— Вторая комната по коридору направо, — ответил человечек. Колычев посторонился, и тот помчался дальше по своим делам. — Шустрый какой, — покачал головой ему вслед Борис. — Куда так торопится? Он толкнул нужную дверь. Та со скрипом распахнулась, явив сыщикам любопытную картину: целующуюся парочку. Молодой человек со смуглым восточным лицом в гимнастерке и красных памятных галифе и девушка в цветастом сарафане так были увлечены этим делом, что не заметили появления нежданных гостей. Колычев кашлянул. — Ой, — девушка с силой оттолкнула кавалера и пулей прошмыгнула мимо сыщиков в открытую дверь. Саруханов — у сотрудников губрозыска не было никаких сомнений, что именно он — смело поднял подбородок и поправил выбившуюся из-под солдатского ремня гимнастерку. На его красивом лице не было даже тени смущения, скорее, читалось недовольство внезапным вторжением. — Стучаться надо, товарищи, — сказал он. — Работать надо на работе, — сурово произнес Колычев. — Вижу, у вас тут моральным разложением попахивает. — Это моя невеста, — горделиво выставил правую ногу Саруханов. — Невеста — не жена, и вообще, любовью надо дома заниматься, — упрямо гнул свою линию Колычев. — А вы, простите, кто такой, чтобы мне обструкции устраивать? — выпалил Саруханов. — Сразу видать начитанного человека, — игнорируя его реплику, Колычев обратился к Елисееву. — Так кого попало читальней заведовать не поставят, — поддакнул Петр. — Что за ерунда! При чем тут моя грамотность и читальня?! — вконец запутался Саруханов. — А при том, — объявил Петр. — Сразу явку с повинной писать будете? Колычев бросил недоуменный взгляд на напарника, но ломать его игру не стал, лишь добавил с апломбом: — Нам все известно, товарищ Саруханов. — Да кто вы такие! — выкрикнул тот. Он явно задыхался от волнения. — Пуговку расстегните, — посоветовал ему Елисеев. — Мы не на параде. Не спрашивая разрешения, он присел на единственный стул в комнате и с наслаждением вытянул ноги. Саруханов даже захлебнулся от такой наглости. — Что вы себе позволяете! — Заткнись, — сказал Колычев. — Мы — уголовка. И раз пришли к тебе, значит, есть причина. — Вы что — из-за той пшеницы, что я продал? — прохрипел Саруханов. Ставшая враз тесной гимнастерка душила его, не давала говорить. Сыщики переглянулись. — И из-за нее тоже. Как же вы дожили до жизни такой, гражданин Саруханов? Кто вам позволил самоуправствовать с артельным имуществом? В стране голод, а вы муку налево сплавляете. Спекуляциями, небось, занимаетесь. Нехорошо… — Это было в первый и последний раз, — всхлипнул парень. — Я к свадьбе готовлюсь… — Думаешь, дождется тебя невеста опосля всего этого? — нахмурился Елисеев. — Чего этого?! — совсем перепугался артельщик. — Да того, что ты нам только что расписал. Советская власть воров по голове никогда не гладила и гладить не собирается. Так что пойдешь ты, братец, с нами в казенный дом. — Тут Колычева совсем прорвало, он вперил в парня полный гнева взгляд. — Люди с голоду пухнут, а ты… — Он не нашелся, что добавить, лишь скрежетнул зубами и напряг кулаки. — Сдавайте дела, — произнес Елисеев. — А что потом? — еле слышно сказал Сару-ханов. — Потом с нами пойдете. — Хорошо, я сейчас. На их голоса уже потянулись другие сотрудники артели, однако Елисеев быстро спровадил всех подальше от двери, за исключением плотного толстячка в полосатом костюме, который делал его похожим на тигра. Этому толстячку Саруханов передал свои дела и должность, а потом вместе с сыщиками вышел в коридор. — Где у вас читальня? — требовательно спросил Елисеев. — Простите, а она-то здесь причем? — совсем перепугался «жених». — Показывай, кому говорят! — прикрикнул Петр. Читальня находилась в том же подвале. Елисеев быстро сверился с наличием в ней газет и обнаружил, что номера из его списка здесь отсутствуют. — Что и требовалось доказать, — усмехнулся он. — Спасибо науке, — в тон ему добавил Колычев, окончательно запутав Саруханова. Тот крутил головой по сторонам, не зная, на ком из сыщиков остановить свой взгляд. Они доставили насмерть перепуганного парня в свой кабинет, усадили для допроса. — Мне бы водички, — попросил подозреваемый. — В горле пересохло. Елисеев принес ему воды. Парень жадно выхлестал целый стакан. Руки у него дрожали, и Петр быстро отобрал посуду, пока Саруханов ничего не расколотил. — Легче? — спросил Колычев. Парень кивнул. — Отлично. Держи себя в руках, Саруханов. Расстреливать тебя никто не собирается. Хотя… будь моя воля! — Колычев звонко щелкнул пальцами, имитируя выстрел. Подозреваемый вздрогнул. — Я понимаю и готов сотрудничать со следствием. Знаете, я бы, наверное, сам пришел… Елисеев хмыкнул. — Ну-ну… — Правда-правда, товарищи! — стал клясться Саруханов. — Тогда сначала поговорим, а потом вы все сами напишете. Договорились? — внезапно перешел на «вы» Борис. Саруханов почувствовал, что отношение к нему изменилось, с надеждой посмотрел на сотрудников уголовного розыска. — Значит так, кому и когда вы продали муку — это мы чуть позже выясним, — заговорил Колычев. — А пока нас интересует, кто у вас покупал газеты. — Менял, — чуть слышно сказал Саруханов. — Простите? — Менял, — громче ответил допрашиваемый. — Я на контрамарки с ним менялся. — В театр? — В синематограф. У него на каждую новую фильму всегда контрамарки бывали. Только, пожалуйста, не спрашивайте, откуда он их брал. — В синематограф один ходили или с невестой? — С невестой, — на сей раз Саруханов густо покраснел. — Она у меня очень любит фильмы смотреть. Особенно с Мэри Пикфорд. Это ее любимая актриса. — С синематографом понятно. Давайте о вашем новом знакомце поговорим. Кто он, откуда вы его знаете? — потребовал Колычев. — Случайно познакомились. Я забирал газеты в «Центропечати», столкнулся с ним по дороге. Знаете, как бывает — дорога широкая, а мы не разошлись. Прямо комедия… У меня бечевка порвалась, газеты посыпались. Он помог мне их собрать и донести до читальни, — слегка запинаясь, произнес Саруханов. — Дальше! — Ну, мы с ним поговорили по пути. Товарищ оказался начитанный очень, следит за всем, что в мире происходит. И собеседник интересный: много чего знает, везде побывал. Приятный человек. Слово за слово… в общем, он предложил мне обмен: газеты на контрамарки. Сами знаете, газеты сейчас так просто не купишь — больно дорого, а я за наполнение печатными изданиями артельной читальни отвечаю. Я прикинул: худа не будет, если парочку номеров продам. — Не парочку, — сказал Елисеев.