – пробормотал я, пытаясь сообразить, которым из четырнадцати разложенных вокруг тарелки приборов следует есть этот гастрономический шедевр. – Вы воевали в Европе? – мисс Гувер без малейших колебаний выбрала нужную вилку; в отличие от меня, правила этикета она знала от и до. – В Нормандии, но совсем недолго. И как-то не успел приобщиться к местной кухне.