– Муа? – обрадовался кот и птицей взлетел на освободившуюся табуретку. – Тебе это, тебе. – Шура у тебя и по-французски умеет? – удивилась Лизка. – Пуркуа бы и не па, – хмыкнула я. – Ля пирог со сладким творогом, сильвупле, – сказала подруга непосредственно франкоговорящему коту. – И с домашними сливками, тебе понравится, рыжий. – Ляся, покедова! Завтра будь на связи, – Митяй подхватил корзину и утопал. За ним вышла и Лизка с наволочкой, в которую она, как в мешок, свалила прочие выстиранные и высушенные постельные принадлежности. Обернувшись ко мне в сенях, подруга напомнила конспиративным шепотом: – Утром едем на Поле Чудес, не забыла? Я кивнула, Лизка козырнула и ушла. Я заперла дверь, вернулась на кухню, отрезала нам с Шурой по куску пирога, сварила себе кофе и села думать думу. Зачем, ну зачем кому-то так нужны деревянные истуканьи головы, что он уже третий день подряд их крадет не покладая рук? Никаких новых версий у меня не появилось, а старые уже казались совсем неправдоподобными. Кому-то понадобилось целых три груза для кадушек с квашеной капустой? Или так понравился шашлык на ясеневых дровишках, что сразу же захотелось повторить второй раз и третий? Нет, тут явно что-то другое. Но что? – Зайдем с другой стороны, – рассудительно предложил внутренний голос. – Подумаем, почему сегодня преступник действовал нетипично? Не ограничился, как прежде, одной головой, еще и пододеяльник свистнул… – Пленился его неземной красотой? – предположила я. – Мужик-то? Не, не верю. Пододеяльник из натурального шелка могла оценить какая-нибудь баба, но с учетом веса деревянной головы, мне кажется, можно постановить, что вор – представитель сильного пола. Даже очень сильного! Опять же, пленившаяся баба унесла бы весь комплект. Значит, ворюге нужен был только пододеяльник. – И именно шелковый! – я вспомнила, что в стирку отправляла два комплекта – шелковый цвета слоновой кости и хлопковый в цветочек. Лично я, признаться, сперла бы хлопковый. Шелк жутко скользкий и недолговечный. – Или именно белый, – задумчиво молвил внутренний голос. – Так сказать, тотал уайт… И тут мой внутренний Ватсон (а может, и Шерлок) замолчал, глубоко погрузившись в размышления. Некоторое время я чутко прислушивалась, надеясь уловить какую-то умную мысль, потом плюнула на это дело и завалилась на диван перед телевизором смотреть незатейливый боевичок. Пусть подсознание само поработает, выварит идею, она тогда сама всплывет – готовенькая. Хороший способ, я часто им пользуюсь, рекомендую! Разбудили меня ароматы кофе и ванили. Было уже утро, явно солнечное – узкий просвет между занавесками сиял раскаленной золотой проволокой. На кухне кто-то деловито возился – точно не кот, он не умеет хлопать дверцами шкафчиков. Кряхтя, я встала с не слишком удобного дивана, выключила бормочущий телевизор, сунула ноги в тапки и побрела на кухню. – Что за дурацкая манера двери не закрывать? – оглянувшись на звук шагов, упрекнула меня Лизка. – Прихожу – а у тебя калитка не заперта, дверь и ставни не закрыты! Ты что, нарочно провоцируешь преступников? – Просто вечером не заметила, как уснула, – я зевнула и села за стол, на котором уже был сервирован аппетитный и отнюдь не диетический завтрак: сырники с медом и сметаной, бутерброды с домашним салом, яйца вкрутую. Шуруппак уже чем-то азартно чавкал в углу и тоже меня не поприветствовал, но хотя бы претензии не предъявил. – Четвертая голова еще на месте, я проинспектировала, – сказала Лизка, наливая нам кофе. Я благодарно кивнула: сама-то позабыла первым делом проверить, как там злосчастные истуканы. – Жуй живее, мне к одиннадцати часам надо в городе быть, у меня там встреча с заказчиком. – Лизка оправила пышный бант модной блузки. – Но сначала заскочим на Поле Чудес, как планировали. – Угум, – я торопливо запихнулась сырником. Уже через полчаса ярко-зеленая «лягушонка-коробчонка» катила по белому Полю Чудес, как малахитовая бусина по скатерти, оживляя собой однообразные заснеженные просторы. В зимнюю пору будущий элитный поселок с широко разбросанными по просторной территории новыми домами и недостроенными кирпичными коробками смотрелся довольно уныло. – Нивы сжаты, рощи голы, на полях лежат сугробы, – прокомментировала Лизка, беззастенчиво переврав классика русской поэзии. – По-моему, нам туда. Домовладение господина Фролова, несущего материальные потери в виде бесследно пропадающего со двора листового железа, представляло собой большой квадрат, обнесенный по периметру глухим трехметровым забором из красного кирпича. – Не забор, а модель Великой Китайской стены, – уважительно отметила Лизка и остановила «лягушонку» ближе к углу, чтобы нам с ней ворота были видны, а мы с ней камерам над теми воротами – нет. – В самом деле непонятно, как отсюда можно что-то украсть. Случайно, не знаешь, сколько весит лист железа? Я достала из кармана смартфон и погуглила. – От шестидесяти трех до ста десяти кило, в зависимости от толщины. – А размеры? – Минимум – метр на метр двадцать, толщина от двух миллиметров. А что? – А то, что это тебе не фольга от шоколадки, фиг такой листик через забор перебросишь, даже если никто не мешает – камеры, сторожа, собаки… – Он еще и гремит, наверное, как черт в ступе, – предположила я, вспомнив, как сама сражалась с замерзшими до жестяного звона простынями и пододеяльниками. – Вывод: камера, сторожа и собаки в преступном сговоре, других вариантов я не вижу, – заключила Лизка. – Надо со всех сторон посмотреть, – не согласилась я. – Может, где-то в заборе есть дырка. – Сходи посмотри. – А ты? Подруга вместо ответа приподняла ножку, демонстрируя замшевый лофер. Оно и понятно, в валенках на педальки нажимать неудобно. – Жди меня, и я вернусь. – Я открыла дверь и вышла из машины. До угла двигалась по дороге, а дальше пришлось плыть по снежной целине, и я, пока выгребла к другому углу, успела все проклясть: и строителей Великого Китайского Забора, и погоду, и наше с Лизкой неуемное любопытство. Зато за поворотом мне открылся вид на тыльную часть забора, а в ней, оказывается, имелись еще одни ворота. Только они были заперты, и не на замок, который легко отомкнуть ключом: в стальные ушки для дужки замка был продет металлический прут. Концы его кто-то очень сильный загнул вверх и, не удовлетворившись этим, еще и заузлил. Я такое делаю с проволочкой, когда хочу повесить на гвоздик декоративную тарелочку. Да, с таким запорным устройством без пилы по металлу не справиться. А справившись один раз – без вариантов восстановить… И сделать это тихо, незаметно для собак и сторожей, определенно не получится… Для очистки совести я честно обошла забор по периметру и прибрела к машине вся мокрая, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. – Ты как будто олимпийскую гонку на лыжах бежала, – Лизка открыла мне дверь, позволила бухнуться на сиденье и достала из бардачка упаковку бумажных салфеток. – Прости, золотых медалей нет. – Зато есть понимание, как действуют похитители железа, – похвасталась я, промакивая бумажным платочком потный лоб. – Ну? Как же? – Элементарно, Ватсон: они пропихивают его между воротами и стеной! Там есть узкая щель, тонкий лист как раз пролезет. Ну, а потом железо, я думаю, просто тащат по снегу, как волокушу. – Боже, как все просто! Достаточно немножко пошевелить извилинами… – Извилинами – немножко, а ножками – преизрядно, – напомнила я и стянула с себя валенки, чтобы вытряхнуть набившийся в них снег. Лизка покосилась на меня, прибавила жару в печке и повела «лягушонку-коробчонку» прочь с места уже раскрытого преступления. Нами уже раскрытого. Полицией – еще нет. – Митяю скажем? – вслух задумалась я. – Конечно, – энергично кивнула подруга. И тут же подняла указательный палец. – Но не сразу! И не просто так, а в обмен на какие-нибудь ценные сведения или же в благодарность за них. – Добра ты, матушка. С родным мужем бартер практикуешь… – В данном случае не с мужем, а с представителем конкурирующей организации, – не усовестилась Лизка. – Митяй участковый, считай, полиция, мы – начинающие частные сыщики. Нужно с самого начала правильно выстроить деловые отношения… Ты, кстати, куда сейчас? В город со мной или назад в деревню? Если в город, то можно и к психиатру закатиться. – Думаешь, пора? – Тьфу на тебя, не в этом же смысле! Главврач психушки, он же директор центра психологической помощи, созрел для интервью, но ему лень писать ответы на твои вопросы. Надо уважить профессора, прибыть на личную встречу… – Ну давай уважим. – Я прикинула, что никаких срочных дел у меня дома нет. – Только тогда сначала в квартиру мою заедем, я переоденусь в цивильное.