И тут же: – Бум… Тяфф? – Фу, Буся, фу! – Я оттащила дружелюбного песика от обморочной тетки. – Лиза, унеси его, пожалуйста! Я передала Бусика подружке, и она заспешила с ним к соседскому дому. – Теть Зин, вы чего? Вам плохо, теть Зин? – Я похлопала Дятлиху по щекам, щедро ляпнула ей на лоб горсть относительно чистого снега. – Ляська? Ох! – Тетка, не вставая, спиной вперед отползла от меня подальше. – Ты ее видела? – Кого? – я огляделась. Думала, Дятлиха скажет – ту страшненькую собачку с замашками камикадзе, ан нет: – Башку ожившую? – Соседка кое-как поднялась и еще попятилась, встревоженно глядя мне за спину. Я обернулась – никого там не было, кроме тихих деревянных истуканов. – Чур меня, чур, – тетка Зина перекрестилась, подобрала юбки и вдруг припустила, откуда пришла, радикально изменив свой первоначальный маршрут. Я проводила ее долгим взглядом. – Ну? Что? Где? – вернулась Лизка, уже без Бусика. – Зина-Дятлиха приняла Бусика за ожившую башку истукана, – задумчиво сообщила я. – А потому что очки надо носить, если близорукость стремительно прогрессирует! Особенно с таким богатым воображением! – с полоборота завелась подружка. – То ей в колоде для рубки дров деревянный мальчик мерещится, то она живую собачку от бревна отличить не может! Зрение в минусе, фантазия в плюсе – в результате такие страшилки рождаются, что Стивен Кинг отдыхает!.. Так, мы будем восстанавливать это звонкое макраме – или ну его на фиг? – Нитки размотаем, бубенцы снимем, головной боли от такой сигнализации больше, чем толку, – решила я. – Но ты иди в дом, ставь уже чайник, я тут сама… Пока я возилась, снимая с чурбанов обрывки ниток и собирая в ведро заснеженные бубенцы, Лизка приготовила обед. Я вошла с мороза, уставшая и сердитая, а на столе отварная картошечка дымится, нарезанная ветчинка слезки пускает, краснеют маринованные помидорчики и зеленеют огурчики – отрадно! – Понимаю, почему вы так хорошо ладите с теткой Верой, – сказала я, разоблачаясь. – У вас одинаковые базовые принципы. – Первым делом накормить, напоить? – правильно поняла меня подружка. – Это так, но главное – мы обе любим Митюшу. Садись к столу, пока ветчина не кончилась, твой кот уже три ломтя свистнул. Мы славно отобедали, но финальное чаепитие вынужденно скомкали, потому что за забором вдруг настойчиво загудел автомобильный клаксон, и тут же моя калитка затряслась под могучими ударами. Это было совершенно не в деревенских традициях, у нас в Пеструхине штурм и натиск положено предварять приветственными криками. – Кого это принесло? – мы с подружкой переглянулись. Я сунула ноги в валенки, набросила на плечи куртку и вышла на крыльцо. За забором стояла незнакомая легковушка, в калитку бился рослый парень, рядом с ним переминалась и зябко стучала ножкой о ножку простоволосая девонька в модной дубленочке на рыбьем меху. – Кто такие? Чего надо? – строго покричала из-за моего плеча Лизавета. Я оглянулась, убедилась, что подружка облачилась в шубку и валенки, и только тогда посторонилась, пропуская ее на крыльцо. – Телевидение! – пискнула девонька в дубленочке. – Восьмой канал! – Да хоть сто восьмой! – пренебрежительно фыркнула Лизка. – Чего надо, я спросила? Я помалкивала, доверив переговорный процесс опытному менеджеру. – Это вы Ляся? Откройте, пожалуйста! Подруга вопросительно посмотрела на меня. Я зашептала: – Нет, это точно не по работе, Лясей меня только деревенские называют, к тому же восьмой канал не входит в наш медиахолдинг, это конкуренты! – Спрашиваю в третий и последний раз: чего надо?! – В отличие от меня Лизка возвысила голос. – Интервью записать! – чирикнула девонька. Я вздохнула: журналистскую солидарность еще никто не отменял. Жестом остановила Лизку, уже закатывающую рукава шубы, спустилась с крыльца и выглянула в щель приоткрытой калитки: – Какое еще интервью? – А вы Ляся? Я настороженно кивнула. – Максик, включай камеру! – обрадовалась девонька. – Мы к вам по поводу утреннего происшествия на реке… – Какого еще происшествия? – Ну как же, на вас ведь напал гигантский спрут, который вылез из проруби! – Девонька торопливо разматывала шнур микрофона. – Вы сумасшедшие, что ли? – Точно, чокнутые! – подоспевшая Лизка встала со мной плечом к плечу. – А «восьмерка» – это номер палаты в психушке, из которой они сбежали! – Восьмой канал – это областное телевидение, – обиделся парень с камерой. – Ведущее прямую трансляцию из дурдома, – кивнула Лизка и издевательски захихикала, радуясь случаю унизить конкурентов. – Женщина, отойдите, пожалуйста, мы не к вам, – неразумная девонька попыталась оттеснить мою подругу. – Ляся, расскажите, пожалуйста… – Ну, во-первых, она вам не Ляся, а Алиса Юрьевна, – ледяным голосом сообщила Лизка. – А я вам не женщина, а старший менеджер медиахолдинга «ФинансистЪ», в котором, кстати, работает и Алиса Юрьевна, она у нас редактор спецпроектов. Так в чем же дело, уважаемые коллеги, какова цель вашего к нам внезапного и не сказать что приятного визита? – Как – редактор? Почему «ФинансистЪ»? – Девонька растерялась. – Максик, погоди, не снимай… – Вы нас здесь опередили, что ли? – удивился оператор. – Вижу, тут какое-то недоразумение, – вмешалась я. – Мы здесь живем, а вы? – А мы красную шапочку ищем… – Чего?! Лизка покрутила пальцем у виска: – Версия про дурдом подтверждается. – Да перестаньте вы, какой дурдом, нам сказали, что тут живет женщина в приметной красной шапочке, Ляся ее зовут, это на нее утром спрут речной напал, – загорячилась обиженная девонька. – Вот, смотрите! Сдвинув головы, мы с Лизкой с интересом посмотрели на чужом смартфоне знакомый ролик со мной и щупальцем в главных ролях. – И правда – Красная Шапочка, – отметила подруга и посмотрела на меня с укором. Мол, зачем ты пошла на дело в этом приметном головном уборе? А затем и пошла, что он приметный, – могла бы ответить ей я. Мне же нужно было, чтобы в момент эпической битвы с чудищем подводным меня разглядели с высокого берега! Зимняя шапка незабываемого фасона «Чокнутый викинг» для этого прекрасно подходила, красное на белом далеко видно. – Нам сказали, такая шапка в деревне только у Ляси, – добавила телевизионная девонька. – Уникальный головной убор! Я покивала. Уникальный головной убор я купила у мастерицы-рукодельницы на рождественской ярмарке, где продавались и Андрюшины мелкие поделки. Вторую такую шапочку – вязаный красный шлем с длинными зелеными косами – пойди найди… – В самом деле, у меня была такая шапочка, – подтвердила я. – Но как раз сегодня утром я ее потеряла. Где – не знаю, я полдеревни обегала, пока кота своего искала. Кота нашла, а вот шапочку потеряла… Вы, если найдете, верните мне ее, ладно? Хорошая шапочка, такая теплая и нарядная… – То есть на видео в шапочке вовсе не вы? – расстроилась девонька. – Ну конечно же, не мы! – заверила ее Лизка. – Как вы себе это представляете, девушка? Взрослые люди, сотрудники серьезного издания по утрам перед работой организуют подледный лов гигантских спрутов в российской глубинке? Нам в «Финансисте», в отличие от других СМИ, нормальных деловых новостей вполне хватает, мы дутых сенсаций не ищем! Я одобрительно кивнула: «дутая сенсация» – это было прекрасное определение. В одном контексте с резиновым спрутом и велосипедным насосом – в высшей степени точное. Теледевонька повесила носик, уже синеющий от холода. Мне стало жаль коллегу, я ведь тоже когда-то была неопытным молодым журналистом, которому строгий главред говорил: «Иди – и без материала не возвращайся!» – Вы лучше найдите автора этого видео, – посоветовала я. – Подсказка: судя по ракурсу, снимали с высокого берега, а там всего одно строение – метеостанция. – Поехали! – Хмурый парень с камерой развернулся, ушел в машину, сел за руль и снова нетерпеливо погудел клаксоном.