Бэннер вздохнул. – Нет, правда, с нами всё будет хорошо, – произнёс МакГейл, – похоже, мы ещё в городе. Щ.И.Т. следил за нами, так что помощь прибудет с минуты на минуту. Они не оставят нас в беде. – Если смогут найти нас. – Они найдут нас, – заверил Бэннера Дейл. Бэннер был настроен более скептично. – Итак… – начал рассуждать МакГейл, – люди с пёсьими головами и психическими способностями. Что-то новенькое. Что вы думаете? – Думаю, пора рассказать, каким расследованием здесь занимался Щ.И.Т. МакГейл попытался рассмеяться, но смешок превратился в гримасу. – Это закрытая информация, Док. – Так открой её, МакГейл. Это следовало сделать ещё несколько дней назад, но я был вежлив и терпелив. А теперь пора открыть все карты. МакГейл был явно не в своей тарелке. – Окей, – раздражённо проговорил Бэннер. – Начнём с того, что это связано с гамма-радиацией. В конце концов, в этом вопросе я настоящий эксперт. – Док… Бэннер поднял руку и продемонстрировал маленький перстень. – Кольцо с драгоценным камнем, белый топаз. Дешёвый. У меня их полно, а я всегда хотел иметь такое кольцо. А знаешь, что самое интересное насчёт белого топаза? Под действием гамма-радиации он меняет цвет. Когда я проверял последний раз, он был белым. Сейчас камень был бледно-голубого цвета. – Пёсьеголовый, – продолжил Брюс, – сначала я подумал, что это детище высококлассной, пусть и несколько не туда ушедшей генной инженерии. На самом же деле я уже встречал подобных созданий. Новые люди. А это значит, в деле замешан один конкретный человек. Герберт Эдгар Виндем. Ну что, как я справляюсь? – О, а вы очень умны, док. – Поэтому-то я и тут, – ответил Бэннер, но с куда меньшей теплотой, чем в предыдущий раз. Он понял, что огрызается на МакГейла. Он был возбуждён, а случай в подворотне, похоже, выкачал бо?льшую часть успокоительных из браслета. Нужно следить за собой. Нужно сохранять спокойствие. – А вы и вправду очень умны, доктор Бэннер. – В разговор Брюса и МакГейла вклинился новый собеседник. Искажённый голос доносился из жестяного громкоговорителя, установленного на металлической стойке рядышком с конвейером. – Виндем? – спросил Бэннер. – Доктор Бэннер. Вы прекрасно знаете, что я больше не пользуюсь этим именем. Оно совершенно устарело. – Виндем, чего тебе надо? Из динамика послышался треск. Бэннер готов был поклясться, что на заднем плане играла музыка. Какая-нибудь известная мелодия, популярная лет сто назад. – Должен признаться, – вновь оживился динамик, – что поначалу я ожидал всяческих неприятностей, когда мне доложили о вашем приезде в Мадрипур. Вы несёте с собой проблемы, которых я обычно предпочитаю избегать. Но затем я понял, что вы, наоборот, дарите мне прекрасный шанс. – Виндем? – Часики тикают, доктор. Нужно ловить момент. Ловить момент, пока он ещё есть. В дальнем конце помещения с грохотом стала открываться раздвижная дверь, и пространство залил яркий свет, на фоне которого появились смутные фигуры. – Сохраняйте спокойствие, док, – посоветовал МакГейл, пытаясь подняться. В соседних клетках зашевелились другие узники. Некоторые стонали, другие что-то лепетали на местном языке. На потолке прямо над рядами клеток распахнулся люк. Внутрь хлынул дневной свет. Сверху спрыгнул гибрид человека и кошки и приземлился на верхушке одной из клеток. Её обитатель завизжал от ужаса, и очень быстро его настроение передалось соседям. Получеловек-полукот зашипел на них, а затем начал перепрыгивать с клетки за клетку, двигаясь в сторону Бэннера. Кот добрался до цели. Бэннер взглянул наверх. На него уставились большие жёлтые глаза. Раздалось шипение. – Отвали, чудище! – закричал МакГейл. – Не провоцируй его, МакГейл, – успокаивающе произнёс Бэннер, вытянув вперёд руку и не сводя глаз с кота. Тот продолжал сверлить Брюса своими глазищами. В этот момент до клеток добрались новые существа, воспользовавшиеся менее экзотичным входом. Впереди шёл собакоид из подворотни. Следом тащились маленькая помесь человека с крысой и приземистое существо, в котором угадывались обезьяньи гены. Узники затихли. Бэннер буквально чуял их страх. Собакоид зарычал, и человек-крыса поспешил достать пульт управления, висящий на ближайшей колонне. Собакоид в нетерпении схватил пульт и нажал на кнопку. С глухим звуком запустился электрический мотор, и древняя лента конвейера поползла вперёд, покачивая цепями. Двигалась лента с черепашьей скоростью. Собакоид дождался, пока клетка с Бэннером поравняется с ним, и нажал на кнопку. Мотор остановился. Коталюд сцапал висящие цепи и прикрепил их к металлическому крюку на верхушке клетки Бэннера. – Док… – начал МакГейл, в его голосе ощущалась нескрываемая тревога. Он вцепился руками в прутья своей клетки, не отрывая взгляд от Брюса. – Всё в порядке, МакГейл, – заявил Бэннер, пытаясь сохранять спокойствие. – Всё хорошо. Пожалуйста, не надо нервничать, если не хочешь, чтобы я начал. – Может, вам пора начать нервничать? – спросил МакГейл. Бэннер вздрогнул. По позвоночнику прокатилась волна тепла, а краешком глаза он заметил сгущающуюся зелёную тьму. Усилием воли отогнал её подальше. – Нет, МакГейл, – очень аккуратно выговорил он, размеренно дыша. – Никогда так не говори. Никогда. Даже думать забудь. Нам это не нужно. Никому это не нужно. – Но, док… – Пожалуйста, МакГейл. Собакоид нажал на другую кнопку. Лебедка подъёмника завизжала, а завращавшийся барабан натянул цепь. Клетка пришла в движение, и Бэннер попытался сохранить равновесие. Поначалу клетка качалась по сторонам, а затем слетела с конвейерной ленты. Собакоид и обезьяноподобное существо подошли к ней с обеих сторон, чтобы выровнять. Собакоид не нажимал на кнопку, пока клетка не оказалась в точности под подъёмником. Затем включил снова и дождался ещё нескольких поворотов барабана. Только потом включил. К этому моменту клетка с Бэннером медленно покачивалась метрах в пяти над полом. Коталюд всё ещё сидел сверху. Собакоид нажал ещё одну кнопку, и подъёмник снова двинулся по своей закопчённой трассе. Клетка качалась из стороны в сторону, и Бэннеру приходилось держаться за прутья решётки, чтобы не упасть. – Док! – кричал позади МакГейл. – Док! – Всё в порядке, МакГейл, – крикнул в ответ Бэннер. Другие заключённые снова пришли в возбуждение. Некоторые рыдали. Остальные вопили и молили о пощаде, протягивая руки сквозь прутья. Собакоид вместе со своими спутниками двигался следом за клеткой. Не останавливаясь, рыкнул на заключённых, и вопли мигом стихли. Подъёмник доехал до конца дороги, и собакоид опустил клетку на заранее подогнанную тележку. Коталюд отцепил цепи и спрыгнул вниз. Вчетвером Новые Люди подняли тележку с грузом по проржавевшей металлической рампе и завезли в потрёпанный лифт, но сами остались снаружи. Собакоид опустил решётку лифта и зыркнул на Бэннера. – И что теперь? – спросил Брюс. Собакоид просунул руку сквозь прутья решётки и бросил ему ключ. Он ударился о прутья клетки и упал вниз. – Что? – спросил Бэннер. Человек-крыса ткнул по кнопке на стене. Раздался глухой щелчок, и лифт медленно поехал вверх. Бэннер не отрывал взгляд от четырёх Новых Людей до тех пор, как они не скрылись из виду. Затем Брюс уставился в тёмную, слизистую стену, вдоль которой скользил лифт. Бэннер старался дышать ровно. Протёр рот рукой и взъерошил волосы. Успокойся, успокойся, успокойся. С глухим стуком лифт остановился. Сквозь решётчатую дверь внутрь просачивалось что-то, похожее на солнечный свет. Солнечный свет посреди ночи? Но минутку, сейчас же полночь, разве не так? Полночь давно минула, а растерянность Бэннера возросла. Успокойся. Брюс высунулся из клетки и попытался дотянуться до упавшего ключа. У него почти получилось… почти… наконец его пальцы сомкнулись на ключе, он подтянул его к себе, поднял и отпёр замок. Выбрался из клетки, поднял заслонявшую мир решётку лифта и вышел. Комната, в которую попал Брюс, утопала в мягком золотом свете. Играла музыка, ещё одна старая песня, завоевавшая популярность ещё до Первой мировой. Музыка была мягкая, но слегка резала ухо – подводил старый граммофон. Когда-то комната знавала и лучшие, великие дни, но они уже давно прошли и растворились в памяти. Стены были украшены старыми фотографиями – суровые мужчины в клубных пиджаках, элегантные дамы с зонтиками, соревнования по гребле, матчи по поло, светские рауты. Столы и полки были забиты книгами и папками, бутылками и фляжками, насекомыми в стеклянных витринах, черепами и рогами, древними научными инструментами, пожелтевшими газетами, картотеками и рентгеновскими снимками. Здесь стояли широкий диван, несколько кресел и старое пианино. На столике в углу приютился граммофон, вокруг него стопочками пылились пластинки. Занавески были задёрнуты. Бэннер подошёл к ближайшему окну и отдёрнул штору. Выглянул в окно. Увидел лабиринты улочек Нижнего города. Была ночь, и улицы были залиты огнями неоновых вывесок и ярко освещённых окон. Бэннер оглянулся и поискал источник света. На одном из столиков внутри стеклянного шара сияло миниатюрное солнце. На первый взгляд это казалось какой-то обманкой, лампочкой-переростком, но Брюс чувствовал испускаемое им тепло. Солнышко было размером с грейпфрут, на его пылающей поверхности вырастали и исчезали солнечные пятна, можно было различить и корону. Вокруг солнышка вертелись крошечные точки – планеты. Это был своего рода планетарий, миниатюрная модель Солнечной системы, но нигде не было видно ни малейшего признака опоры или подставки. Как такое вообще возможно? Как такое можно сделать? – Не смотрите на солнце слишком долго.