— Да ты что! — у Павла от волнения стал прерываться и дрожать голос, он вдруг испугался, что потеряет Наталочку. — Куда ты собралась? Там скоро начнётся кровавая каша, бойня. Красный террор, белый террор, бандиты, репрессии, дворян резать будут и усадьбы жечь… — он прервался, чтобы отдышаться. Павел устал от возбуждения, хотелось сказать много — получилось мало, но пауза сделала своё дело — он кое-что вспомнил. — Когда, говоришь, ты перенеслась, какого числа? — 31-ого июля 1914 года, вечером. — ответила девушка. — Так вот, завтра, 1 сентября 1914 года начнётся Первая мировая война! — А-а-а! — услышав эту новость Наташа открыла рот и сразу прикрыла его рукой. — И неизвестно, что вас всех ожидает в будущем. Кто вообще останется в живых, и останется ли вообще кто-нибудь? Наташа, может это судьба? Может она даёт тебе второй шанс остаться в живых и прожить жизнь в этом мире? Глава 6. А в ресторане «Только я глаза закрою — предо мною ты встаёшь! Только я глаза открою — над ресницами плывёшь!» Григорий Обелиани В туалете Наташа первым делом прислонилась лбом к холодному стеклу зеркала. Что с ней творилось. Это же гадко, мерзко, плохо! Нельзя так играть человеком. Он же ей совсем не нравится! Или всё-таки нравится? Конечно не так, как её Николка, по-другому. Он — высокий, стройный, красивый. Отличный мужской экземпляр! И, главное, влюблён в неё по уши, краснеет как мальчишка. Девушка вспомнила, что стоило только упомянуть, что голодна — тут же вызвался сопроводить её пообедать. А как метнулся за дверь, когда она напомнила, что одежды-то на ней почти нет! Принёс целый пакет, который оказывается, собрала для неё сердобольная Антонина Генриховна. Спасибо ей, и в этом времени, насколько она могла понять, встречаются не одни уроды, настоящих людей больше. — Что ты творишь, коза? — спросила Таша себя, глядясь в зеркало. — Зачем играешь с человеком? Ведь скоро примчится её родной Николка и заберёт отсюда домой. А примчится ли, а заберёт? Последние слова Павла посеяли зёрна сомнений в её голове. Её стало пугать будущее, нарисованное Павлушей, как она стала про себя называть нового кавалера. Сколько нужно ждать помощь? По идее Николка должен появиться в это же время и в этом же месте, то есть в этой чёртовой квартире. Не появился! Не нашёл меч? Или немцы успели удрать? Да-а, началась война. А что, если её Николку отправили воевать? Конечно, он ещё молод для призыва, но во время войны всякое бывает. А что, если!.. Наташа от ужаса закрыла рот рукой. Нельзя о таком думать! Николка жив! И всё у него будет хорошо, и он найдёт способ помочь ей. А если не найдёт? А если им так и суждено жить: он там, а она здесь. Бр-р-р. Ничего себе, перспектива! Сколько же ждать милого? Не всю же жизнь? Так ничего не решив насчёт будущего, Таша обратилась к содержимому пакета Антонины. Сверху лежала короткая записка: Милая моя девочка! Не знаю, что ты помнишь и что у тебя есть из вещей и одежды. Но знаю, как трудно человеку быть одному. Поэтому я решилась собрать тебе некоторые вещи на первое время: трусики-недельки, прокладки для интимной гигиены и средства личной гигиены, всё самое основное для ухода за твоими прекрасными волосами. Из одежды взяла смелость предложить юбку-шорты и футболку. Не зная твоего размера ноги, решилась на глаз приобрести туфли-лодочки тридцать седьмого размера, они мягкие, и если будут немного малы — не страшно, первое время носить можно. И решусь тебе предложить свой старый сотовый телефон. Модель устаревшая, но надёжная, а без связи сегодня нельзя. Не волнуйся — деньги на карте есть. Пользуйся всем этим смело. Надеюсь, что у тебя всё будет хорошо! И если тебе негде жить — приглашаю пока пожить у меня. Поверь, у меня тебе будет лучше, чем в спецприемнике или больнице. Не бойся, твою личную жизнь ограничивать не буду. Действительно, распотрошив пакет, она нашла всё то, что было описано в записке. Прокладки были двух видов: тонкие ежедневки и более толстые, которые милая женщина предусмотрела на случай регулярных женских неприятностей. Не забыла про тюбик с пастой и зубную щётку, и Наташа с наслаждением почистила зубы. Да! Это не тот толчёный мел с мятой, к которому девушка привыкла. Лучше, тысячу раз лучше! Обнаружив бутылочку с надписью «Shampoo», девушка недолго думала о его назначении, на этикетке всё было написано и нарисовано, и устроила себе головомойку. Потом обратила внимание на электроприбор под названием «Фен», на упаковке которого девушка сушила волосы. Включив прибор в розетку, и нажав на кнопку на ручке, Наташа ощутила, как тёплая струя воздуха стала с силой выходить из раструба на конце прибора. С мыслями о том, что жизнь в будущем имеет свои преимущества, девушка принялась сушить волосы. И всё было бы хорошо, да только немало смущали постоянно заходящие в туалетную комнату женщины-полицейские, с любопытством её оглядывающие. А одна, длинная, высохшая, с простым пробором на голове, подошла прямо к девушке: — Ты что ли та самая потреряшка? — Я что ли. — в тон ответила Таша, не отрываясь от своих волос. — Передай своему Денисову, что нечего у других хлеб отнимать. Тобой я должна была заниматься, участковый по делам несовершеннолетним. — А кто тут несовершеннолетний? — А… да ты разве не малолетка? — Разве нет! — Да, а по виду и не скажешь, такая молоденькая! — Хорошо сохранилась, в отличие от некоторых. Полицейская вспыхнула: — Постой, ты же ничего не помнишь! — Слухи о моей амнезии сильно преувеличены. — Даже так? Ну, ладно! — сквозь зубы процедила высохшая, и удалилась, держа голову неестественно прямо, словно верста. Наталка не удержалась и вслед уходящей полицейской показала язык. Волосы после просушки стали мягкими и воздушными, словно шёлк. Такие у Наташи бывали только тогда, когда она мыла волосы в родниковой воде, набираемой в многочисленных ключах Жигулёвских гор. Расчёсывая их щёткой, не забытой предусмотрительной Антониной Генриховной, девушка смотрела на своё отражение в зеркале и размышляла: — И что они все во мне находят? Конечно, она лукавила, и ей лестно было признаться, что сводит с ума мужчин. Взяв волосы за конец, девушка ловко скрутила их в спираль и собрала на самом верху затылка в тугой узел. При помощи заколок и резинок, целым набором которых благодаря Антонине она разжилась, Наташа закрепила волосы на голове, открыв свою шею и лоб. Посмотрела в зеркало на результат, и осталось довольна. Отражение показало высокий, ровный и, главное, чистый, без единого пятнышка, лоб. Противные прыщи, густо усеявшие её чело лет в тринадцать, были предметом жутких страданий девушки на протяжении нескольких лет. Что только она не делала — ничего не помогало. Гадская зараза исчезла с Наталкиного лица внезапно, и совсем недавно, и странным образом сие событие совпало началом регулярных занятий любовью с Николкой. Из чего наблюдательная девушка сделала вполне закономерный вывод: чем чаще — тем лучше, а воздержание плохо влияет на женский организм. Покончив с туалетом, Таша приступила в гардеробу, и первым делом достала из пакета упаковку с семью трусиками. Это трусы? Да это просто два лоскутка впереди и сзади, едва прикрывающие интимные места, и полностью открывающие бёдра. А тонюсенькие! Но крепкие и эластичные — тянутся хорошо. Недельками оказались простые белые трусики и аппликацией из какой-либо ягоды на самом интересном месте. Например, на трусах под названием «Sunday» красовалась вишенка, а на «Monday» — земляничка. Названия трусиков были написаны на широкой резинке вверху. К чести девушки — она ни на секунду не усомнилась, что это бельё на каждый день, а не одно изделие на всю неделю. А названия — названия это дни недели, на английском, конечно. Наташу уже стало изрядно доставать это засилье английского кругом. В ТОМ времени, большинство женщин вообще обходилось без трусов. Простонародье ходило так, а состоятельные дамы носили панталоны с дыркой в области проймы, кроме того на них было надето много чего ещё. Трусы, или как тогда говорили «culotte troussée» могли себе позволить очень немногие. Таша — могла, об этом позаботилась её бабушка, ярая сторонница эмансипации и вообще всякого прогресса. Под стать неделькам был и «lijf» — две маленькие чашечки едва прикрывали груди, оставляя открытым всё тело. Да, это не те мощные бюстгальтеры её времени, лишь немногим уступавшие по размерам уходящим в прошлое корсетам. Наташа представила сколько всего было надето на женщинах в прошлом, и рассмеялась: как капуста. Пальцев не хватит, чтобы всё перечислить: панталоны (сплошные, если с трусами, и с разрезом в пройме, если без оных), длинная, до середины икр, шелковая или полотняная сорочка, шерстяные, льняные или шёлковые чулки, корсаж или корсет с китовым усом, либо широкий мощный лиф (бюстгальтер), полностью скрывающая ноги нижняя юбка с воланами из лёгкого, отделанного кружевами и лентами полотна, кринолин или криолет (уже стал отходить в прошлое, но некоторые особо упоротые экземпляры женского пола продолжали цеплять и этот реликт). А ещё вторая юбка или подьюбник из плотной ткани и под цвет верхнего платья прежде тоже бывшая необходимым предметом женского туалета, но ко времени Наташиного взросления, уже понемногу сдававшая свои позиции под натиском эмансипации. Несмотря на видимое облегчение женского туалета, патриархальный мир уступать без боя не собирался. Замена корсет на свободный лиф — сопровождалась обязательным ношением в нагрузку комбинации или камисоли. Всё это, весившее, к слову сказать, немало, несчастные женщины из имущих слоев вынуждены были носить на себе, в то же время представительницы низшего сословия сплошь и рядом обходились одной-двумя юбками и сорочкой. Причём девушка отметила любопытную закономерность: чем выше социальный и имущественный статус дамы — тем больше «добра» она вынуждена таскать на себе, но именно представительницы высших социальных слоёв общества стали пионерами в решительном отказе от лишних деталей туалета, ношение коих не имело никакого смысла и было не более, чем данью традиции и правилам хорошего тона. К времени её более половины дамского гардероба выглядело явным анахронизмом, и прямо-таки просилось на свалку. Следом за нижним бельём настал черёд юбки-шорты и футболки. Наташа снова поразилась людской изобретательности — ярко-красное изделие выглядело как коротенькая легкомысленная юбчонка, но надевалось и носилось как штаны. Просто и удобно! Нет обязательных тяжёлых юбок и платьев, застёгнутых под горло жакета и обязательной блузки с невообразимым количеством пуговиц. Колготки Наташа, после некоторых размышлений, сняла и сложила в пакет: всё-таки большинство виденных ею дам ходили в эту пору года голоногими. Немного смутила девушку жёлтая майка с кроткими рукавами, называемая футболкой. На этот раз очевидный англицизм не вызвал отторжения, напротив, если это майка для спортивных игр, то совершенно логично её назвать по наименованию какой-либо игры. То, что это футболка, а, скажем, не волейболка, абсолютно случайно, просто так получилось. Не шокировало Ташу, уже начинающую привыкать к реалиям двадцать первого века, и тот факт, что майка-футболка перекочевала из нижней одежды в верхнюю. Видимо, такова тенденция, как и наличие цвета у нижнего белья. В Наталкино времени единственным приемлемым цветом нижнего белья оставался белый, в крайнем случае — тельный. Чёрное бельё было уделом кокоток и роковых дам в стиле вамп. Цвет и яркий рисунок для белья — явный нонсенс. Поэтому девушку смутил рисунок на футболке: она вся была в красных отпечатках женских губ, сопровождающихся красноречивой надписью «Kiss Me». Но вспомнив давешнего врача с надписью на маке «Kings Beach» девушка поняла, что никто на неё из-за надписи не кинется с поцелуями, надпись на футболке — отдельно, личность под футболкой — отдельно. Туфли и вправду по форме напоминали лодочки и, кстати, пришлись впору. Они были лёгкими удобными и слегка пружинили при ходьбе. Не забыла Антонина про косметику, положив в бездонный мешок губную помаду, тени, краску для век и тушь для ресниц. Теоретически Наташа знала о всех этих предметах, но на практике использовать их не приходилось. Поэтому, подумав, она отложила все обратно в пакет, лишь слегка освежив губы помадой. Мешок или пакет заслуживал отдельного внимания. Он был из всё того же незнакомого девушке материала и такой же кричаще-пёстрый как и всё в этом мире. Закончив приводить себя в порядок, девушка придирчиво осмотрела себя в зеркало и осталась довольна: она не знала, насколько её вид соответствовал современным стандартам одежды и красоты, но зато абсолютно соответствовал канонам юной женственности, кои были неизменны во все времена. Единственное, что на взгляд Наташи, придавало сему незавершённый вид — отсутствие шляпки, или, на худой конец, какой-нибудь панамы. Её с детства приучили, что для благовоспитанной девицы — ношение головного убора на улице есть комильфо. Правда, падшие женщины, с которыми недолгое время её пришлось делить обезьянник, все как одна были без головных уборов, но на то они и публичные женщины, чтобы пренебрегать правилами хорошего тона. Здравый смысл подсказал девушке, что если предусмотрительная Антонина Генриховна не положила в сумку ничего похожего на головной убор — значит всё в порядке, идти можно. * * * Выход удался! Павлуша, бедный, едва не упал, увидев, во что превратилась бедная потеряшка. Нет, не «потеряшка» — «путешественница во времени»! Теперь он был уверен в этом точно. Гордая посадка головы на аристократической шее, благородный лоб, классический профиль, безукоризненно собранные волосы, королевская походка! Такого шикарного экстерьера Павел Конюшкин не видел ни у одной из своих современниц. Нет, конечно, встречались экземпляры редкой красоты, но так, чтобы всё сошлось в одной — такого не встречалось. Глядя на столь изящный экземпляр аристократической породы, Павел стал понимать смысл таких слов как «родословная», «голубая кровь» и благородное сословие. В свою очередь Таша зафиксировала то впечатление, что произвела на молодого следователя. И ей это понравилась. Хоть мама говорила, что кокетство — грех, однако так приятно мужское внимание, как здорово ощущать себя неотразимой. Взяв Наталочку под руку, он повёл девушку к выходу: — Я на обед. — бросил он в сторону дежурки. — После обеда — в прокуратуру за постановлением и девушку отвезу в «Земляничную поляну». «Земляничной поляной» назывался спецприёмник при центре «Семья» Пресненского района. В нём находили временный приют и уход пострадавшие от ударов судьбы: погорельцы, жертвы домашнего насилия, «потреяшки», оставшиеся без жилья жертвы квартирных мошенников и прочая публика, не нашедшая себе места в современном жестоком мире. В центре с пострадавшими занимались воспитатели, профессиональные психологи, врачи, психиатры, опытные педагоги. Именно туда, а не в клинику, решил определить Наталочку лейтенант. Там легче режим, там они смогут видеться, там её не замучают опытами и тестами, и девушка получит возможность общаться с нормальными, пусть и пострадавшими от жизни, но адекватными людьми. Автомобиль у него, хоть Павел себя и не относил к золотой молодёжи, был статусным. Пусть Toyota Celica купе и не выпускалась уже несколько лет, но модель была по прежнему престижна и любима среди молодых людей за приёмистость, хорошие ходовые качества, крепко и ладно скроенный кузов, спортивный вид. Это машина идеально подходила и для укатывания девочек по ночным проспектам столицы, и для гонок на стрит-рейсенге. Он был польщён эффектом, который оказал на девушку автомобиль. Он подошла, восхищённо погладила его ровную сверкающую поверхность и, как показалось лейтенанту, даже едва слышно цокнула языком. Воистину, девушки во все времена одинаковы! Павел церемонно, как истый джентльмен, распахнул дверцу перед Наталочкой. — Хороший у тебя мотор, красивый. — сказала она, садясь в тачку. В нём заговорил следователь, и Паша сразу ухватился за необычное слово, прозвучавшее из Ташиных уст: — Почему мотор? — Так автомобиль в наше время называли. А что, сейчас так не говорят? — Как раз говорят, хотя больше про такси. Я наоборот думал, что это слово из современного лексикона. — Проверяешь? Павел отчаянно замотал головой. — Да проверяй, пожалуйста! Это же твоя работа, я что, не понимаю? Хотя было видно, что задета. А Павел, усадив свою спутницу, гордо тронулся с места, представляя сколько завистливых глаз наблюдает за ним из окон РОВД. * * * Таша впервые увидела новый мир при свете дня, а не во мраке ночи. Зря она сказала, что Москва не сильно изменилась! Она вспомнила, как ошеломлены они были многолюдством столицы, пока ехали на извозчике от вокзала до особняка, как оглушены были её многоголосьем. По сравнению с нынешней — та Москва теперь казалась тихим провинциальным городком. Вот где Новый Вавилон! Затейливые здания «под старину» и сверкающие стеклом небоскрёбы, нескончаемый людской поток и непрерывное море автомобилей. Невообразимое разнообразие цветов и оттенков автомобилей и людей сочетался с блеском назойливо-кричащей яркой рекламы. Во все глаза смотрела девушка не на едущие по улицам автомобили, а на спешащих по своим делам людей: во что одеты, как ходят, разговаривают, жестикулируют. Особое внимание — к женским образам. Глядя на современниц, критически и безошибочно определила свой стиль как дворово-уличный, явно неподходящий для посещения публичных мероприятий. Видела нескольких старушек, одетых в вязаные кофты и ужасные, явно вышедшие из моды, платья. Старушки, впрочем, во все века одинаковы. Радостно отметила, что не ошиблась, сняв колготки. По пути она видела нескольких женщин в колготках, правда и одеты эти дамы были иначе: в строгие юбки, блузки и жакеты. Наташа подумала, что в этому стилю подошло бы название «деловой». Нашла своё подтверждение и догадка насчёт ношения головных уборов, вернее, не ношения. За время пути она только пару раз видела дам в соломенных шляпках, платков и панамок она не увидала вовсе. В этом мире простоволосыми ходили ВСЕ! Без различия пола, возраста, социального положения и семейного статуса. Мужчину ведь тоже без головного убора в начале двадцатого века встретить было проблематично. «Как же они отличают дам от девиц — задалась вопросом девушка — или в эмансипированном обществе вовсе нет различия в семейном статусе женщины?» В принципе, вопрос был риторическим — никаких внешних различий не наблюдалось, даром, что причёски носились самые невообразимые: короткие стрижки «под мальчика» чередовались с мелкими кудряшками, асимметрией, разноцветными волосами. Хотя, хватало женщин и девушек просто с распущенными волосами, аккуратно, однако, уложенными. По всему видно: современные женщины уделяют внешности особое внимание и выглядят, преимущественно, очень ухоженными. Все-таки она озвучила вопрос, переадресовав его Павлу. — Дам от девиц? — недоумённо переспросил он. — А, понял, замужних от холостячек! Да в принципе, ничем. Ну, разве что, обручальные кольца носят, да и то это совершенно не обязательно, просто — традиция. Сейчас все одинаково одеваются, хотя есть разные стили — молодёжная мода, деловой костюм, спортивная одежда… Очень многие предпочитают стиль унисекс, подходящий и для мужчин и для женщин.