— И здесь их, конечно, нет? — Нет. Они почти сразу вышли, как моя очередь подошла. Это я только сейчас сообразил. — Плохо, — буркнул Колычев. — Описать их можете? — Попробую, — помялся Козлов. — Ну, как я говорил, их двое было. Тот, который мне папироску предложил, высокий такой, усатый, приятный. Вот только лицо у него какое-то расстроенное. Будто случилось что. Даже когда шутил, все равно был невеселый. Хотя с чего нынче веселиться? Сами знаете, какая жизнь… — Разная жизнь, — одернул Колычев. — Вы сказали, что высокий носил усы? — Да, — подтвердил Козлов. — Какой формы усы? — Боже ж ты мой, — забеспокоился потерпевший. — Какой формы… обыкновенные. Усы как усы. Широкие, длинные, с рыжинкой, подкову чем-то напоминают. — То есть загибаются к самому низу лица? — Да. Все верно. Козлов даже руками провел, показывая на себе форму усов. — А как думаете: усы свои, натуральные, или приклеенные? — поинтересовался Елисеев. Колычев одобрительно кивнул Петру. Парень мыслил в правильном направлении. — С виду вроде свои, но за то не ручаюсь, — неуверенно протянул потерпевший. — Плохо, что не ручаетесь. Как одет? — продолжил расспрос Колычев. — Высокий? Да по-военному: френч зеленый, почти новый, ремешком кожаным подпоясанный… галифе, сапоги хромовые. Фуражка… Сейчас каждый второй в таком костюме ходит. — Волосы какого цвета? — Дайте вспомню. Волосы у него густые, темные. Прическа аккуратная, волосинка к волосинке уложена. Одеколоном хорошим от него пахнет. Думаю, заграничным. Елисеев усмехнулся. Конечно, заграничным. Отечественному пока взяться неоткуда. Если только из старых запасов. — А разговаривает как? — Разговаривает? — переспросил Козлов. — Очень культурно разговаривает. Спасибо, пожалуйста, будьте добры… Сразу видно интеллигентного человека. — Особые приметы? — Чего не было, того не было. Разве что усы, но я о них уже упоминал. — Усы этот тип мог и приклеить. Не велика хитрость. Ладно, с культурным разобрались. Опишите, пожалуйста, второго гражданина. Козлов задумался. — Ох и задали вы мне задачку… С ним посложнее будет. Мужик как мужик, ничем не примечательный. Рост невыдающийся, прямо скажем. Лицо толком разглядеть не удалось. Он кепочку мятую, серенькую на глаза надвинул и так стоял. Ну что еще… пиджачок на нем был кургузенький. На локтях заплатки. Аккуратные, кстати, заплатки. Мастер делал. Брючки в сапоги заправлены. Тоже серенькие. — Одним словом — серая личность, — не удержался Елисеев. — Во-во, это вы в точку угодили. Что ни на есть серая личность. Мимо пройдешь — не заметишь, — обрадовался Козлов. — И разговаривал по-простецки так, без научных слов. — Ну, а навскидку, кем он по профессии мог быть: мастеровой, крестьянин, совслужащий? — задал уточняющий вопрос Елисеев. — Да шут его знает, — пожал плечами потерпевший. — Ни на кого отдельно не похож и в то же время смахивает на всех в общности. — Чересчур размыто сформулировали, — снова блеснул познаниями Колычев. — Уж извините, по-другому не получается. — Прежде вы их видели? — Не припоминаю что-то. Ах, да! — спохватился Козлов. — Вот важная деталь! Сыщики насторожились. — Рассказывайте, гражданин потерпевший. Не тяните. Козлов ухмыльнулся. — Этот второй анекдотов много знает. Постоянно травил, пока мы курили. — Каких анекдотов? — не понял Колычев. — Разных. В том числе и скабрезных. И не хочешь, а захохочешь. — Боюсь, это к делу не припишешь, — вздохнул Колычев. — По анекдотам мы вашу пропажу не найдем. Если очную ставку устроим — опознаете обоих? — Опознаю, — воскликнул Козлов таким радостным тоном, будто сыщики уже нашли этих подозреваемых. — И даже если высокий усы сбреет? — Я его, что с усами, что без них, вспомню, — заверил Козлов. — Такое, знаете, на всю жизнь запоминается. Так вы все же их подозреваете? — Ну, а кого еще? Думаете, вам в артели портфель подменили? — Нет, конечно, — испугался Козлов. — Я в финотделе, когда в очередь встал, проверил — денежки были на месте, в портфельчике. — Вот вы и сами ответили на свой вопрос. А портфельчик этот мы реквизируем, — сказал Колычев. — Временно! — А расписка? — испугался Козлов. — Расписку получите, когда к нам в угрозыск придете показания давать. — Что, мне снова придется все рассказывать? — расстроился Козлов. — А вы как думали, гражданин?! Нужно записать ваши показания. К тому же вдруг вы сможете вспомнить что-то еще. Колычев изъял портфель и повернулся к Елисееву: — Что, Петь, мысли появились? — Да так… Негусто, — признался тот. — Вот и у меня такая же хрень. Колычев отпустил Козлова, понимая, что большего от него не добиться. Сам же принялся обмозговывать с напарником полученные сведения. — Итак, думаю, что сработали те же субчики, которые украли деньги у Мотыльковой. Только на сей раз они чуток по-другому действовали — подменили сам портфель. — Согласен. Таких портфелей пруд пруди, — согласился Елисеев. — И описание грустного совпадает за исключением одежды и усов. Одежду предположим, он другую нашел, а вот усы… Уверен, что это маскировка. Усы накладные. Такие за день не отростишь. — Наверняка. А еще мы убедились, что вор работает не в одиночку. Один сообщник у него точно имеется. Будем условно называть его серым. — И наглости им не занимать, — продолжил Елисеев. — Не побоялись повторно в Губфинотдел сунуться. А ведь могли нарваться здесь на ту же Мотылькову… Вдруг она бы их опознала, что тогда? — Это вряд ли. Мотылькова надолго в финотдел дорогу забыла после случившегося… Так что большого риска не было. Но в третий раз сюда они не сунутся, это уже перебор будет. Бравады ворам не занимать, конечно, но и осторожности тоже хватает. А еще я боюсь, что с таким кушем они скоро из Железнорудска сдернут, а там поминай, как звали… — Я бы на их месте уже сегодня уехал. Причем по чугунке. Так безопаснее будет. На телеге куда-то трястись — не ровен час из лесу мужики с обрезами выйдут и оприходуют. От них без пулемета не отмашешься. Так что варьянт с чугункой самый подходящий. А что — прямиком на вечернем поезде в Петроград, где с такими деньжищами можно преспокойно жить и в ус не дуть. По-моему, звучит. — Понял направление твоих мыслей, — протянул Колычев. — Предлагаешь подежурить на вокзале сегодня? — И сегодня, и завтра, и послезавтра. Приметы у нас куцые, конечно, но хоть что-то. Попробовать стоит, — загорелся Елисеев. — Давай попробуем, коли ничего другого в голову не приходит. Но действовать будем своими силами, без чоновцев. — Почему? — С ними только дров наломаем. По нашему описанию они половину пассажиров арестуют. Тут тоньшее надо быть, чуйку розыскную иметь. Здесь свой брат — разыскник нужен. — Вдвоем не справимся, — уверенно произнес Елисеев. — А с чего ты решил, что вдвоем? С ребятами договоримся. Левина привлечем, Бурко — он один у нас в губрозыске целого взвода стоит. Бывший борец, даже в цирке выступал, — похвастался Колычев. — Любого в бараний рог скрутит и скажет, что так и было. — Да ну? — не поверил Елисеев.