Рома умирает у меня на глазах. Бред какой-то! Брату всего двадцать. Это невозможно! – Инфаркт миокарда, – слова медиков звучат как приговор. Ничего не чувствую. Никаких эмоций. Словно в тот момент, когда остановилось сердце братишки, мое тоже отказалось работать. Мотор выключился. Заглох. Все эмоции, мысли, их будто кто-то аннулировал, выключив рубильник. Пытаюсь подняться с колен, чтобы побежать за носилками. Но в этот момент на меня наезжает камера и я вспоминаю про родителей, которые смотрят этот долбанный матч. – Кто-нибудь! Остановите трансляцию этого дерьма! – ору так громко, что срываю голос. Желудок скручивает, и я сгибаюсь пополам. Избавляюсь от колы и хот-дога. Кто-то склоняется надо мной, осторожно берет за локоть. – Воронов, поехали. Тебя ждут в карете скорой помощи, – говорит умершим голосом тренер Ромкиной команды. Испуганно мотаю головой. Рыдаю навзрыд. Сражаюсь с реальностью. Но безуспешно. Какой-то умник рядом произносит страшные слова: – Роман умер… Проклятый его язык! Рукой вытираю слезы с глаз, чтобы видеть дорогу, по которой иду на выход. Этот роковой день навсегда останется со мной… Кто-то трясет меня, бьет кулачками по ноге. Прихожу себя и снова смотрю в родные зеленые глаза. – Ты умеешь плакать? А мама говорит, что мужчины не плачут! – Видишь, умею, – смахиваю слезы с глаз. – Только это наш маленький секрет. Гляжу на сузившиеся глаза малышки. – Понял, не дурак. Цену молчания называй сразу! Глава 14 Кристина Пока ехала на работу, молилась, чтобы сегодняшний день был чуть легче, чем вчерашний, чтобы все малыши нашего поселка были здоровыми и послушными. Но не тут-то было. Небеса не услышали мои молитвы. – Кристина Андреевна, у нас новая беда. – В кабинет заходит мама двоих детей – Александра. За руку ведет Марка. Мальчишке всего три, но он уже такой смышленый. Обычно болтливый, сегодня молчит. Смотрит на меня печальными голубыми глазищами. Ждет помощи. Знает уже, что у меня в кабинете сначала страшно, а потом становится легко. Саша усаживает малыша на стул. – На что жалуетесь? – спрашиваю у матери. – Свистящие хрипы при дыхании. Смотрю на несчастное лицо ребенка, так и хочется потрепать его по светлым волосам. Успокоить, сказать, что всё обойдется. Но знаю, что нельзя. – Посмотрим. Открой ротик. Спустя пять минут, собрав анамнез, выясняю. Вчера малыш подавился грушей. После начался кашель с рвотой. После наступило облегчение. Родители быстро успокоились, думали, всё обошлось. Но утром, когда ребенок проснулся, они услышали его свистящее дыхание. – Самочувствие в целом хорошее? Марк активен? Играл? – Да, – на глаза родительницы наворачиваются слезы. – Тише вы, – шикаю на нее. Расстегнув малышу ворот рубашки до самой груди, беру со стола фонендоскоп и внимательно слушаю тоны, хрипы, ритм. Записываю в электронную карту: «Прослушиваются рассеянные сухие свистящие хрипы в правом легком». – Так, мамочка. Сейчас я отправлю вас в рентген кабинет, где Марку сделают рентгенографию органов грудной клетки. Саша начинает плакать: – Неужели все так серьезно? – Я этого не говорила. Нам нужно исключить инородное тело бронха. Я сама мать, понимаю, что чувствует Саша. Как сильно она боится. Поэтому пугать родителей – это не мое. Они уходят, а я принимаю следующего. Возвращается Саша через двадцать минут, за руку ведет грустного сыночка. А я смотрю внимательно снимки в компьютере и радуюсь. – Изменений в легких не выявлено. Кусочков груши и сока в бронхах нет, – впервые за весь прием стираю с лица серьезность и улыбаюсь не только мальчишке, но и маме. – В течение суток – двух самочувствие придет в норму. Едва первый пациент покидает кабинет, роняю голову на стол. – Слава Богу! Чистосердечно радуюсь тому, что бронхи чужого ребенка чисты. Эти гадкие инородные тела мелких бронхов! Они же в первое время могут никак себя не проявлять. А потом бац! И закрывают просвет бронха. Пациенты идут один за другим, и у меня совсем нет времени на обдумывание собственной тяжелой ситуации. Едва наступает обеденное время, как за мной заходят коллеги Мария и Екатерина. – Пойдем обедать. Чего грустишь? По мужу соскучилась? – подмигивает Маруська. – Муж… – поднимаюсь, беру пакет с обедом, купленным в поселковом магазине, и плетусь за девчонками. Муж объелся груш! Влад как эта дурацкая груша, попавшаяся Марку. Только груша по имени «Влад» досталась мне! Я ее ела-ела, всё нравилось. Устраивал вкус. А потом бац! И у меня ее начали отнимать. И я подавилась ею. Теперь моя жизнь отравлена мякотью и соком этой груши, и пока я не вычищу всю эту приторную жижу из своей жизни, мои бронхи не смогут нормально дышать! Мальцу повезло, всё обошлось. А вот мне не очень! Муж – изменщик закрыл просвет моей жизни и у меня теперь «внутригрудное напряжение», которое может привести к проблемам дыхания и кровообращения. Впрочем, уже привело. Чтобы избавиться от проблем с супругом, я вынуждена подписать контракт с Дьяволом, уничтожить свою репутацию ради будущего ребенка. Малышкин же не будет пахать ради будущего чужой дочери. Так и скажет свою любимую фразу: – Я на такое не подписывался. Самое главное, я не знаю, что сказать Арине. Как объяснить, что как раньше уже не будет… – Какая-то ты задумчивая. Выкладывай новости, – требуют коллеги, едва приступаем к трапезе. – Устала я, не выспалась. Ариша неспокойно спала, – валю всю вину на дочку. – А-а! – тянет понимающе Катюха, ее дочери восемь, и ей понятны мои намеки. – Бывает. – Ладно. Я расскажу свежие поселковые новости, – радостно выдает Маруся. – Говорят, жена Дьявола изменяла ему, а вчера сбежала от него! Маринка и ее любовник сейчас прячутся в местном мотеле, и боятся выйти оттуда, потому что рогоносец выставил охрану по периметру. Угрожает прибить любовника!