— Даниил мне по телефону сказал, что везет детей в кафе, — плача, прошептала Алла. — Я видела машину… Ее милиционер остановил. И тут кто-то подъехал на микроавтобусе, Катьку посадили туда и увезли. Она была… как мертвая. Я закричала… Люди от меня шарахнулись… — А куда делся этот милиционер? — В машину моего бывшего мужа сел… За руль. Даниила отпихнул… Я не успела… Я только подбежала, а он… — Уехал? И что, вы его лица не запомнили? — Нет… «Вольво» Хвостова нашли за Кольцевой дорогой. Двое парнишек и Даниил все еще спали, отравленные каким-то газом. Их доставили в больницу имени Склифосовского и спустя несколько часов сообщили родителям пацанов, Матвею Ивановичу и Алле, что их жизни ничего не угрожает. Показания очнувшихся друзей похищенной девочки сводились к тому, что к школе подъехал папа их одноклассницы, которого они прекрасно знали, и увез их в кафе есть мороженое. А потом какой-то милиционер остановил их на перекрестке… Больше они ничего не помнили… * * * …Катя проснулась в мягкой и теплой постели. На огромной кровати рядом с ней лежал незнакомый ей огромный плюшевый тигр, около кровати стоял столик, уставленный всякими вкусными вещами. Девочка совершенно не помнила, что было после того, как машину ее папы остановил какой-то дядька в милицейской форме, и, подойдя к машине, просунул руку в открытое окно. Побаливала голова, в комнате стоял странный запах, но все, в общем-то, было в порядке вещей… Кроме того, что ее никто не будил вставать в школу. — Мама! — позвала девочка. Открылась дверь, и в комнату вошла какая-то толстая симпатичная тетка, одетая в махровый халат. — Проснулась, малышка? — улыбнувшись, спросила она — Меня зовут тетя Ира. Ничего не бойся. В школу тебе сегодня идти не нужно… — А я хочу!! — вскрикнула Катя, вскакивая с постели. — Где мама? — Мама за тобой придет, — сказала тетка. — А я тебя попрошу успокоиться, Катенька. Ты сможешь поговорить с папой… — Меня похитили, да? — внезапно спросила девочка. — Папа богатый, а дед… Толстая женщина расхохоталась. — Где твой дед работает, я знаю. Катя, это дела взрослых. Понимаешь? — Понимаю. А где папа? — Ты, по-моему, хотела мороженого? Получи… «Получи, фашист, гранату», — вспомнила Катя однажды услышанную от отца фразу. И сказала: — Я вам не верю. — А если я сейчас позвоню папе и он тебе сам скажет… — Звоните… Тетка набрала номер и протянула трубку Кате. — Папа, это ты? — Я, Катя. Прошу тебя, Котенок, во всем слушайся тетю Иру. — А ты скоро за мной приедешь? — Скоро, родная моя. Целую тебя. Только никогда не говори никому, что с тобой была тетя Ира… — Я никому не скажу, — заверила девочка. — Только ты меня быстрей забери отсюда. Я хочу к маме! — Потерпи, Катенька. Скоро… Вспотевший Даниил положил трубку. — Ну? — Голос Купцова был сух, как песок в пустыне. — Ты сделал то, что нужно? — Сделал… Теперь твоя очередь. Звони отцу! — Своему отцу ты будешь звонить сам. Скажешь, что я ему назначаю встречу завтра в семь вечера в Измайловском парке, на Лебедянском пруду. Там, где из него речушка вытекает. И смотри мне, никакой самодеятельности, понял? Чтоб ты знал: ему и другие будут звонить. Угрожать, понимаешь, будут. Тебе угрожать. И шантажировать. Тебя. Так, чтобы он на нас с тобой не думал… Хотя разведчик, мать его, все равно подумает. Значит, так: просто звони и скажи, что я назначаю встречу. Вот и все. — Нет, не все. При чем тут я? Откуда ты меня знаешь? — Дурак… Я же в мэрии и страховой бизнес курирую, а ты в Москве видный страховщик. Скажешь, что я узнал о похищении, соболезную и хочу с твоим отцом помириться. Во! Умный я, правда? — Ты сумасшедший, — сказал Даниил. Он даже не представлял, насколько был близок к истине. — Повторяю для особо тупых: твою дочь похитили, шантажируя тебя, а не его. Я же готов помочь малышку вернуть, если он пойдет на некоторые уступки мне. Даниил считал, что умирал уже два раза. Первый — когда купил «японский» клинок за неправедные деньги. Он почувствовал это сразу после выхода из магазина. Второй — когда согласился на предложение отца возглавить страховую фирму. Правда, это он понял уже потом, когда распорядился убрать первого старика. Ныне настал третий и последний раз. Зомби — непогребенный труп — больше не должен переступать дорогу живым. Перед тем как набрать номер отца, он выжрал стакан водки и достал из шкафа диск Владимира Высоцкого. «Средь оплывших свечей и вечерних молитв…» — раздался из динамика неповторимый голос барда… Даниил вытащил из того же шкафа витую свечу и зажег ее, вставив в антикварный серебряный канделябр. По иронии судьбы этот огромный канделябр, стоявший, вероятно, много лет назад на столе какого-то судьи, изображал богиню правосудия Фемиду, только из чаш весов, призванных взвешивать прегрешения против Закона и вину подсудимого, вырастали по три штырька, на которые следовало надевать свечи. Седьмой штырек торчал из навершия меча, который богиня держала в правой руке. Канделябр достался Даниилу в качестве взятки от одного из клиентов. «Разберись, кто ты, трус иль избранник судьбы… — пел Владимир Семенович. — И изведай на вкус настоящей борьбы…» «Да будь я проклят…» — прошептал про себя Даниил. И случайно нажал на другую кнопку. Из динамика донеслось: «И в этом бою как из крана вино, и я пьяный убит под звездою давно…» Даниил схватился за грудь и побежал в ванную. Его тошнило. Первый раз за много лет его тошнило. Даниила рвало так, как в семнадцать лет, когда он первый раз в жизни, на выпускном вечере в школе, нажрался дешевого кубинского рома. Чтобы жить, человек должен любить. Даниил с самого детства знал это, воспринимал как истину, впитал в свое сознание… Он любил свою дочь, но предал ее. Он знал, что за это должен ответить. В первую очередь перед самим собой. Но преступление нужно было довести до конца. Таков закон. — Отец? Ты уже знаешь? — Да, сынок. Алла звонила. Сразу, как все произошло. Как ты себя чувствуешь, Данька? Эта отрава… Даниил молча завыл. — Никак не чувствую, — ответил он настолько мертвым голосом, что сам испугался. — Я к тебе приеду сейчас… — донесся до него голос отца. — Не надо, папа… Прошу тебя… Съезди лучше к Алле. Я никого не могу видеть. Матвей Иванович помолчал минуту, потом сказал: — С Катей ничего плохого не случится. Я чувствую. — Я знаю… С ней ничего не может случиться по определению. Она все равно попадет в рай. Случится с нами. — Что ты несешь? — Отец, мне звонил Купцов, приносил соболезнования. Он хочет с тобой помириться… — И, пробивая словами тяжелое молчание в телефонной трубке, добавил: — Он хочет с тобой встретиться. Завтра, в Измайлово, на пруду- — Значит, все-таки это он… — после минутного молчания произнес Хвостов. — Нет, отец, это не он. Он бы не стал так… со мной. Не забывай, что я с ним тоже работаю. — Я знаю, Даниил. Тебе звонили? «Вот так… Уже не «Данька», как в детстве. Что же ты знаешь, папа?..»