— Да, это он загнул, конечно… — По моим сведениям, подруга Хвостова, Марина Куницына, обратилась в детективное агентство «Ольга» за помощью. Купцов, оказывается, уже угрожал разделаться с Матвеем. — Вот даже как? Этой «Ольгой», по-моему, Дорогин руководит? — Он. Мужик исключительно серьезный. Кстати, большой друг покойного Бодренкова. — Что ты говоришь! Что ж, тем лучше. Скоро, видать, мы с Купцовым безболезненно расстанемся. Главное, чтобы эта стерва Полина Евгеньевна не заподозрила, откуда ноги растут. Зачем нам лишние трения с Кремлем?.. …Мэр столицы, как и многие другие умные и опытные политики, мог вести мастер-класс по умению загребать жар чужими руками… * * * Леня Лысый в последнее время стал замечать за своим боссом некоторые странности. Нет, конечно, он не прыгал на одной ноге подобно Наполеону, не кричал петухом, сидя в туалете, и не повесил в своем кабинете портрет Муссолини вместо портрета Медведева. Купцов стал просто-напросто заговариваться. Уже несколько месяцев Леня ловил себя на том, что Руслан Альфонсович нет-нет да и произнесет какую-нибудь совершеннейшую чушь в самом серьезном разговоре. Иногда он переставал следить за тем, что говорит, и нес такую околесицу, что собеседник начинал недоумевать. А потом, словно ничего и не было, Купцов возвращался в этот мир и продолжал разговор как ни в чем не бывало. До поры до времени это не создавало дополнительных трудностей. Но последнее задание — устранить «кладбищенского директора» Матвея Хвостова — поставило Лысого в тупик. Перед этим-то босс нес явную околесицу! Действительно, как могли встретиться у одной могилы две похоронные процессии таких важных людей? Это же не бабок одиноких хоронили, которых и вовсе в одну могилу можно запихать (что, кстати, иногда и делалось). Генерал милиции и отец крутого бизнесмена! Это же контроль за каждой лопатой земли, выброшенной землекопами. Тем более на таком элитном кладбище… И не может ли произойти так, что организует Леня устранение Хвостова, а назавтра босс его же и спросит, причем без задней мысли: «А где, Леня, наш Матвей Иванович подевался? На работе его нет, дома его нет…» А когда скажет ему Леня, что, мол, вы сами, босс, его убрать велели, посмеется над шуткой и отправит Леню Матвея Ивановича искать… Такая перспектива Леонида не устраивала ни в коей мере. Поэтому он решил подождать до утра, чтобы получить подтверждение приказа. И таки получил, причем весьма недвусмысленно. — Хвостов еще жив? — буркнул заместитель мэра, вызвав к себе «агента по специальным поручениям». — Пока жив, — сдержанно ответил тот, поняв, что босс от своей задумки не отступится. — Как ты собираешься это сделать? — Пристрелим, и все дела. Он завтра, как всегда, со своей бабой на дачу поедет. Там снайпера посажу… — Никаких снайперов! Это должен быть несчастный случай, понял? — Это сложнее. Время нужно… — Время тебе до понедельника. В понедельник он на работу выйти не должен. Впрочем, достаточно будет, если он навсегда останется калекой. Так даже лучше… Иди готовься. Леня Лысый долго чесал в затылке и не придумал ничего лучшего, как послать человека испортить тормоза на «фиате» Хвостова, стоявшем в гараже-ракушке во дворе дома по Можайскому шоссе, где он жил. Был у него специалист, который мог сделать так, что ни одна экспертиза не подкопается. В ракушку залезть и сигнализацию отключить — дело техники; ездил Хвостов быстро, а по дороге на его дачу было несколько крутых поворотов, на которых, если машина без тормозов, водитель должен был остаться без головы. В самый глухой час ночи Виктор Лаевский, мастер автосервиса, иногда выполнявший «просьбы» Лени Лысого, остановил машину за квартал от дома, во дворе которого предстояла «работа». Помощник, выделенный Леней, только что позвонил и сообщил, что во дворе все чисто. Виктор, не скрываясь, подошел к «ракушке», которую ему показали еще вечером, и достал из сумки набор отмычек. Через минуту он проник в гараж, плотно притворив за собой дверь, чтобы снаружи не виден был свет фонаря. Частоту, на которой действовал пульт сигнализации машины Хвостова, засекли загодя. Отключить ее было делом нескольких секунд, и уже через минуту Лаевский копался под капотом «фиата». А еще через десять минут напряженной работы тормоза машины были слегка модернизированы, причем так хитро, что прекращали функционировать не сразу, а только при наборе большой скорости. Закрыв капот и поставив «фиат» на сигнализацию, Виктор позвонил помощнику, получил заверения в том, что во дворе пусто, и покинул гараж, замкнув за собой дверь. — Прохор Кузьмич? Это Сокольский. К Хвостову в гараж проник какой-то мужик, пробыл там десять минут и свалил. Какие будут указания? — За мужиком послал человека? — Он уехал на машине. Номер записали. Там был еще один, видно, страховал. Брать его? — Не надо. Пусть уходит. Посылаю к тебе Ильенкова. Как все успокоится, будите Хвостова и проверьте машину. Я уверен, что взрывчатки там нет. Тормоза испорчены, скорее всего. Через час Хвостов отпер гараж, а еще через полчаса выяснилось, что Леонтьев был прав. Тормоза «фиата» должны были отказать, причем в самый опасный момент. — Мастер ломал, — с ухмылкой прокомментировал Ильенков, который совмещал в агентстве должности главного сапера и главного механика по транспорту. — Повезло вам. Хвостов молчал. Он до сих пор не знал, что находится под чьей-то охраной, и пообещал про себя очень серьезно на этот счет поговорить с Мариной. Впрочем, вскоре он остыл, понимая, что они оба могли через несколько часов оказаться на том свете. Утром в субботу Бондареву сообщили, что люди из агентства Дорогина предотвратили покушение на Матвея Хвостова. Бывший разведчик удовлетворенно хмыкнул и сказал в трубку: — Продолжайте наблюдение. Они на этом не остановятся. Личности покушавшихся установили? — Само собой. «Шестерки» Лысенко. — Понятно. Леня на этом не успокоится, так что будьте настороже. Конец связи. Когда «фиат», в котором ехали Хвостов и Марина, остановился у ворот дачи и наблюдатель, сидевший в машине, всю дорогу сопровождавшей обреченную пару, набрал номер и сказал: «Они приехали. Ничего не случилось», Леня Лысый готов был раздавить телефонную трубку. — Черт бы подрал этого механика гребаного… Он тут же позвонил Виктору и покрыл его таким семиэтажным матом, который подвластен только подлинным знатокам «изящной русской словесности». Лаевский же, пораженный не менее своего «работодателя», не смог ответить ничем, кроме искренних заверений в том, что в дело вмешались потусторонние силы… Пригрозив механику всеми карами земными и небесными, Леня бросил мобильник на стол и начал наспех обдумывать новое покушение. Теперь, по причине нехватки времени, не приходилось и мечтать о том, чтобы надежно спрятать концы в воду. Мысль о том, чтобы позвонить Купцову и попросить отсрочки, Лене даже в голову не пришла — он слишком хорошо знал, когда с боссом можно спорить, а когда лучше всего зашить рот и делать вид, что ты — робот. Сейчас был именно такой случай. Леня включил телевизор. Иногда полезные мысли приходили к нему в те минуты, когда он наобум переключал каналы, совершенно не вникая в содержание передач. Минуты три понажимав кнопки пульта, он подключился к каналу, транслирующему репортаж о тушении какого-то грандиозного пожара. И решение пришло к нему само. «Если концы не удается спрятать в воду, то мы их сожжем», — со зловещей ухмылкой подумал Лысенко и набрал номер телефона. И все-таки «предварительного возмездия» за нерасторопность ему избежать не удалось. Едва он назначил встречу небольшой «команде для спецопераций», как зазвонил телефон и ничего хорошего не предвещавший голос Купцова произнес: — Ничего не говори. Я и так знаю, что он жив и здоров. Почему?!! Купцов орал так, как никогда еще не приходилось слышать его ближайшему помощнику. — Откуда вы знаете? — выдавил из себя Леня. — Он ко мне приходил!!! — заорал Купцов. — К себе на дачу приглашал!!! Лысый, я тебя распну!!! Ты у меня свое мясо жрать будешь!!! В понедельник… У Лени затряслись руки. То, что босс либо пьян, либо не может поставить на место съехавшую крышу, было очевидным. — Не беспокойтесь, скоро он к вам приходить перестанет, — сказал он. В трубке уже слышались гудки отбоя. «Бл…, хоть бы он с ума не сошел, — взмолился невесть каким силам Лысенко. — А то не жди добра… И сам пропадет, и всех под монастырь подведет… А может, Хвостов действительно к нему приходил? Твою мать, у меня у самого крыша едет…» Проглотив для успокоения души стакан водки, Леня вызвал такси и отправился на «стрелку» со своей командой. «Если уж упал с самолета без парашюта, то падай с удовольствием и до последней минуты получай новые впечатления», — вспомнил Лысый чей-то совет, подъезжая к ресторану, в котором должна была состояться встреча. Ресторан располагался в уютном подвале и был удобен тем, что в нем предусмотрели отдельные кабинеты для уединения желающих пообщаться. Леня такой кабинет заказал еще из дому, по телефону. Трое парней, которым предстояло привести «приговор» над Хвостовым в исполнение, уже ждали его, потягивая пиво. — Слушайте сюда. Дело предстоит серьезное. Надо спалить дачу вместе с хозяевами, причем так, чтобы это выглядело как несчастный случай. — Как ты себе это представляешь? — спросил худой длинный парень в очках, похожий на студента и на самом деле бывший студентом политехнического института. — Без какого-нибудь бензина не обойдешься, а его следы эксперты унюхают… — Нет, тут по-другому придется действовать, — сказал Леня. — Сперва, видать, нужно убрать хозяев, а потом изнутри и подпалить, предварительно устроив короткое замыкание или что-то в том же роде. — Что там за хозяева? — осведомился крепкий мужик лет тридцати, носивший из-за происхождения кличку Поляк. — Надеюсь, баб не будет? — Как раз таки одна и будет, — твердо сказал Лысый, зная о нелюбви Поляка к расправам над женщинами. — Никуда от этого не денешься. — Хреново, — поморщился Поляк и замолчал. — Ты, Копыто, пойдешь первым, — указал Леня пальцем на неприметного мужичка, обычно выполнявшего роль разведчика. — Там, правда, сидит наш человек, но все равно нужно на месте сориентироваться. Если они на улице, заведешь разговор и пшикнешь пару раз из баллончика. Остальное хлопцы сделают. Если в доме — постучишь и что-нибудь спросишь, типа где тут дача каких-нибудь Коломыйцевых. Дальше — то же самое. Баллончик я тебе выдам, средство страшное, смотри сам не вдохни, поэтому приготовишь мокрую тряпку. Когда затащите их в дом, нужно будет поджечь. Тут уж Студенту карты в руки. — А что, они сразу вырубятся от этого газа? — переспросил Копыто, прозванный так из-за фамилии Копытин. — Сразу. Я же говорю, страшное средство. Спецназ типа такого применял, когда чеченцы театр захватили. И последнее. На этот раз я сам с вами пойду. Все должно быть без сучка, без задоринки, а то босс с меня шкуру снимет, а я соответственно с вас. Выезжаем через час. Было около трех часов дня, когда джип с поджигателями остановился у въезда в поселок, где Хвостов лет десять назад обзавелся дачей. Собственно, это была обычная подмосковная деревня, расположенная далеко от города, но коренных жителей тут осталось раз, два и обчелся. Более половины домов занимали дачники. Впрочем, практически все они решили обосноваться в тех домах, которые до них занимали помершие или переехавшие в столицу сельские жители. Новые коттеджи построили единицы, и деревня с показательным названием Ивановка в основном сохранила облик классической деревни советских времен. Лысенко набрал номер и вызвал наблюдателя, с вечера занявшего позицию на чердаке пустой дачи напротив дома Хвостова. Через двадцать минут он уселся на заднее сиденье джипа рядом со Студентом и Поляком. — Они дома, — доложил он. — Иногда выходят, что-то в саду делают. — Соседи как? — Почти никого нету. Только в трех домах от них кто-то шевелился да три-четыре машины проехали. Больше никого не было. Правда, там параллельная улица за домами, черт его знает, что там делается. — В машине точно их было только двое? — спросил Леня. — Вышли двое. Остальные семеро в багажнике сидят, — сострил наблюдатель. Он не знал, что не так далек от истины… — Возвращайся на чердак. Отзвонись, тогда мы за работу возьмемся, — сказал Леня, доставая из кармана четки и отсчитывая косточки, словно монах. Этому занятию он предавался до того момента, пока не запиликал мобильник и наблюдатель доложил, что все спокойно и хозяева только что вошли в дом. — Давай, Копыто, — приказал Лысенко. — Положишь их — сразу звони, мы будем поблизости.