Он уже забыл о книге, оставленной им на чердаке, и с увлечением бросился в погоню за неповоротливым, сонным медведем, которого собаки спугнули из берлоги. И тут лошади под всадниками начали вставать на дыбы и испуганно хрипеть. Люди били их кнутами, пытались усмирить, кричали, но обезумевшие животные сбросили с себя людей и умчались прочь. Неуклюже поднимаясь с земли, граф почувствовал, что тело его отяжелело. — Проклятые лошади! — хотел пробормотать он, но вместо этого зарычал. Оглянувшись, он увидел, что вокруг него, вместо друзей и пажей, медведи и медвежата, и все испуганно воют. Граф посмотрел на себя и с ужасом понял, что он тоже медведь. Проклятие книги сбылось. — Когда огромная стая медведей пришла в усадьбу, испуганные крестьяне бросились бежать оттуда, и еще долго охотники искали пропавшего графа и его свиту, но так и не нашли. Поэтому крестьяне решили, что граф превратился в медведя, и больше на медведей в этой деревне не охотились. — А про книгу они откуда узнали? — спросила Оля, самая маленькая девочка, прижимая к себе куклу. — Не знаю. Но книгу никто не видел, а граф, наверно, сейчас бродит вокруг поместья…- зловеще прошептал Алеша. — Неправда все это, — сказала, помолчав, Анастасия. — Это выдумка. Я слышала, как господин, продавший папе поместье, рассказывал, что молодой граф уехал жить за границу. — Ну, не станет же он рассказывать правду, тогда бы папа не купил поместье. — А медведи… еще ходят здесь? — подала голос Наташа и сама испуганно прижалась к Насте. — Ходят, конечно. Мы завтра через лес поедем, может, и встретим… графа, — Алеша залез под одеяло. В комнате воцарилось молчание, дети прижались друг к другу и крепко уснули. Наутро погода была чудесная. Не метелило, как накануне, снег лежал ровно и переливался на ярком солнце, слепя глаза. Ветра не было, дети попросились в открытые сани, и тройка, гремя колокольчиками, покатила по лесной дороге. Высокие ели, усыпанные снегом, одетые в него, как в шубы, молчаливыми часовыми стояли вдоль дороги. В лесу было тихо, и только колокольчики не давали детям испугаться. Они радостно звенели, не умолкая не на минуту, разбивая тишину леса на звонкие осколки. Дети смотрели во все глаза, в каждом темном пне или сугробе мерещился им медведь. Ямщик смеялся над их страхом и говорил, что пока лошади бегут ровно, медведи далеко, да и зима, спят они, поди. Вскоре деревья стали расступаться, и появился красивый особняк с балконами и крыльцом с колоннами, возле него уже толпились крестьяне, пришедшие сюда, чтобы помочь новым хозяевам прибрать дом. Пока графиня руководила уборкой и расстановкой мебели, дети бросились на чердак, чтобы найти там книгу, но, к их разочарованию, чердак оказался закрыт на большой замок. Тогда они спустились во двор, но там они только путались под ногами, и графиня попросила их пойти и выбрать себе комнаты, в которых они будут жить. Дети побежали по дому, Алеша сразу нашел себе детскую комнату, которая раньше, должно быть, принадлежала маленькому Александру. Анастасия ушла вперед и подошла к высокой двери из темного дерева, на которой были изображены сельские сценки. Она нерешительно взялась за ручку. Дети уже забились по разным комнатам, каждый спорил, что его лучше, Анастасия считала себя взрослой и поэтому не хотела показать робость перед братом и кузинами. Она потянула дверь на себя, и на нее из темной комнаты пахнуло сыростью и холодом. Анастасия вошла в сумрак покоев, и некоторое время спустя ее глаза, привыкнув к темноте, стали различать очертания мебели. Настя, осторожно прислушиваясь, прошла по комнате и, схватившись за тяжелые бархатные шторы, раздвинула их, раскрыв огромное высокое окно. Комната ярко осветилась. Из окна был виден расчищенный от снега двор. Анастасия повернулась, и ее взгляду предстала спальня, с большой кроватью под старинным балдахином, громоздким комодом и стеклянным трюмо с тремя зеркалами. Настя подошла к трюмо и увидела три царапины, идущие по деревянной поверхности, словно кто-то с большими ногтями провел в ярости по столешнице. Девочка вложила свои пальчики в лунки от царапин и провела по мебели. Подняв глаза на себя в зеркале, она вздрогнула от неожиданности и страха — позади нее стоял большой медведь. Девочка, вскрикнув, повернулась, и увидела голову большого медведя, повешенную, как трофей, на стене. Стеклянные глаза чучела поблескивали в солнечном свете. На крик Насти прибежала графиня, она ласково обняла девочку, но Насте уже не было страшно. Более того, она бы ни за что не призналась, что испугалась. Она попросила у мамы эту комнату, и как графиня не пыталась ее отговорить, Настя стояла на своем — ей понравилась эта спальня. Голову медведя все же сняли, в комнате прибрались, графиня пообещала дочери сменить мрачную мебель, и Настя осталась одна в своей новой комнате. Ночью ей было страшно одной в большой кровати под нависающим балдахином, Настя закрывала глаза, но тонкая полоска света, пробивающаяся между шторами, падала ей на лицо и мешала спать. Светила луна. Настя представляла себе стаю медведей, бродящих вокруг дома, и зарывалась с головой в подушки. Внезапно, она услышала легкий стук в окно. Настя приподнялась и увидела, как за окном мечется маленькая тень. Настя в длинной ночной рубашке слезла с кровати, нащупала ногами тапочки и подошла к окну. За стеклом носилась маленькая тень, похожая на большую бабочку, которая время от времени билась в стекло. Девочка открыла окно, холодный воздух ворвался вместе со снегом в комнату, и вместе с порывом ветра влетела в комнату и тень. Настя закрыла створку и посмотрела на кровать, где на подушке появилось темное пятно. Послышался плач, Настя приблизилась и увидела на своей подушке маленькую летучую мышь, дрожащую от холода. — Это ты плачешь? — спросила Настя, подойдя к кровати. — Не смей называть меня на ты! Какая невоспитанность! — летучая мышь приосанилась на подушке, насколько это было возможно, и гневно пропищала: Почему ты так долго не открывала, дрянная девчонка! — Простите, — Настя сделала бы реверанс, но она сидела на кровати, — но я впервые вижу разговаривающую мышь. — Летучую мышь!!! — раздраженно вскрикнула гостья. — И не просто летучую мышь, а герцогиню правого крыла поместья фрау Балкаштайн фон Тюбик Лака, которая имеет достаточно сил и власти, чтобы держать в подчинении десять серых крыс! — А это много? — А у тебя есть в подчинении хоть одна серая крыса? — язвительно осведомилась герцогиня летучая мышь. — Нет, — призналась девочка. Фрау фон Тюбик Лака заметно оживилась. — А я Анастасия… — начала было Настя, но гостья прервала ее. — Объяснитесь, почему вы не открыли мне сразу? — Я не знала, что это вы стучите. — Ах, я замерзла, совершенно замерзла… — мышь жалобно пискнула. Настя взяла ее на руки. — Я вас согрею, с вашего позволения, герцогиня. Мышь пригрелась на плече у девочки. — Что же привело вас сюда в такой час из правого крыла поместья? — спросила Настя. — Ах!!! — летучая мышь схватилась за голову своими маленькими пальчиками. — Ах!!! Я совсем забыла все из-за холода! Я пришла, чтобы позвать вас на помощь, наша царица попала в беду! — Царица? — воображению Насти нарисовался бал в Петербурге, царь и царица, важно шествующие по залам дворца. — Да! Ох, это такое несчастье! Скорее же скорее, чего ты расселась! Нужно бежать вниз и помочь ей. — Разве царица здесь? — удивленно спросила Настя. — Да! Она сегодня вышла из дворца прогуляться, но кто-то расставил кругом мерзкие мышеловки, и наша прекрасная царица попалась в одну из них. Настя встала и накинула на ночную рубашку вязаную кофту. — Пойдемте, фрау фон Тюбик Лака, нельзя терять ни секунды. Настя взяла с тумбочки свечку и зажгла ее. Летучая мышь, повиснув вниз головой на руке девочки, вела ее по коридорам и лестницам, пока они не оказались возле кладовой. За дверью слышались громкий плач и крики, топот сотен маленьких лапок, но едва Настя приоткрыла дверь, воцарилась абсолютная тишина. Девочка вошла в кладовку и осветила помещение свечой. На полу стояла мышеловка, а в ней, с прищемленным хвостиком, билась большая белая мышь. Фрау фон Тюбик Лака слетела с руки девочки и громко заверещала: — Ваше величество, не бойтесь, я привела вам помощь. Тут же из-за всех мешков, банок, коробок, повылезали мыши и крысы. Их остроносые усатые мордочки недоверчиво смотрели на Настю. Девочка опустилась на колени и подняла мышеловку. Большая белая мышь устало лежала на дне клетки. Услышав голос герцогини летучей мыши, пленница открыла глаза. — Милая девочка, — тихо и с достоинством сказала она, — освободи меня, пожалуйста… Настя открыла мышеловку и вытащила оттуда пленницу. Вздох пронесся среди мышиной толпы. Настя вытащила тонкую ленточку из своей косы и аккуратно перевязала перебитый хвостик царицы. — Вы свободны, ваше величество, — она опустила руку на пол, чтобы мышь могла сойти вниз. — Благодарю тебя, девочка, — также тихо сказала мышь. — Приходи к нам на бал, мы будем рады тебя видеть. И белая мышь исчезла вместе с остальными придворными. — Фрау фон Тюбик Лака! — позвала Настя, которой вдруг стало страшно в наступившей тишине. — Чего тебе? — раздалось где-то над ней. — Что мне теперь делать? — Идти на бал, чего же еще! — засмеялась наверху герцогиня. — Фрау… а вы не могли бы… не сочтите за бестактность… — Послушай, девочка, я и так потеряла много времени из-за того, что летала за тобой. Мне надо привести себя в порядок к балу. Если хочешь, поднимись к себе и переоденься, а потом возвращайся сюда. Мы, так и быть, пойдем вместе. Настя побежала к себе. Наспех схватив одно из своих платьев, девочка оделась, и привела в порядок волосы. Когда она спустилась в кладовку, летучая мышь уже ждала ее, в нетерпении прогуливаясь вниз головой по балке. — Ну, наконец-то! — воскликнула герцогиня и полетела к маленькой картине, стоящей возле стены. На ней был нарисован красивый дворец из сыра, должно быть, эта картина прежде украшала кухню поместья. Настя с удивлением заметила, как мыши прыгают в эту картину и исчезают. — Но я такая большая… — с грустью сказала девочка и тут же почувствовала, как начинает уменьшаться. Вскоре картина стала для нее огромной, и каждая мышь, пробегавшая мимо, была в ее рост. — А теперь? — ехидно спросила герцогиня фон Тюбик Лака. Настя смело вошла в двери нарисованного дворца и удивленно оглянулась вокруг. Весь дворец был сделан из разных сортов сыра, и запахи смешивались друг с другом, так что многие гости, с непривычки, чихали. Вокруг ходили мыши в нарядных ливреях и платьях. На головах у некоторых из них были модные парики, в руках мыши чинно держали монокли, которые вставляли то в один, то в другой глаз, чтобы посмотреть на своих соседей. Настя никогда не боялась мышей, но, оказавшись среди огромной толпы грызунов и будучи с ними одного роста, она немного обомлела, увидев, какие строгие и сердитые мордочки у некоторых надменных мышей, как торчат огромные зубы у тех, кто особенно задирает нос, и как забавно дергается носик и усики, когда мышки передают друг другу последние сплетни. Она прошла вслед за герцогиней и приблизилась к большому креслу из сыра, в котором сидела царица мышей. Белая мышь поднялась и очень любезно приняла Настю. Посадив ее возле себя, она угостила девочку самыми вкусными зернышками пшеницы, орешками и, конечно, сыром. В самой середине непринужденной светской беседы, Настя увидела, как две крысы в золотых ливреях, ввели в зал под лапки старую мышь в больших очках. — А это, — сказала царица мышей, — самая старая мышь моего государства. Она жила здесь еще при прежних хозяевах. — Это правда, сударыня? — воскликнула Анастасия. — Значит, вы были здесь при прежнем владельце, графе Александре? — Да… — протянула старая мышь. — Расскажите… — нетерпеливо оборвала ее Настя, — это правда, что граф превратился в медведя?