— И где похитили деньги и оружие? Что, прямо здесь? — Колычев обвел глазами приемное помещение Губфинотдела, в котором людей было набито, как сельди в бочке. Многие прислушивались к разговору. — Да, прямо здесь, — кивнула помощник кассира. — Однако. И как же это вы казенные средства проворонили, «ответственный сотрудник» Инесса Владимировна? К счастью, женщина умела держать удар. Вместо того чтобы удариться в рыдания, она принялась рассказывать обстоятельства кражи. Выяснилось следующее: получив деньги, она положила их в портфель, не ожидая ничего плохого. Здание охранялось милиционером, внутри было много людей, в том числе и знакомых. Мотылькова направилась к выходу и вдруг увидела, что прямо на полу лежат гербовые десятирублевые марки. Душа ответственного совсотрудника не выдержала такого обращения с финансовыми бумагами. Женщина наклонилась и стала поднимать марки. Одна из них была приклеена. Чтобы отодрать ее, Мотыльковой пришлось освободить обе руки. Она поставила портфель на пол, а когда закончила, выяснилось, что тот исчез, вместе со всем содержимым. — Так-так, — зацокал языком Колычев. — Это ж каким надо быть знатоком человеческой натуры, чтобы придумать этакую махинацию! — Тонкий расчет, — согласился Елисеев. — Раньше у вас были подобные случаи? — У нас нет. Но что-то подобное уже проворачивали в других местах. Где ж это было? — Колычев нахмурился и с сожалением сказал: — Нет, хоть тресни не помню. Надо будет покопаться в ориентировках. Он обратился к помощнику кассира: — Инесса Владимировна, никого подозрительного рядом с собой не видели? Может, толкался кто поблизости, наблюдал за вами или спрашивал? — Ой, я так сразу и не припомню, — огорченно произнесла Мотылькова. — А вы повспоминайте, Инесса Владимировна. Вдруг получится? — попросил Елисеев. — Знаете, — вдруг произнесла потерпевшая, — а ведь вы правы: терся около меня один мужчина… — Ну-ну, смелее, — подбодрил Елисеев. — Я ведь только сейчас и сообразила, что он все время возле меня был. Высокий такой, стройный, выправка… знаете, как у офицеров старорежимных. — То есть человек военный? — Может быть, — не стала отрицать Мо-тылькова. — Еще что вспомнилось? Можете подробнее внешность описать? — Мужчина очень интересный. Лицо умное, интеллигентное. Не удивлюсь, если он и впрямь из бывших. Волосы густые, светлые. Мне еще глаза его очень запомнились… — Чем, Инесса Владимировна? — А они у него грустные очень. Колычев кашлянул. — Уголки к низу идут, — пояснила потерпевшая. — Он может даже улыбаться, но глаза все равно останутся печальными. — Цвет какой? — Кажется, карий. — С глазами ясно. Вы его лично знаете? Может, встречали где? — К сожалению, прежде его видеть не довелось. Да и не припоминаю, чтобы в городе успел на глаза попасться. Все же не особо большой у нас город… — Что по телосложению скажете? — Знаете, обычное такое телосложение: ни худой, ни толстый… — Живот есть? — Есть, но особо не выпирает. А может, у него корсет. — Одет как? — Простенько одет: пиджачок светлый, брючки… У нас в конторе половина мужчин в таком виде ходит. — Плохо. Особые приметы есть? Шрам какой-нибудь, родинка на видном месте… — Нет, шрама точно не было, — уверенно сказала Мотылькова. — Теперь напрягите память еще раз: может, еще кто-то возле вас вертелся, на кого вы сразу внимания не обратили? — Нет. Только он. — Посмотрите по сторонам, пожалуйста. Может, увидите его здесь? Вдруг не ушел. Потерпевшая послушно осмотрелась. — Тут его нет. — Понятно, — вздохнул Колычев. — Я, конечно, на это и не надеялся, но вдруг… В общем, так Инесса Владимировна, сегодня после обеда, часика в два подойдете к нам, в губро-зыск. Спросите у дежурного Колычева — это я. Он вам покажет, где мой кабинет. Мы у вас показания в письменном виде для следователя снимем. Все поняли, Инесса Владимировна? Женщина кивнула. — Тогда можете идти. Мы вас не держим. — А как же вор? — Вор… Вора мы обязательно найдем, — твердо объявил Колычев. — А вы впредь будьте бдительны, не позволяйте себе попадаться на бандитские уловки. Глава 6 Отпустив потерпевшую, сыщики приступили к опросу свидетелей, в первую очередь, пытаясь у них узнать, кто бросил на пол гербовые марки. Это мог быть только преступник или его сообщник. Людей в Губфинотделе было много. Вдруг кто-то да заметил? Опросили всех присутствующих, но ничего выяснить не удалось. Воры использовали многолюдность в свою пользу. В толкучке внимание у людей рассеивается, все заняты своими делами. Расследовать преступление по горячим следам не вышло. Мужчину с грустным выражением глаз запомнила одна Мотылькова, и то не было никакой уверенности, что история с пропавшим портфелем — не ее рук дело. — Может, он с другими целями вокруг увивался? — предположил Елисеев. — Например? — Гражданочка симпатичная… — С этим не поспоришь, внешность и у потерпевшей впрямь приятная, — согласился Колычев. — Думаешь, этот тип хотел к ней подкатить? — Да. — А потом вроде как передумал? — Почему нет? О жене вспомнил, о детях, и решил судьбу не искушать. — Есть еще один вариантец, — заметил Колычев. — Не было никакого воровства, а сама гражданка Мотылькова спектаклю перед нами разыграла. — Но ведь деньги пропали… — Пропали. Но почему мы решили, что все было именно так, как рассказывала Мотыль-кова? Не факт, что она рассказала нам правду. Вдруг, наша Инесса Владимировна себе денежки присвоила, а нам поведала наспех сляпанную историю? — Не исключено, — задумчиво произнес Елисеев. — Губфинотдел она до нашего появления не покидала, спрятать где-то здесь портфель не могла. — Значит, передала сообщнику: мужу или полюбовнику. Но что-то не очень мне верится в это предположение. — Верится — не верится, а проверить надо! В нашей профессии гадать по ромашке нельзя, — убежденно заявил Колычев. — Хороши мы с тобой будем, если позволим себя вокруг пальца обвести. — Тогда что? — Сначала почву прощупаем. Узнаем, что за фрукт эта Мотылькова. Поговорим с товарищами по работе. Далеко ходить было не нужно. Подавляющее большинство советских административных учреждений города располагалось на одной улице. Губпромпит вообще находился в соседнем доме.