Глава 18 Газетный киоск находился в самом здании вокзала и являл собой обычный навес с деревянными стенками. На широком прилавке стопками лежали газеты, брошюры, журналы, старые, еще дореволюционные открытки с видами природы и всевозможных достопримечательностей: от дачи самого издателя Суворина в крымской Феодосии до швартовки парохода к причалу Железнорудского речного порта, запечатленного местным же фотографом. Самые свежие номера висели, как сохнущее белье, на протянутой у стен бечевке и так же прикреплялись к ней старенькими прищепками. Киоск со всех сторон обступили любопытствующие граждане. Они брали в руки печатные издания, листали их, но ничего не покупали. Для большинства это было слишком дорогим удовольствием. За прилавком томилась полная женщина лет сорока в фиолетовом выцветшем платье. На ее голове была повязана белая косынка, в серых миндалевидных глазах застыла смертельная скука. Перед тем, как Елисеев подошел к киоску, она прогнала стайку беспризорников в живописных лохмотьях. — А ну, брысь отсюда, шкеты! Ишь, повадились у меня воровать! Я сейчас милицию позову! Беспризорники прыснули по сторонам, это позволило Петру встать у прилавка. Правда, пришлось немного потолкаться плечами. Женщина встрепенулась, посмотрела на него, но тут же опустила взгляд. Ей стало ясно, что это не покупатель. — Здравствуйте. Я из губрозыска, — представился Петр. Услышав название учреждения, в котором работал Елисеев, граждане стали стремительно расходиться как можно дальше от киоска. Все разом вспомнили, что у них еще много дел. — Здравствуйте, — равнодушно произнесла женщина. — Я что, чем-то провинилась перед милицией? — Да нет. — Это радует. Тогда по какому вопросу пожаловали? Петр подал ей список. — Скажите, пожалуйста, вы этими газетами торговали? Каким-то чудом ей удалось расшифровать его каракули. Изучив список, она сказала: — Да, почти все у меня были. Собственно, некоторые до сих пор не проданы. Хотите приобрести? — Нет, спасибо, — улыбнулся Петр. — У меня уже есть. Простите, вы сказали, что в ваш киоск поступали не все газеты из этого списка? — Да. Не поступил вот этот номер «Известий». — Она указала пальцем на нужную строку в списке. — Интересно. А почему так произошло? — Наш агент из «Центропечати» что-то напутал и нам его не привез, — вялым тоном пояснила женщина. — А в другие киоски этот номер поступал? — Это вы лучше у него спросите. — У него — это кого? — строго спросил Елисеев. — У него — это у Тимофея Ивановича Глухова. Он в столицу за газетами ездит в специальном вагоне. — Так-так… А сейчас он в городе находится? — Вчера из командировки вернулся. Думаю, никуда не уехал, на работе сейчас. — Понятно. Говорите, в городе он… Как его найти? — Где губернское отделение «Центропечати» находится, знаете? — Нет. Адресок подскажите, пожалуйста. — Странно… Из губрозыска, а таких простых вещей не знаете. — Я недавно сюда перевелся, — зачем-то стал оправдываться Елисеев. — Многого еще не знаю. Женщина понимающе кивнула. — Тогда как бы вам объяснить… Где губи-сполком расположен, видели? — Конечно. — Тогда найдете, — обрадовалась она. — Рядышком, через два дома, будет двухэтажное здание из красного кирпича… Не ошибетесь, оно видное такое, с башенкой. — Ага, видел такое. — Ну вот, — усмехнулась женщина. — В нем прежде госпиталь был, а год назад передали для совучреждений. Губернская «Центропечать» в этом доме на первом этаже. Там на дверях висит табличка. На крайний случай спросите у кого-нибудь. — Спасибо за объяснения. — А! Пустяк. — Она поправила косынку, испытыующе взглянула на Елисеева. — Может, что-то у меня купите, товарищ сыщик? — Я бы, наверное, купил, да денег с собой нет. Женщина вздохнула. — У всех нет. — Что, стоит торговля? — догадался он. — Стоит, — не стала запираться она. — За сегодня еще ничего не продала. Время такое. Время и впрямь для торговли было не самое замечательное. Деньги дешевели прямо на глазах. На торжках и рынках процветал натуральный обмен. Елисеев знал, что когда-нибудь это изменится, но не брался загадывать — когда. Может, и впрямь все наладит Новая экономическая политика? Товарищ Ленин не должен ошибаться. Положение у него такое, что нужно постоянно смотреть вперед и заглядывать в будущее. «Деньги дешевели прямо на глазах. На торжках и рынках процветал натуральный обмен». Агент «Центропечати» товарищ Глухов оказался на месте. Вместе с тощим мальчонкой в коротких штанишках он сортировал пачки газет, постоянно сверяясь с засаленной бумажкой. Был товарищ Глухов немногим старше Елисеева, имел буйную шапку пшеничного цвета волос и тонкую полоску усиков над губами. Впавшие щеки поросли рыжеватой щетиной. На узких плечах висела черная железнодорожная шинель. — Вы ко мне, товарищ? — вскинулся он. — Тимофей Иванович? — Да. А с кем, простите, имею дело? — Петр Елисеев, губрозыск. — Очень приятно. Слушаю вас. — Нужна ваша помощь, Тимофей Иванович. — Даже не представляю, чем могу вам помочь, — удивился Глухов. — А вы сначала выслушайте. Там разберемся. Елисеев показал ему список газет, попросил подсказать, в какие места могли поступить все эти наименования. — Задали вы мне задачку. Позвольте свериться с записями, — попросил агент «Центропечати». — Конечно-конечно! Глухов снял со шкафа толстую прошнурованную тетрадь и принялся нервно листать. Елисееву показалось странным, что агент «Центропечати» нервничает. С другой стороны, понять его можно: не каждый день к тебе приходят из уголовного розыска. — Угу, — наконец, откликнулся Глухов. — Кажется, что-то есть. Он снова всмотрелся в тетрадь, добавил с некоторым расстройством в голосе: — Боюсь, вам не очень повезло. — В каком смысле? Вы потеряли записи? — насторожился Петр. — Нет, с записями все в порядке. Я — человек ответственный, у меня все фиксируется, — похвастался Глухов. Елисеев бросил на него недоумевающий взгляд, под которым Глухов заерзал, а его лицо пошло красными пятнами. — Просто эти газеты я отгружал в большое количество мест. Тяжело будет отыскать нужное, товарищ Елисеев, — скороговоркой пояснил агент «Центропечати».