— Вы мне так и не ответили: кто вы такой? И что вам от меня нужно? — спросил Степан, стараясь взять себя в руки. — Ну, допустим, кто я такой, тебе знать не обязательно. Для твоей же собственной безопасности, — строго сказал Дорогин, в упор глядя на Степана. — Что же касается второго твоего вопроса, то ты, думаю, сам догадываешься… Чтобы не тянуть время, советую тебе честно ответить мне на несколько вопросов. — Каких вопросов? — насторожился Степан. — Вы что, из органов? — Нет, если бы я был из органов, я допрашивал бы тебя в другом месте. Я сам по себе. Но то, что сейчас происходит, касается меня самым непосредственным образом. Мне не верится, что ты связан с террористами… — Нет, да вы что?! — не на шутку испугался Степан. — Ну вот и хорошо. Значит, ты тоже заинтересован в том, чтобы восторжествовала правда. — Какая «правда»? — снова заволновался Степан. — Не волнуйся. Тебе всего лишь надо честно ответить на несколько вопросов. — Каких «вопросов»? — все еще не отходя от стола с банкой, спросил Степан. — Во-первых, как у тебя оказались насекомые, которых я видел у тебя в рюкзаке? — Того летучего муравья я нашел у себя в подъезде, — смутился Степан. — Я сам удивился. Это ведь очень редкий, можно сказать, уникальный экземпляр. — А может, ты вынес насекомое из вашей лаборатории? — Нет. Я не знаю, кто вы такой, но, раз вы говорите, что вы не из органов, мне хочется, чтобы вы мне поверили. И помогли… — вдруг, понизив голос, добавил Степан. — Помог? Тебе нужна моя помощь? — удивился Муму. — Боюсь, что да… — кивнул Степан и попросил: — Выслушайте меня, пожалуйста. — Хорошо, я весь внимание, — кивнул Муму. — В общем, когда я нашел у себя в подъезде кровососущего крылатого муравья, не буду говорить вам его латинское название… в общем, я очень удивился. — А что, в Москве такие раньше не водились? — Да они в принципе не могут водиться в Москве. Они лишь в одном месте, в Закавказье, водились. Раньше. А потом практически исчезли. Наш профессор Леонид Прокофьевич Сечкин еще в советские времена вывез несколько особей. Потом он с помощниками вот здесь, в этих инкубаторах, возобновил популяцию. — Но ты же сказал, что этих муравьев здесь теперь нет. — Ну да, они с Настей, это моя однокурсница, поехали в Закавказье. И забрали с собой весь материал. Там лабораторию новую открыли. Как раз где-то в тех местах, где раньше водились эти муравьи. Ею руководит один из учеников Леонида Прокофьевича. Ну вот, они ему и повезли. Леонид Прокофьевич сказал, что нечего этим существам томиться в инкубаторах. Он мечтает возобновить популяцию. И тогда восстановится природный баланс. Глава 8 Дорогин, доверяя своей интуиции, давно понял, что у Степана за спиной находится что-то очень важное и это важное парень стремится скрыть от него. Поэтому Дорогин резко встал и подошел к столу, у которого стоял Степан, лишь для того, чтобы подтвердить свою догадку. Обойдя стол с другой стороны, он увидел, что в стеклянном инкубаторе, который хотел скрыть от него парень, копошатся несколько десятков тех самых летучих муравьев, которых показывали по телевизору. — Так вот же они, летучие муравьи… — кивнул Дорогин, — а ты говоришь, что их всех профессор увез в Закавказье. — Да, но это не те муравьи, которых выращивал профессор, — оправдывался Степан. — Этих муравьев я вырастил сам. После того, как профессор с Настей уже уехали. Самка, которая была у меня в банке, отложила яйца, и из них вот вывелись… Дорогин присмотрелся. В инкубаторе и сейчас некоторые самки откладывали мелкие, величиной с булавочную головку, белые горошины, откуда потом и развивались новые крылатые муравьи. Яйца напоминали коконы, из которых выползали крохотные червячки. Они, будто надуваясь, начинали расти, у них появлялись ножки, крылья. Дорогин никогда не видел, чтобы процесс роста происходил настолько быстро. — Но они ведь размножаются на глазах, — удивился Дорогин. — Их столько развелось за сутки? — Да, — с гордостью ответил Степан. — Я сам подобрал оптимальный температурный режим и специальную питательную смесь. Думаю, профессор меня похвалит. И мы сможем вернуть природе еще партию уникальных насекомых. — Не понимаю только зачем… — пожал плечами Дорогин. — Но как же! В природе нет ничего лишнего. Как утверждает профессор, там, где водились эти муравьи, климат был уникальный — высокогорный и одновременно влажный. Там было что-то вроде болота, представляете, высокогорное болото… И это все благодаря этим букашкам. Это они поддерживали существование уникальной экосистемы. Грязи там были лечебные. Может, и муравьев этих как-нибудь использовали. Ну как пиявок. Люди ведь туда лечиться ездили. А потом сами же люди и нарушили баланс. Или химические вещества какие-то попали в почву, или радиация, или это все из-за глобального потепления… В общем, муравьи исчезли. Совсем исчезли. А ведь они наверняка приносили пользу… — Подожди, Степан, ведь ты смотришь телевизор. И не можешь не знать, что в московском метро, а может, и не только там появились именно такие кровососущие твари, и я сам слышал, что от их укусов люди умирают, — сказал Дорогин и опять в упор взглянул на Степана. — Да-да, — кивнул Степан. — Именно поэтому я хочу, чтобы вы мне помогли. — Чем я тебе могу помочь? — пожал плечами Дорогин. — Дело в том, что я уверен, что это не наши муравьи. Это не те муравьи, которые были выращены в нашей лаборатории. — Почему ты так уверен? — спросил Дорогин. — Потому что наши не могут разносить заразу. Они чистые. — Но ведь их можно было сделать переносчиками, как ты выражаешься, заразы? — Потенциально — да. Но для этого сначала нужно было выкрасть их из лаборатории. А сюда заходили только мы с профессором и Настя. — А уборщица? — Нет, что вы! Мы сами с Настей делаем уборку. — Но ведь кто-то же до вас работал с этим материалом… — напомнил Дорогин. — Это были очень талантливые люди, ученики профессора Сечкина. — А что, талантливые люди не могут заразить муравьев? — Заразить, наверное, могут. А вот выпустить в город — никогда! — Почему ты так уверен? — Да потому что знают о последствиях. Это неуправляемый процесс, заболеть могут и их близкие, и они сами… И потом, если бы до нас кто-то и вынес материал из лаборатории, где бы они его хранили? Ведь без специальных инкубаторов эти муравьи жить не могут… — Понятно, — кивнул Дорогин и добавил: — Значит, теперь все подозрения падают только на тебя. — На меня и на Настю… — А профессор? — Да что вы! Он так осторожен. — А как ты думаешь, как бы сам профессор прокомментировал эти события? — Не знаю, — покачал головой Степан, — Вот завтра он приедет на конференцию, мы и узнаем. — А что за конференция? — поинтересовался Дорогин. — По глобальному потеплению. Приедут специалисты из ста десяти стран… — Солидно, — кивнул Дорогин. — Но ведь в любую минуту сюда могут прийти совсем другие люди, люди в штатском, — проговорил Степан, волнуясь и чуть заикаясь. — Что мне делать? Я ведь как на иголках. Если они придут осматривать нашу лабораторию, то сразу увидят этих муравьев. И начнется разбирательство. Я ведь вроде должен был сообщить о них. По телевизору несколько раз повторяли, чтобы все, кто видел подобных насекомых, позвонили по горячему телефону. А я же их выращиваю… Но вы же понимаете, я не могу позвонить. Я никак не могу позвонить. Я ведь и так самовольно, без профессора, начал их разводить в инкубаторе. Я не знаю даже, как на это профессор отреагирует. Да еще в свете последних событий. А если кто-нибудь посторонний узнает, что я этим занимаюсь, мне несдобровать. Меня не то что в магистратуре не оставят, меня из университета выгонят. А у меня такие научные планы! — Да, — покачал головой Дорогин. — Тебе остается одно: уничтожить насекомых. Ведь это, насколько я понимаю, несложно. Достаточно повернуть один из краников и отключить одну из этих трубочек… — Нет, нет! — заволновался Степан. — Я вас прошу… Только не это! Только не это! — Но почему? Я уверен, профессор тебя тоже не похвалит… — Как сказать… — проговорил Степан и добавил: — У меня в свете последних событий есть на этот счет своя версия… — И что за версия? — спросил Дорогин. — Я много думал… И пришел к выводу, что кто-то, очевидно, смог сделать муравьев переносчиками какой-то опасной для человека болезни. Вирус или штамм попадает при укусе в кровь, и человек умирает. — Но, как рассказывают очевидцы, смерть наступает практически мгновенно… — Возможно… Ведь для каждого микроорганизма главное — подобрать оптимальный режим. А если для бактерии, вируса, штамма идеальная среда — человеческая кровь, то болезнь может развиваться молниеносно. Вы же видите, как быстро размножаются эти насекомые… — Да, — покачал головой Дорогин. — Они скоро не смогут уместиться в этом инкубаторе… — К счастью, я умею не только ускорять, но и замедлять размножение, — сказал Степан и, наклонившись, начал подкручивать какие-то краники, все время поглядывая на установленные на трубочках измерительные приборы. — Я вообще могу погрузить этих муравьев в анабиоз. И это, пожалуй, действительно самое подходящее решение. С этими словами Степан взял большую цилиндрическую металлическую колбу и надел ее поверх прозрачного инкубатора.