Городская квартира, в которой я не жила уже месяца полтора, производила грустное впечатление: затхлый запах, пыль, сумрак, тишина – типичное заброшенное жилье, хоть сейчас тут фильм про зомби-апокалипсис снимай. Когда дверца платяного шкафа вдруг сама по себе с протяжным скрипом приоткрылась, я чуть не заорала, успев вообразить прорывающегося сквозь вешалки с одеждой мертвяка! – Что? – Лизка, не обремененная нездоровыми фантазиями, посмотрела на вздрогнувшую меня, перевела взгляд на нутро гардероба, сама придумала причину моей нервозности. – Надеть нечего? – Найду что-нибудь, – я последовательно взяла в руки сначала себя, а потом и вешалку. – О, точно! – подружка щелкнула пальцами. Я было подумала, что она одобрила выбранный мной наряд, но нет: Лизка тоже решила что-нибудь найти и с этой целью отправилась на кухню. Лизавета Николавна у нас какая-то нетипичная беременная, у нее никакого отвращения к еде, наоборот, аппетит как у комбайнера в разгар жатвы. Когда я вышла из ванной, где наскоро приняла душ и переоделась в приличный брючный костюм, подруга сидела за столом, растопырив локти. Рядом с ней лежали банановая шкурка – справа и обертка от шоколадки – слева. Посередине, прямо перед пытливым взором Лизки, были разбросаны спички. Я глянула на плиту, предполагая увидеть там закипающий чайник, но обманулась в своих ожиданиях. Спички подружке понадобились не для розжига. И, слава богу, не для еды. А то я слышала, у беременных бывают очень странные причуды. – Алиса, иди сюда, – Лизка подвинулась, открывая мне вид на сложенную из спичек фигуру. – Переставь три спички так, чтобы получился квадрат. – Зачем? – А тебе трудно, что ли? Давай, уважь мой каприз. Я покрутила спички так и сяк, не нашла решения и сдалась: – Не знаю, как это сделать. – Вот так! – Лизка молниеносно переставила спички и продемонстрировала мне получившийся квадрат. – Поняла, в чем фишка? Ты думала, изменения нужно произвести где-то здесь, а надо было смотреть шире. – Угу. И к чему ты это? – Все к тому же – к детективным расследованиям, – Лизка встала, смела спички обратно в коробок. – Ну, поехали. За дорогой я не следила, предоставив решать вопросы навигации автоледи Елизавете Николавне, и неприятно удивилась, когда увидела, куда мы приехали. Похожее на тевтонскую крепость из темно-красного кирпича – Андрей как раз такими в Калининграде любовался и слал мне снимки в вотсап – приземистое здание отнюдь не выглядело гостеприимным и не внушало желания зайти в него. Плюс бетонный забор с железными воротами и кирпичной будкой КПП, плюс казенного вида вывеска «Государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Специализированная клиническая психиатрическая больница № 1»! Я уперлась, отказываясь выходить из машины: – Ты куда нас привезла?! Это психушка, а не центр психологической помощи! – Это два в одном, ты меня плохо слушала, тут и психушка, и психологический центр, – не дрогнула Лизка. – Выходи, не бойся! Нам не сюда, здесь мы только «лягушонку» оставим, потому что на той стороне парковаться негде. Мы вышли из машины, и подруга уверенно прошла мимо ворот с КПП, свернула за угол, уже оттуда призывно помахала мне, замешкавшейся, ручкой: – Ну же, шевелись! Я пошла за ней, боязливо косясь на сплошной трехметровый забор, возможно, увенчанный колючей проволокой или гребнем из битого стекла – там, наверху, что-то поблескивало. Лизка, посмеиваясь, провела нас по узкому переулку между забором и глухой стеной соседнего строения, и мы оказались с другой стороны все того же краснокирпичного здания, которое тут выглядело совсем иначе. Пугающий бетонный забор превратился в рельефные кирпичные столбы, перемежающиеся изящными чугунными кружевами. От полукруглой кованой калитки тянулась идеально расчищенная дорожка из желтой брусчатки, по обе стороны от нее высились аккуратные елочки. – А вот и нужный нам психологический центр, – Лизка нажала на кнопку звонка у калитки, и та сама открылась. – Ну вот! – обрадовалась я. – Совсем другое дело! Зачем вообще объединять в одном флаконе такие разные заведения? – Удобно, – пожала плечами подруга, жестом пропуская меня вперед. Мы аккуратно, чтобы не сбить каблуки на брусчатке, зашагали по желтой дорожке. – С той стороны – заведение для тех, у кого в голове конкретные тараканы. Во-от прям такие кукарачи! – подружка раскинула руки, как хвастливый рыболов, показывая насекомого монстра. – А с этой стороны – для тех, у кого не тараканы, а так, мухи, мелкая мошкара. – Но там же специализированное госучреждение, а тут частный медицинский центр? – Ага, но руководитель у них один. – Двуликий Янус, – пошутила я. – Почти угадала: он Яков, Яков Львович. Профессор, видный мозгоправ. Давай поторопимся, он уже заждался. Но мозгоправ не заждался. Наоборот, заставил меня посидеть в очереди к нему. Спасибо, не в коридоре, с рядовыми пациентами, а в приемной, но я все равно чувствовала себя некомфортно. Мысль о том, что профессор-мозгоправ принимает и тех, кто с мухами, и тех, кто с тараканами, не позволяла успокоиться. Вот кто, к примеру, этот тощий взъерошенный дядечка, сидящий справа от меня? Страстно обнимающий пухлый портфель и маниакально блестящий очками? Что у него в портфеле, уж не топор ли с прилипшими к окровавленному лезвию сединами убиенной старушки? А эта женщина с лакированными кудрями в один цвет с волосяным украшением Синей Бороды, беззвучно шевелящая губами и загибающая пальцы в массивных кольцах, кто она? И кого так старательно пересчитывает – часом, не безжалостно сжитых со свету мужей? Лизка, оставив меня в приемной, побежала дальше по своим делам, а я сидела в одном ряду с подозрительными личностями и вспоминала, что тихие сумасшедшие, говорят, еще опаснее, чем буйные. А потом дверь кабинета открылась, из нее вышел невысокий мужчина в твидовом костюме-тройке, пытливо глянул сквозь круглые очочки на нас, ожидающих, и дама, о которой я подумала, что она женский вариант Синей Бороды, подскочила и затараторила: – Яков Львович, насчет корпоратива, там были незапланированные расходы, что теперь делать со счетами, я не знаю… – Разберемся со счетами, Вера Ивановна, ступайте к себе, я зайду к вам через полчаса-час. И зловещая Синяя Голова, оказавшаяся обыкновенной бухгалтершей, удалилась. А мужик, похожий на возрастного Раскольникова, открыл свой портфель и принялся совать мужику в твиде подарочную коробку с дорогим коньяком, горячо бормоча благодарности и не замечая, что доктор сердито краснеет. Я выдохнула: фух, однако разыгралась у меня фантазия! В нормальных людях психов вижу, видать, у самой с головой проблемы… Правильно к мозгоправу пришла, давно пора… – Это вы из газеты? – с трудом избавившись от благодарного пациента, спросил меня мужчина в твиде. Кого-то он мне напоминал… Я кивнула, вошла в кабинет и сразу поняла кого: уважаемый мозгоправ беззастенчиво копировал Зигмунда Фрейда, большой портрет которого помещался над его рабочим столом. – Яков Львович. – Алиса Юрьевна. Мне мягко пожали ручку, вывели на середину просторного, как бальный зал, кабинета. Я было снова испугалась, на этот раз того, что клон Фрейда увлечет меня в пляс, но он только огляделся, выбирая место для разговора. Выбор был большой: рабочий стол с массивным креслом для хозяина кабинета и твердыми стульями с высокими спинками для посетителей, уютный чайно-кофейный уголок, мягкий диван и пара кресел в обрамлении рослых фикусов, и еще кушетка за красивой расписной ширмой. Над оформлением помещения явно поработал интерьер-дизайнер с большим опытом зонирования помещений. Секунду подумав, Яков Львович определился: рабочий стол. Я кивнула, одобряя этот выбор, и опустилась на предложенный мне стул. Хозяин кабинета занял свой царский трон, я достала диктофон, и мы приступили к записи интервью. Должна признаться, я не люблю, когда интервьюируемый получает вопросы заранее. Во-первых, это позволяет ему подготовить ответы, и они выходят слишком гладкими, без интересных оговорок, за которые можно цепляться, раскручивая нескучную беседу. Во-вторых, я сама превращаюсь в гибрид китайского болванчика и подставки под диктофон, что для опытного журналиста унизительно. Поэтому я позволила лже-Фрейду осуществить выразительное чтение заученных наизусть ответов, но потом добавила еще несколько несогласованных вопросов. Потешила таким образом свое самолюбие, а после вдруг сообразила, что у меня ведь и без того есть о чем спросить доктора! – Яков Львович, а с клептоманами вы работаете? Слишком горячо спросила, умный доктор заинтересовался: – У кого-то такая проблема? – и, приспустив очки, посмотрел на меня поверх них уже без той вальяжной доброжелательности, с которой взирал в процессе интервью. Как на пациента посмотрел, а не как на журналиста. – Не у меня, – я помотала головой. – То есть у меня, но не в том смысле. Не я ворую! – Да вы не волнуйтесь, не волнуйтесь. Рассказывайте, – предложил Яков Львович и посмотрел на ширму, заслоняющую кушетку. Но переместиться туда пока не предложил, и на том спасибо. – Понимаете, в деревне, где у меня дом, стали происходить странные кражи. За последнюю неделю бесследно пропали самые разные вещи: самогонный аппарат, коровий колокольчик, растение в горшке, постиранный пододеяльник и… три фрагмента деревянного зодчества, – объяснила я. – Полиция бессильна, мотивы похитителя непонятны, следов он не оставляет. Скажите как специалист, это похоже на действия клептомана? – Хм… – лже-Фрейд откинулся в кресле. – Клептомания – это нездоровое влечение совершать спонтанные кражи. Психическое расстройство, которое начинается как периодическое желание украсть какой-либо предмет, а со временем перерастает в полноценное неконтролируемое влечение к краже… Если предположить, что ваши пропажи – дело рук одного человека, то некоторые черты клептомании тут присутствуют. Ведь предметы кражи не представляют материальной ценности для клептомана и не являются ему необходимыми, он похищает их просто потому, что вот так ему захотелось… – Внезапно? – Спонтанно. Без предварительной подготовки и оценки рисков. – Нет, наш готовится, – огорчилась я. – Время выбирает… Во всяком случае, деревяшки он ворует исключительно на ночь глядя и непременно перед снегопадом. – Возможно, кражи совершают разные люди, – Яков Львович снял и протер очки. – Мне кажется, история с пропажей деревяшек стоит особняком. И еще я бы исключил из списка вещей, украденных спонтанно и бесцельно, самогонный аппарат, – тут он подмигнул мне. – А вот колокольчик с коровьей шеи, горшок с подоконника и пододеяльник с веревки – вполне подходящий набор для начинающего деревенского клептомана. – А как-то узнать его можно? Клептомана? – Конечно, если на нем будет бейджик «Клептоман»! – Доктор развеселился. – Или если вы его схватите за руку в процессе кражи…