Пока стояли на «отдыхе», с Юлей встречались всего несколько раз. Урывками на пару часов. Мне и ей все время было некогда – то одно, то другое. Успели помириться и снова поругаться. Короче, все, как у всех и как в свое время написал Юрий Левитанский: …Виделись, не виделись. Ни за что обиделись. Помирились, встретились, шуму натворили. Год прошел, как не было, не поговорили. Так и жили наскоро. И дружили наскоро. Не жалея тратили. Не скупясь дарили. Жизнь прошла, как не было, не поговорили… Она сильно похудела, хотя и сказала, что ест и спит нормально. Ей по указанию руководства много приходилось мотаться по региону, встречаться с местными жителями, налаживая мирную жизнь. Пару раз девушке приходилось туго – из «зеленки» обстреливали машину, а однажды в одном из сел она попала в засаду бандитов. Спасибо, ехавшие мимо села тыловики помогли отбиться. С тех пор Юля не расставалась с оружием и кроме пистолета возила с собой автомат. От моей помощи в обеспечении ее охраны она отказалась, а потом вообще попросила не искать больше встречи с ней. Вот и понимай после того, что между нами было, женщин!.. Ну что ж, как там сказано: «Война все спишет!» Пусть так и будет. А душевная боль и обида – пройдут. Не зря же кто-то сказал: …Вы научитесь отпускать – Давать свободу своим чувствам. Не верить больше и не ждать, Ведь ждать – великое безумство. Ушло – да пусть горит огнем. Бежать вдогонку бесполезно. Сейчас живите, этим днем. Что будет завтра – неизвестно. Других женщин, с которыми я был бы близок, не завел. Вот и оставалось мне только завидовать другу и его успехам у женщин. Сведений от Татьяны я так больше не получил. Она запропастилась где-то в лесах Белоруссии. Так что будем жить и дальше ждать свою единственную столько, сколько надо. …Пусть говорят: для тех, кто ждет, Всегда все вовремя приходит. Но мы-то знаем наперед – К тому моменту все проходит… Хорошо все же, что нас сдернули с места. Бой лучше всего отвлекает от ненужных мыслей… На аэродроме в Сталинграде нас встретил пожилой старший лейтенант. Он пригласил остающихся в городе офицеров в автобус, а нас с Акимовым к себе в «эмку». Отпустив водителя «прогуляться на свежем воздухе», старший лейтенант достал из своего планшета запечатанный сургучом пакет. – Товарищ майор, это ваши дальнейшие инструкции, – передавая пакет Акимову, сказал он. – Распишитесь на конверте и поставьте время. Вскрыв пакет, Сергей вчитался в несколько страниц текста, а потом передал их мне. Ну что ж, все стало более-менее понятно. С целью введения противника в заблуждение относительно нашей бригады 4-м управлением НКВД были разработаны мероприятия по дезинформации агентуры врага. Акимов с сотоварищами должны были развить «бурную» деятельность по подготовке приема и размещения личного состава бригады на территории 10-й дивизии НКВД. Им предписывалось часто появляться в общественных местах – ресторанах, рынках, жд станции и т. п., где вести разговоры о прибытии в город подразделений бригады. Эшелоны бригады по прибытии на жд станцию «Сталинград» перегонялись якобы под разгрузку на запасной путь, оттуда в ночное время, сменив литер, под видом маршевого пополнения 322-й стрелковой дивизии 40-й армии должны были убыть далее по маршруту, конечная станция которого называлась – Таловая ЮВЖД. Оттуда автотранспортом подразделения бригады перебрасывались на аэродром 208, нбад, расположенный у пос. Нов. Чигла. Для имитации нахождения подразделений бригады в Сталинграде здесь для лечения в местных госпиталях должны были остаться все находящиеся в эшелонах больные и имеющие незажившие ранения. Вместо них из маршевого пополнения 10-й дивизии НКВД нам выделялись две стрелковые роты. Группа Акимова после отправки из Сталинграда последнего эшелона бригады убывает самолетом на аэродром «Нов. Чигла», где организует прием и размещение подразделений и пополнения, подготовку личного состава к новой операции в тылу врага. Устанавливались сроки. К 31 декабря – прибытие бригады к пункту сосредоточения, к 10 января готовность к участию в операции. Короче, весело, особенно по срокам готовности бригады. На этой ноте мы расстались, и машины уехали в сторону города. Пока шла дозаправка самолета, экипаж и нас прямо у самолета покормили горячим обедом. Минут за двадцать до вылета на автобусе привезли еще пассажиров – несколько летчиков и армейского полковника. Лицо полковника мне показалось очень знакомым. Покопавшись в памяти, вспомнил, кто это был – один из наиболее известных осетин Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров, знаменитый «полковник Ксанти». Он стоял у истоков советского партизанского (в Гражданскую) и диверсионного (в Испании) движения. Перед войной руководил 5-м разведывательно-диверсионным отделом Разведупра, командовал разведывательно-диверсионными группами и лыжной диверсионной бригадой (в финскую и Великую Отечественную), 2-й гвардейской кавалерийской дивизией, впоследствии стал генерал-полковником и получил в мае 1945 года «Золотую Звезду» Героя Советского Союза. Пока было время, познакомились. Оказалось, что он знает обо мне и действиях бригады. Я – о его действиях в Испании. Сближало нас и то, что мы оба любили Кавказ вообще и Осетию в частности. Так что у нас было о чем поговорить и на стоянке, и в полете. В разговоре выяснилось, что Хаджи-Умар в начале войны тоже был в Белоруссии, в составе группы Ворошилова. Он рассказал, как они ездили на машине в западном, северо-западном, юго-западном направлениях от Могилева в поисках штаба Белорусского округа. Как беспокоились о судьбе находившихся в войсках двух заместителей наркома обороны – маршалов Бориса Шапошникова и Григория Кулика. К счастью, к западу от Могилева полковник отыскал больного Шапошникова. Вместе с ним был и командарм 1 ранга Павлов со своим штабом. В последующем их группа занималась организацией партизанских отрядов и баз в районе Рогачева, Могилева и Орши. Останавливали отходящие части, потерявшие связь с вышестоящим командованием. Именно «майору Ксанти» по приказу Ворошилова пришлось арестовывать своих знакомых по Испании «генерала Пабло» и командующего артиллерией округа командарма Клыча. Кроме того, арестовали и начштаба округа командарма 2-го ранга Климовских. Я и не знал, что арест Павлова был произведен армейцами, а не сотрудниками НКВД. Да и еще по приказу Ворошилова. Мне в свое время попадались данные, что Ворошилов предлагал Сталину отстранение Павлова от командования округом и назначение его командующим танковой группой, сформированной из отходящих частей в районе Гомель – Рогачев двух танковых дивизий. А тут такой поворот. Мне тоже было о чем рассказать – о боях в Бресте, создании отряда и бригады, рейде по Белоруссии и боях на Кавказе. В общем, хорошо и познавательно провели время до Москвы. Столица встретила нас крепким морозцем. Полковника ждала машина, и мы дружески с ним попрощались, договорившись при случае продолжить знакомство и выпить «рюмку чая». По уже устоявшейся традиции вечер и ночь провел на базе. Мои вертолетчики разместились в недавно отстроенном общежитии на аэродроме, а я в своей ставшей уже родной землянке. Правда, попал я туда только после полуночи. Сначала занимался служебными делами, нужно же было войти в курс дела базы и батальонов тяжелого оружия, познакомиться с новым комсоставом, а потом меня перехватили Гороховы. Ну как с ними не посидеть? Петрович выглядел вполне здоровым. Что и доказал сразу же после прибытия из госпиталя, практически взяв на себя все хозяйственные вопросы базы. Лена в своем материнстве была прекрасна. Их дочь Маша не отставала от родителей, была энергична, весела и, главное, здорова. Хорошо посидели, не хотелось от них уходить, но утром мне надо было попасть в наркомат, потому долго не засиживались. Землянка меня встретила теплом и чистыми простынями. Уснул сразу же, приказав дневальному разбудить меня в шесть утра… Сообщение НКВД СССР № 2134/Б в ГКО с изложением данных, полученных от резидента НКВД в Лондоне, о подготовке Германии к применению химических и бактериологических средств ведения войны 26 декабря 1942 г. Резидент НКВД СССР в Лондоне сообщил следующие агентурные сведения: «В начале ноября с. г. английская разведка направила в министерство иностранных дел сообщение о том, что польский агент, пользующийся доверием польской разведки и имеющий связи в кругах германского военного командования, сообщил как о достоверном факте, что на совещании между Гитлером и Гиммлером было принято решение, что в случае значительного ухудшения положения Германии германское командование применит отравляющие газы и бактерии. Здесь же было подчеркнуто, что Германия ни в коем случае не признает себя побежденной до тех пор, пока не будут использованы все имеющиеся в ее распоряжении средства. В результате этого совещания немецкой промышленности якобы было отдано распоряжение о выпуске большего количества отравляющих веществ и аппаратуры для химической и бактериологической войны. В данном сообщении польского агента не указывается, на каком именно участке фронта немцы предполагают применить газы и бактерии в первую очередь. Тем не менее английское министерство иностранных дел признало это сообщение заслуживающим серьезного внимания, и Кадоган лично докладывал его Идену. Мнение руководства министерства иностранных дел сводится к тому, что Германия не находится еще в достаточно тяжелом положении, чтобы применять такие отчаянные средства». Народный комиссар внутренних дел СССР Генеральный комиссар госбезопасности Л. Берия Глава 15 Новая встреча с Кобуловым – Здравствуй, Владимир Николаевич, давно с Кавказа? – отвечая на мое воинское приветствие, спросил шедший по коридору в окружении порученцев Кобулов. – Сегодня ночью прилетел, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга. Вызвали в штаб и к наркому. – Наркома в ближайшие дни в Москве не будет. Я в курсе, что он хотел, так что как освободишься от штабных, зайди ко мне. Поговорим. – Есть. * * * – Ну что, пообщался со штабным народом? Наслушался их умных речей? – Как воды напился. Теперь понял, почему и зачем нас с места выдернули. – Это дело хорошее – понять, что происходит. Справитесь? Люди-то у тебя все новые и, насколько я понял, необученные. – Должны, Богдан Захарович. Там в принципе ничего сложного нет. Высадиться, захватить плацдарм и аэродром, обеспечить высадку прибывающего пополнения и удержать станцию и город до подхода главных сил. Делали уже такое. Стоит признать, что люди в бригаде тогда были более опытные и обученные. Ну да ничего страшного, все равно справимся. Я ребят за это время натаскал малость, совсем уж лохами не будут. В первой волне наиболее подготовленные пойдут, а затем уж остальные. Главное, чтобы летуны не подвели. Выбросили первую волну десанта в нужном месте. – Кого вам дают? – 2 полка на «ПС-84» и «Дугласах» от Паршина, 1-й[77] и 2-й[78] отдельные авиапланерные полки ВДВ. Эти полки состоят из двух эскадрилий самолетов-буксировщиков (по 10 самолетов «Ил-4») и 60 пилотов-планеристов. Обещали, что для выброски предоставят наиболее грузоподъемные планеры «Г-11»[79] и «КЦ-20»[80]. Прикрывать доставку десанта до места будет истребительный авиаполк дивизии Паршина на истребителях «ТИС (А)»[81]. – О летчиках не беспокойся. Доставят на место как надо. Дадим команду, чтобы наши товарищи в полках дополнительно поработали с пилотами по этому вопросу. Место высадки вам подсветят партизаны и авианаводчики. Насколько я знаю, команда на это уже дана, а авианаводчики, спецаппаратура и необходимые материалы доставлены к партизанам. – Да. В штабе сказали, что группа авианаводчиков уже на месте. Там же действует несколько разведгрупп нашего наркомата. – Это хорошо. Ты ведь что-то еще у меня спросить хочешь, Володя? – Есть такое дело. Ничего от вас скрыть нельзя, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга! Не знаете, почему именно нас выбрали для этой операции? Все-таки тащить бригаду для участия в операции через полстраны как-то не совсем рационально. – Знаю. Когда впервые узнал о разработке операции по разгрому Воронежской группировки врага, то предложил Берии использовать твою бригаду, а не кого-нибудь другого. Для этого есть три причины. Во-первых, главную роль в определении того, кто будет участвовать в операции, сыграл опыт проведения подобных операций. А ты и твои бойцы его, несомненно, имеют. Во-вторых, на Кавказе вам пока делать нечего. Там на некоторое время, пока идет подготовка к новому наступлению, активных действий нами не предвидится. Имеющихся сил у Северо-Кавказского фронта и без вас для отражения возможных контратак Клейста и Руоффа достаточно. Ну и в-третьих. На вот, почитай это сообщение из Орджоникидзе, – доставая из кожаной папки, лежащей на столе, документ и передавая его мне, сказал замнаркома. Я вчитался в текст сообщения Управления войск НКВД по охране тыла Северной группы войск нашего фронта: «17 декабря 1942 года заместителем начальника 11-й заставы по разведке 2-го полка войск НКВД младшим лейтенантом милиции Шишановым был задержан лейтенант Хаустов, не имеющий соответствующих документов. Заместителем командира 3-го батальона по разведке младшим лейтенантом милиции Корнеевым в ходе проведенного следствия было установлено, что Хаустов Василий Александрович 1917 года рождения, уроженец села Листопадово Воронежской области, беспартийный, русский, перед самой войной окончил Ленинградское военное пехотное училище РККА и был направлен в часть. В ходе участия в боевых действий попал в плен. 10.11.42 г. был завербован немецкой разведкой и переброшен в тыл Красной Армии со шпионским заданием. Вместе с ним были переброшены бывшие красноармейцы РККА Н. Н. Назаров и Кудрявцев (показал, что других их данных он не знает), которые также были завербованы немецкой разведкой и перебрасывались в тыл КА с другими заданиями. В процессе заброски он оказал им помощь в прохождении проверки на КПП. В г. Орджоникидзе Хаустов, где он остановился у своей сожительницы гр. Скорниковой, произвел неудачную попытку устроиться в штаб 58-й армии. Хаустов и Скорникова арестованы, дана ориентировка на Назарова и Кудрявцева»[82]. – Совсем обнаглели абверовцы, к нам в штабы рвутся, и ведь какая-то сука из местных штабных им в этом помогала. Не могли же агенты на самом деле рассчитывать просто так попасть на службу в штаб армии. Насколько я знаю, с улицы туда не берут. – Вот то-то и оно, что не могли. С задержанными немного поработали, и вскрылись очень интересные вещи, в том числе их контакты с местными властными структурами и местными жителями.