А потом профессор спросил у Эмира: — А как у тебя с финансами? — Да теперь вот появился один спонсор из Москвы. Поэтому я смог вас вызвать. Мне нужна ваша помощь. И ваши муравьи. — Понятно… — кивнул профессор. — Для твоих американских фантазий. Чувствуется, что твоя заграничная учеба и стажировки не прошли даром. Как теперь вспоминает Настя, это была их последняя встреча, когда профессор был адекватен. Назавтра профессор должен был лететь на научный конгресс в Москву. И когда Настя, проснувшись ни свет ни заря, выбежала его проводить, Леонид Прокофьевич, еще вчера заигрывавший с ней и рассказывавший смешные анекдоты, вдруг стал похож на загнанного в угол кролика. Было тепло, а профессор зачем-то надел куртку, натянул на голову капюшон. Эмир, усаживая его в машину, о чем-то долго говорил с водителем. А когда джип выехал за ворота, он нервно закурил. Настя, которую профессор, кажется, не узнал, так и осталась стоять на ступеньках, растерянная, обиженная и испуганная. Как только ее заметил Эмир, он долго заговаривал зубы, просил, чтобы она не обижалась на профессора, которому сегодня что-то не по себе. А потом вдруг замолчал и, вздохнув, проговорил: — Настя, вы не представляете, как вы мне с профессором помогли! И как вы еще поможете! Она только молча кивнула. После того, что увидела Настя в лаборатории за прикрытой стеклянной стеной, и после встречи с неадекватным профессором она поняла одно: чем меньше станет общаться с Эмиром, тем лучше. Единственный, с кем бы она сейчас поговорила, был новый охранник Балт. Она сама не знала почему, но ей хотелось ему доверять. Он вызывал больше доверия, чем тот невзрачный работник органов, который завербовал ее перед самым отлетом. Настя Лапина слышала от одной из школьных подруг о том, что спецслужбы вербуют себе агентов из числа студентов. Но никогда не думала, что сможет и сама попасть на крючок спецслужб. В тот вечер Степан остался в лаборатории с профессором, а Настя поспешила домой, чтобы сообщить маме о командировке в Закавказье. И вдруг прямо у метро ее догнала вишневая «ауди», дверь распахнулась, и приятный мужской голос пригласил: — Настя, Леонид Прокофьевич просил, чтобы я вас подвез. Настя удивилась, но почему-то в машину села. За рулем был тот самый бесцветный блондин, который назвался Максом. Хотя, конечно же, это был его псевдоним. Когда Макс заговорил с ней о будущей командировке и о сотрудничестве с органами, которые заинтересованы получать информацию о профессоре, Настя сначала возмутилась. «Никогда не была и не буду доносчицей!» — закричала она и хотела на полном ходу выскочить из машины. Но, очевидно, Макс был профессионалом высокого класса. Он не только сумел удержать ее, блокировав двери, но и, свернув в какой-то дворик, долго внушал, что у нее есть лишь два пути — сотрудничать или навсегда забыть об учебе, карьере, а может, и жизни. — У нас, как вы понимаете, достаточно средств для того, чтобы заставить вас выполнять то, что попросим, — заявил Макс леденящим душу тоном и добавил: — Я надеялся, что вы умная девушка и сотрудничество наше будет полезным. — И какую пользу буду иметь я, донося на своего научного руководителя?! — продолжала возмущаться Настя. — Во-первых, не донося, а информируя и тем самым оберегая его от ошибок. А насчет пользы… Ваша работа будет оплачиваться. Двести долларов в месяц вас устроят? — спросил Макс, не спуская с Насти пристального взгляда. Для Насти двести долларов были очень хорошие деньги. Во всяком случае, можно будет наконец купить маме зимние сапоги и пальто. Так или иначе, но в эту командировку Настя ехала не только как студентка-практикантка, но и в качестве агента. Как оказалось, следить ей предстояло не только за профессором, но и за человеком, который должен был появиться в лаборатории в качестве нового охранника. Он, как она поняла, тоже был агентом, но почему-то Насте предстояло следить за ним, а по приезде в Москву подробно рассказать, чем и кем интересовался Балт. Обстоятельства складывались таким образом, что после отъезда профессора Настя осталась один на один со всеми своими предположениями. Эмир вел какую-то опасную игру. Его эксперименты, похоже, были частью очень серьезного, кем-то прилично финансируемого плана. Одной Насте во всем этом было не разобраться. Самое удивительное, что ей хотелось доверять больше Балту, чем завербовавшему ее в Москве Максу и уж тем более профессору, который перед отъездом выглядел неадекватным. Эмир почему-то хотел казаться предельно откровенным. Но Настю это только настораживало. В тот день, когда профессор улетел на конференцию, Эмир сам завел ее в лабораторию со стеклянной стенкой. Когда женщина в защитном костюме высыпала новой партии мышей партию летучих муравьев, Настя, не выдержав, спросила: — Вы что, нашими муравьями мышей кормите? — Нет, ты что… — рассмеялся Эмир. — Во-первых, муравьи эти не ваши, а мои… — У вас есть свои муравьи? — сделала удивленное лицо Настя. — Да, я выкрал по молодости у профессора баночку. Вот до сих пор пользуюсь. Они же, сама знаешь, при определенных условиях плодятся, как бактерии… — Зачем же мы тогда вам из Москвы везли? — пожала плечами Настя. — Да мои что-то не выполняют поставленную перед ними задачу… — А что за задачу вы перед ними поставили? — поинтересовалась Настя. И Эмир поведал ей такую историю: — Я хочу исследовать механизм передачи определенных признаков из поколения в поколение. А для этого лучше всего использовать быстро размножающиеся организмы. В США меня научили, что лучше всего изучать этот механизм, используя болезнетворные бактерии. Но мне важно, чтобы не только первое зараженное поколение было опасно, но и последующие. Видишь ли, вчера, когда к мышам подселили зараженных насекомых, и мыши сдохли, и сами муравьи. А сегодня, когда использовали следующее поколение, и мыши, и муравьи остались целы и невредимы… Настя присмотрелась и с удивлением отметила, что все мыши ползают вместе с муравьями, которые наверняка их пощипывают, как ни в чем не бывало. — А мне надо добиться, чтобы болезнетворные бактерии передавались насекомыми из поколения в поколение. Чтобы у меня плодились зараженные насекомые… — Так это же по сути биологическое оружие… — сказала Настя, сама не ожидав от себя такой смелости. — Да ты что! — покраснел Эмир. — Какое биологическое оружие! Во-первых, этих насекомых отсюда никто никогда не вынесет. А во-вторых, я сам категорически против использования живых организмов в военных целях. Это всего лишь эксперимент. Потом появится возможность передавать полезные признаки из поколения в поколение. После насекомых начнем ставить эксперименты на мышах, потом на людях. Микробиология — такая увлекательная наука… Вспоминая, с каким видом говорил об этом Эмир, Настя сильно сомневалась в том, что зараженные муравьи попали в московское метро с его ведома. Эмир производил впечатление человека, целиком и полностью увлеченного наукой. Его волновали две вещи: чтобы кто-то давал деньги на его эксперименты и чтобы ему не мешали их проводить. Хотя, как ей не раз говорили знакомые, восточным людям нельзя верить никогда. — Ну а если кто-то без вашего ведома вывезет и использует зараженных насекомых? — спросила Настя. — Люди, которые у меня работают, никогда и никуда отсюда не уедут, — сурово произнес Эмир. И Насте стало по-настоящему жутко. Глава 14 Всю ночь Настю мучили кошмары. Ей снилось, что Эмир вталкивает ее в стеклянный вольер к мышам и, оскалившись, всыпает целую кучу летучих муравьев, которые почему-то набрасываются на бедных мышей, сжирают их, объедая мех, кожу, забрызгивая все вокруг кровью. Проснувшись наутро в холодном поту, девушка уже и думать ни о чем не могла, кроме как о том, как бы поскорее встретить Балта и поделиться с ним своими опасениями. Чтобы снять жуткое напряжение, она первым делом распахнула окно. Воздух здесь действительно был божественный. И тишина такая, что ее хотелось слушать. Настя так и сделала. Села у окна и начала наслаждаться чистейшим, кристально чистым воздухом и практически стерильной тишиной. Но вдруг тишину прорезал шум приближающейся машины. Выглянув в окно, Настя увидела въезжающий в ворота джип. К нему тут же стремительно подошел Эмир в накинутом на плечи белом халате. Он бросил недокуренную сигарету и хотел распахнуть заднюю дверцу. Но почему-то остановился, а затем громко и, как показалось Насте, испуганно выкрикнул: — Где?! Почему его нет?! После этого Эмир зло выругался. А водитель, черноволосый, усатый, крепко сбитый молодой еще парень в черной, расстегнутой на груди рубашке, выйдя из машины, начал что-то объяснять на своем, непонятном наречии. Потом перешел на русский и, резко жестикулируя, закричал: — Я тебе говорю, два рейса встретил. Не был там твой профессор. Не прилетел. Я что, должен был не жрамши еще сутки сидеть?! До ночи?! А потом темнотой добираться? Или еще ночь голодный сидеть?! Дай пожрать сначала, а потом кричи! Может, плевать на тебя твой профессор хотел! Может, убежал он! — Да не мог, понимаешь, не мог он убежать! — нервно прохаживаясь, сказал Эмир, а потом переспросил: — Он в куртке летел? Капюшона он не снимал? — Да откуда я знаю?! Я что, с ним летел?! В самолет его посадил, три раза, как ты просил, напомнил, чтобы капюшона не снимал, иначе смерть. А что потом было, откуда я знаю?! — нервничал водитель. — А укол второй сделал? — вспомнил Эмир. — Обижаешь! Сделал, конечно! Ты же сам сказал: если не сделаю, каюк нам всем! — Да, если он хоть что-то там в Москве вспомнил и ляпнул кому, точно каюк! — сказал Эмир, покачав головой, и, махнув рукой, добавил: — Ладно, иди ешь. Потом взглянул на Настино окно и проговорил: — В крайнем случае без профессора обойдемся. А потом надо его сюда вернуть. Кого теперь в Москву за ним посылать… ума не приложу… — Так я могу слетать, — предложил водитель. — Я Москву хорошо знаю… — Знаешь… — покачал головой Эмир и пошел в сторону ангаров. Он не сказал Насте, во сколько они начнут работать, а в столовую попросил прийти в полдевятого. Она знала, что работникам лабораторий завтрак подают обычно в восемь, а охранники едят на полчаса раньше, и не могла скрыть удивления: — Меня что, будут отдельно обслуживать? — Я сам обычно в это время туда хожу. Кофе вместе попьем. Обговорим все, день спланируем, — ответил Эмир. Теперь ей нужно было все обдумать и все успеть. Настя взглянула на часы. Было ровно восемь. То есть охранники уже должны были позавтракать. А работники лабораторий только направлялись в столовую. И чтобы встретиться с Балтом, нужно было спешить. Настя рассчитывала на то, что Эмир, расстроенный тем, что не прилетел профессор, вряд ли станет следить за ней. А всем остальным, похоже, нет друг до друга никакого дела. Хотя, если ее еще в Москве попросили следить за Балтом, не исключена возможность, что кому-то дали поручение наблюдать за ней. Настя натянула джинсы и майку, накинула на плечи белый халат, чтобы поменьше отличаться от работников лабораторий, которые даже в столовую ходили в белых халатах, и направилась к длинному с большими окнами старой постройки зданию, где находилась столовая. Ее расчет на этот раз оказался верным. Прямо ей навстречу из столовой вышел одетый в комбинезон защитного цвета Балт. Настя только слегка кивнула ему и не стала ничего говорить. Но он, очевидно, по ее виду сразу понял, что ей нужна помощь.