Келла продолжал ржать. К даме присоединился хор родственников, построившихся на лестнице, которые были удивлены поступком лже-Ипполита. Они в один голос под руководством тещи кричали на бедного молодого человека. Видя, что тот не может дать отпор, к воплям подключилась и вторая часть родственников – со стороны жениха. Его они, естественно, защищали. Обстановка накалилась. – Мама, что происходит? – вышло в это время из ЗАГСа эфемерное юное создание в свадебном платье и фате-паутинке. Рядом с ней стояла девушка с букетами: судя по браслету на руке – свидетельница. Обе они были растеряны. – Света! – бросился к ней Ипполит. – Она сама ко мне пристала! – Не подходи к моей дочери! – взвизгнула теща. Что там было дальше, даже не знаю – мы, наконец-таки, скрылись в ЗАГСе вместе с поверенным Эльзы Власовны и, как оказалось, Келлой. Он смеялся. Чуть ли не пополам согнулся, оглашая хохотом «Дворец бракосочетаний» – ему даже замечание сделали, но синеволосому было глубоко фиолетово на чужие слова. – Все из-за тебя, бестолочь, – озлобленно глянула Нина на ржущего Синего. – Убирайся, труп. – Нин, успокойся? – не смогла сдержаться я. – Может быть, вам поговорить? Просто сесть и поговорить. – У нас нет времени на разговоры, нам нужно зарегистрировать отношения, – встрял поверенный. Его никто не слушал. – Катя дело говорит, – с одобрением в голосе сказал Келла. – Поболтаем? Я скучал. Журавль устало откинула назад вуаль и с ненавистью посмотрела на музыканта. – Дверь там, рыло. Прочь. – Ты уверена, что хочешь этого? – резко прекратив смеяться, спросил тот. – Более чем. Пошел вон с моих глаз, – приказала Нинка, но я вдруг заметила, как голос ее едва заметно дрогнул. Или мне показалось?.. Келла свел темные брови к переносице. Кажется, он был крайне зол и едва сдерживался. И куда только делся его веселый смех? – А я последний раз предлагаю: пошли со мной, – проговорил он сквозь зубы. – А я в последний раз предлагаю тебе пойти в зад, – отозвалась тотчас Нина. Они с яростью уставились друг на друга. – Может быть, успокоимся? – вмешался поверенный Эльзы Власовны, нервно поглядывая на дорогие наручные часы. – Церемония скоро. На него никто не обращал внимания, кроме меня. – Дура, – насмешливо посмотрел Келла на Нинку, с трудом пряча гнев. – Следи за словами, – припечатала та его уничтожающим взглядом. – Я твой жених, – и Келла плотоядно улыбнулся. – Твой путь к финансовой независимости, – явно передразнил он кого-то. Он не шутил. У Нинки ни один мускул на лице не дрогнул, только от глаз повеяло таким холодом, что я испугалась за нее. Она молчала, а синеволосый же, кажется, торжествовал. Упивался победой. И в его взгляде не было ничего доброго, в нем появилась какая-то болезненная жесткость. – А, это вы! Я ждал вас. Ефим Строганов-Софьин? – уточнил тем временем поверенный, копаясь в документах. – Он самый, – отрывисто бросил Келла. Поверенный протянул ему ладонь, и они обменялись рукопожатием. Я молчала. Не знала, что сказать. И все мои теплые мысли, вся моя надежда, что Келла вернулся за своей любимой, таяли, как эскимо в теплых руках. Он мстил. Издевался. Проверял Нину на прочность. Наслаждался ее поражением. – Отлично, наше время как раз проходит, а Эльза попросила меня приглядеть за вами, – вновь бросил поверенный взгляд на часы. Он, кажется, ничего не подозревал. – Ваши документы, друзья, с собой? – С собой. Но мне сказали уйти, – со смешком отозвался барабанщик, глядя при этом в лицо Журавлю с дерзким вызовом. – Не смею перечить. – А как же Ипполит? – не веря, спросила я. Да что тут происходит, в конце концов? – Эльза Власовна пошутила, – ответил, прокашлявшись, поверенный. – Ну, вы же знаете, как эксцентричны порою эти пожилые богатые леди. – Вы что устроили? – рассердилась я, теперь до конца поняв, что над подругой просто-напросто зло пошутили. Очень зло. И слаженно. Нет, она и сама шутила над людьми, и порою довольно жестоко, но… Но могла ли я быть не на стороне своей лучшей подруги? Конечно, нет. А Журавль словно очнулась. Оглядела их презрительно. Даже улыбнулась – ни дать, ни взять Снежная Королева. И глаза – словно льдинки. И голос – ледяной. И сердце. – Вот как. Решил поиздеваться надо мной? – не своим голосом спросила Нинка и трижды медленно похлопала в ладони. – Браво, мой милый. Браво. Десять баллов. – Было смешно. Почему бы и нет? – пожал широкими плечами Келла. – Почему бы и нет, – задумчиво повторила подруга, зачем-то беря у меня из рук свой огромный букетище. – Действительно… Почему? – спросила Журавль словно саму себя и внезапно огрела букетом Келлу по лицу. Хоть реакция у него и была хорошая, но увернуться он не успел – не ожидал такой подставы. – Стерва! – заорал он и вновь едва не получил охапкой роз по лицу, но отскочил. Больно ему не было – было обидно. – Иди сюда, биомасса, – кровожадно поманила его Нинка, и лицо ее перекосилось от ярости. – Я тебя в порошок стирать начну. Журавль, не слушая ни меня, ни поверенного, приближалась к барабанщику. Она попыталась еще раз ударить его, но Келла, выругавшись, выхватил букет из ее пальцев и швырнул на пол, а после несколько раз со злостью наступил на хрупкие замерзшие цветы. На мраморном полу они смотрелись некрасиво. Помятые, с отлетевшими лепестками, изломанные. Особенно досталось лилии. Мне стало их жаль. Подруга не растерялась и пустила в ход сумочку, которая попала синеволосому по плечу. Он разъярился еще больше. Казалось даже, Келле хотелось ударить Нину в ответ, но он сдерживался. – Вы что делаете?! Зачем мусорите?! – справедливо возмутилась одна из работниц ЗАГСа, проходящая мимо. – Она за собой уберет, – кивнул на Нинку Келла. – Друзья, а как же свадьба?! – возопил поверенный, который совсем ничего не понимал. – Не будет никакой свадьбы, – хрипло сообщил синеволосый. – И денег, – усмехаясь, добавил он, глядя в окаменевшее лицо Нины. – Пошла ты. – Я не опоздал? – услышала я вдруг еще один знакомый голос за спиной и резко обернулась – позади стоял Антон и улыбался. Сердце запело, зазвенела на одной ноте кровь. Кого-кого, а уж его я тут встретить совершенно не ожидала. – Антоша, – только и сказала я растерянно, а он подошел ко мне, обнял, коснувшись губами щеки, и шепнул: – Нереально скучал. Я обняла его в ответ – крепко-крепко и прижалась щекой к груди. Кажется, даже почувствовала стук его сердца. Наши объятия были короткими, но от прикосновений словно холодный ток по телу прошелся, и хотелось никогда его больше не отпускать. Тропинин, кажется, был такого же мнения и крепко взял меня за руку. Наверное, если бы не люди вокруг и не напряженная ситуация, мы бы не разжимали объятия еще долго, но нам пришлось нехотя отпустить друг друга. Слишком уж тяжелая атмосфера была. Нинка громко фыркнула, Келла хлопнул друга по плечу в знак приветствия. – Вы – свидетель? – уточнил нервничающий поверенный. – Свидетель, – кивнул Антон. – Попал в пробку, опоздал. Поздравляю, – скользнул он равнодушным взглядом по Ниночке. – Отлично выглядишь. Его голос был таким серьезным, что почти нереально было заподозрить усмешку. – Зря приехал, чувак, все отменяется, – сказал Келла, с вызовом глянув на Нину. – В смысле? – не понял Антон и с некоторым изумлением глянул на меня, а после перевел взгляд на цветы. Приподнял бровь. – В прямом, – мрачно отвечал синеволосый. – Я ее послал.