— Обещаю, вообще больше этой темы в разговорах с мамой не коснусь. Я и сама уже поняла, что слишком много на себя беру. Пусть мама сама решает, что для неё лучше. * * * Арина сдержала слово: начиная с этого дня она полностью прекратила всякие попытки вмешиваться в жизнь матери и устраивать её личное счастье. Она своё-то счастье не смогла построить, а пыталась указывать другим, что им делать и как себя вести. В своих собственных глазах Арина оправдывала себя тем, что ей очень хотелось, пусть поздно, но обрести полную семью, в которой есть и мама, и папа. Однако, помимо наших хотелок, существуют объективные обстоятельства, а также субъективные мысли и желания окружающих нас людей. До развода оставалась неделя, и Арина пока не проявляла активности в отношении Эдуарда Александровича, не считала возможным, поскольку юридически была ещё несвободна. Эдуард по-прежнему дистанцировался от других сотрудников детского сада, а открытым и активным был только во время занятий с воспитанниками. Однако Арина прекрасно помнила тот вечер, когда они встретились в ресторане. Эдуард тогда был совсем другим, не таким, как обычно: он поразил Арину своими искренностью и чувством юмора. Тогда у Арины были веские основания полагать, что метаморфозы произошли из-за её присутствия. Теперь ей до безумия хотелось, чтобы он снова стал таким, как тогда, в ресторане, а потом и у них с мамой дома, но Эдуард ушёл в глухую оборону. Тем не менее, Арина замечала, как он на неё смотрит, и слышала его тяжёлые вздохи. Женщина почти всегда чувствует, когда мужчина ей симпатизирует, и тем более, когда он в неё влюблён. В выходные Арина вновь уехала на дачу к отцу, где познакомилась со своими единокровными братом и сестрой и с их супругами, а также со своими двумя племянниками. Нельзя было сказать, что Арина сразу испытала по отношению к взрослым родственникам тёплые чувства, так же, как и они к ней, и это объяснимо. Кому приятно познакомиться с сестрой, которая появилась на свет в результате адюльтера одного из родителей? Осознавать, что папа обманывал маму и встречался с другими женщинами за её спиной? Арина всё это прекрасно понимала, потому вела себя сдержанно и не навязывала приобретённым родственникам своё общество. Но начало вполне цивилизованному общению было положено. С кем Арина сразу сошлась и была безоговорочно принята в компанию, так это с племянниками, Мирославом и Гавриилом. Именно с ними она и провела весь день. * * * В тот день, когда можно было получить готовое свидетельство о расторжении брака, Арине впервые за месяц позвонил Дима и предложил поужинать вместе — устроить прощальный ужин и расстаться цивилизованно, друзьями, как говорится. Однако Арина наотрез отказалась от подобной перспективы, её всё устраивало и так, без красивых и пафосных расставаний. … Разговор с Эдуардом состоялся через неделю после развода. Устав ждать от Эдуарда первого шага и ловить на себе его томные взгляды, решительная Арина сделала этот шаг сама: она пригласила коллегу поужинать вместе после работы. Эдуард Александрович согласился, и они поехали в тот самый ресторан, в котором встретились случайно больше месяца назад. Ужин прошёл очень хорошо: у Арины и Эдуарда оказалось много точек соприкосновения и одинаковых пристрастий, потому темы для обсуждения не переводились. Однако по пути домой, когда Эдуард провожал Арину, он опять замкнулся в себе и стал молчаливым. Когда они остановились у подъезда Арины, она повернулась к своему молчаливому спутнику, внимательно посмотрела в его зелёные глаза и положила ладони на его плечи. Эдуард Александрович растерянно моргнул и инстинктивно попытался отодвинуться. Остановился вовремя, однако чуткая Арина успела уловить его жест. — Понятно, — констатировала Арина и убрала ладони с его плеч. — Можете расслабиться, Эдуард Александрович, приставать я к вам не буду. — Арина Борисовна… — смущённо и виновато начал Эдуард Александрович. — Всё нормально. Простите меня, пожалуйста, Эдуард. Я обещаю не преследовать вас больше и не утомлять своим вниманием. Не переживайте. — Арина… — в глазах Эдуарда мелькнула паника. — Мне просто показалось в тот вечер, больше месяца назад, когда вы встали на мою защиту и поддержали меня, что именно тогда вы были настоящим — решительным, смелым, остроумным, проницательным. Но я ошиблась — настоящий вы сейчас, а тогда была случайность, под настроение. Вы так же, как моя мама, боитесь впустить чувства в вашу жизнь, предпочитая сидеть в своей тихой и укромной норке. — Арина! Где вы, и где я? Мне вот-вот исполнится сорок, через каких-то полтора года, и я обладатель абсолютно заурядной внешности. А вы — девушка в самом расцвете, очаровательная, умная и яркая. Я вам быстро наскучу, и вы уйдёте. А я не смогу этого пережить. — То есть, вы уже всё расписали, Эдуард? Сценарий готов, и роль у меня незавидная? Так себе роль, с гнильцой? — Арина, зачем вы так? Дело не в вас, вы безупречны. Это я не смог построить счастливую семью и стал рогоносцем. — Вы, видимо, запамятовали, Эдуард, что мы с вами пережили одинаковые ситуации? Меня тоже предали. А если я весела и активна, это совсем не означает, что мне не муторно, и я всё пережила легко и играючи. И возраст тут не играет никакой роли. Предательство — это не ветрянка, которую желательно перенести в детстве, а с возрастом она протекает всё тяжелее. Предательство в любом возрасте переживается одинаково: и в три года, и в девяносто три. Но я не такая трусиха, как некоторые, я готова к счастью и встречу его достойно, лицом к лицу, а не как страус, куцым хвостиком вверх. Прощайте, Эдуард Александрович! Арина быстро пошла к подъезду, и эхо от стука её каблуков отчётливо разлеталось по вечернему двору. С тех пор Арина свела к минимуму общение с Эдуардом и с успехом делала вид, что не замечает, как он мается. * * * … — Не узнаю́ тебя, дочь, — сказал Борис, когда они с Ариной в субботу закрывали дачный сезон на его шести сотках. — Что-то случилось? Немного подумав, Арина рассказала об их с Эдуардом разговоре. — Эдик — очень хороший и порядочный человек, это видно невооружённым глазом, — задумчиво сказал Борис. — Да и проявил он себя именно так тогда, когда мы встречались. И я ещё тогда заметил, как он на тебя смотрит. Может, зря ты так резко с ним поговорила? — Может, и зря, папа. Но что сказано, то сказано. Теперь обратной дороги нет. Я так устала, папка! — Арина вдруг всхлипнула, совсем как маленькая. — И я всё время пытаюсь убежать от себя, а в итоге бегу впереди паровоза… Борис обнял Арину за плечи и прижал к себе. — Дочь, а давай улетим в отпуск вдвоём? Пусть от нас тут все отдохнут, а мы развеемся, разберёмся в себе. Арина несколько секунд смотрела на Бориса, а потом кинулась ему на шею. — Гениально, пап! То, что надо! …Отпуск у Бориса должен был начаться через неделю, а пока нужно было вплотную заняться не только ударным трудом, но и поисками подходящего маршрута. Всю организационную составляющую Борис взял на себя. Арина решила поговорить с мамой о своём грядущем путешествии как можно скорее. Во-первых, нужно было подготовить маму. Конечно, она никак не препятствовала общению Арины с отцом, но все свои мысли держала при себе. Возможно, она и не в восторге будет от такого поворота, и Арина должна будет попытаться объяснить ей всё. Во-вторых, сообщать о таких вещах в последний момент — это просто неуважение. А в-третьих, Арине нужно было скорректировать расписание с учётом отпуска. Получилось так, что на откровенный разговор они вышли уже в понедельник вечером, когда ужинали, вернувшись с работы домой. И заговорила о наболевшем Люба. — Дочь, что у вас с Эдуардом Александровичем? — Ничего, — удивлённо пожала плечами Арина. — Не пытайся меня обмануть, я уже давно заметила, что между вами искрит. А в последнее время Эдуард Александрович ходит сам не свой, как в воду опущенный. — Ничего не искрит, мама. Так, чуть-чуть блеснуло что-то и погасло. — Вы что, поссорились? — Как я могу поссориться с абсолютно чужим человеком, мам? Ты же знаешь, я человек неконфликтный. — Я вижу, как он смотрит на тебя, и этот взгляд совсем не похож на взгляд чужого человека. И здесь, у нас в гостях, он вёл себя не как чужой. Мне казалось, и ты к нему неравнодушна. Зачем мучить хорошего человека? Вот совсем не похоже на тебя, дочь! — Этот хороший человек сам от меня отказался, мама, — сказала Арина, задумчиво глядя прямо перед собой. — Всё так вышло, будто я сама пыталась ему навязаться, а он отшил меня. Заявил при этом, что я, дескать, наиграюсь с ним, и он мне наскучит, потому что он, якобы, весь такой обыкновенный, и лет ему скоро сорок, а я вся такая необыкновенная, яркая такая вся… Окончание фразы Арина говорила уже сквозь слёзы. — Ариша, — Люба встала, обняла дочь и прижалась щекой к её волосам. — Ну так это же означает, что он боится тебя обрести, а потом потерять. — Угу, — всхлипнула Арина. — Он так и сказал, что не переживёт этого. А меня он спросил? Почему он решил, что непременно мне наскучит? Что за бред? — У него печальный личный опыт, дочь… Дай ему время. — У меня тоже тяжёлый личный опыт, мам! Но я почему-то не толкаю этот опыт впереди себя в новые отношения и не подхожу ко всем с одной меркой! Если для него печальный опыт важнее счастья, то пусть дальше труса празднует в обнимку со своим опытом! Люба задумчиво посмотрела на дочь и закусила губу. Она подумала о том, что слова Арины в полной мере относятся и к ней, Любе. Она уверена, что может быть счастлива с Борисом, но страх возможной боли сильнее, потому Люба и не дала Борису шанс исправить всё. Арина успокоилась, умылась и вернулась за стол, собираясь начать разговор об отпуске, когда Люба спросила: — Как дела у отца? Ты совсем перестала рассказывать о нём. — Мне казалось, тебе не очень нравится, когда я говорю о папе. — Почему же? — удивилась Люба. — Вроде, я всегда нормально относилась к тому, что вы поддерживаете общение, к тому, что вы обрели друг друга. — Да, но… После того, как ты отказала папе, мы с ним договорились, что я больше не буду говорить с тобой о нём. Чтобы не надоедать тебе. — А тебе и вправду хотелось бы, чтобы мы с папой были вместе? — Да, мам, очень. Но это решать только вам. Я ведь уже не маленькая девочка, всё прекрасно понимаю. Прости меня, пожалуйста, за то, что пыталась решать за тебя. — Я не обижаюсь, Ариша, потому что мне понятно, что тобой двигало. Ты абсолютно права — ты уже взрослый человек, и я хочу спросить у тебя как у взрослого человека: ты считаешь, у нас с папой есть будущее? Есть перспективы у наших отношений?