Братские дела. Где-то в Европе «Имей друзей поменьше, не расширяй их круг. И помни: лучше близких, вдали живущий друг. Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг. В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.». Омар Хайям Среди окопной грязи и крови, среди вони окровавленных бинтов и смрада использованных патронов, среди разрушенных городов и изрытой воронками земли, среди толп беженцев и гор убитых тел в истерзанной Европе существовал островок спокойствия и благополучия. Здесь, высоко в горах, не была слышна артиллерийская канонада и треск пулемётных очередей, сюда не доносились стоны раненых и плач матерей, тут не испытывали мук голода и не ощущали запах гари. Здесь, на берегу высокогорного озера с прозрачной голубой водой, вдали от любопытных глаз и чужих ушей, от боли и невзгод современного мира, в маленькой уютной вилле, собрались Магистры Братства Звезды, Высшие Посвящённые, Несущие Свет. Шёл третий год войны. * * * Из было немного — Магистры частей света в серых хламидах, адепты сект и Достопочтимые Мастера лож в калетках и бальдериках через плечо, тайные иллюминаты и гроссмейстеры европейских духовно-рыцарских орденов в плащах с крестами, бритые Хамбо-ламы и китайские мудрецы с неизменными посохами в руках, учёный-сионист в пейсах и богослов из Медины с остроконечной бородкой, высохший йог-индус в чалме и даже чёрный как смоль африканский шаман с кольцом, вдетом в приплюснутый нос — всего человек пятьдесят, не более. У каждого — кольцо из звёздного металла, в оправе которого — искусно огранённый алмаз, Звездный Камень, с нанесённой эмблемой Братства. Этим и отличались Несущие Свет от рядовых членов Братства Звезды, имеющих кольца из обыкновенного земного металла. Избранные, отмеченные печатью Звезды, собрались вместе впервые за сто лет. Эта была не первая, но Несущие Свет думали, что, наконец, последняя их попытка объединиться. Они, раскиданные по разным частям света и по разным, порой враждебным, учениям и религиям, должны снова свести воедино крупицы бесценного учения, доставшегося от первых Несущих Свет, выработать единый взгляд на будущее. Собирались по ночам, спорили и угрожали друг другу, махали посохами и угрожали шпагами, насылали друг на друга проклятия, ворчали и грозились покинуть Высокое Собрание. Каждый говорил на своём наречии, но загадочные артефакты — перстни с кусочком Звёздного Камня — помогали им понять всё и без слов. На третий день слово взял Великий Магистр Европы князь Кронберг: — Достопочтимые Братья, негоже нам ссориться в такой час. Пора подумать о том, что нас объединяет, а не о том, что разъединяет, в чем есть согласье между нами. А все мы согласны, что старый Мир рушится в огне и взаимной ненависти. Старцы согласно закивали головами и ободрённый князь продолжил: — Война — исцеляющее и очищающее пламя, уничтожающее бедных, нищих, недостойных и неспособных. Она, как потоп, призвана очистить землю под новую пашню. Близится час, предсказанный великими первыми Несущими Свет, когда на обломках Старого Мира из Хаоса возникнет Новый Порядок. И опять согласье на лицах адептов Братства. — От нас с вами зависит рождение Нового Мира. Мы не занимаем важных постов в своих землях, но наше влияние неизмеримо выше официальных чинов — мы управляем, действуя тайно и закулисно, душами и умами сильных сего мира. Мы способны заставить их прислушаться к нам и заключить всеобщий мир, но на наших, я повторяю, наших условиях. Будет создано единое правительство, единый орган управления всей планеты под нашим покровительством. Мы — как пастыри поведём слепое человечество по дороге к прогрессу. Чтобы свершилась сия цель, надлежит зачистить поле: все существующие доныне империи должны пасть. Опыт предшествующих эпох показал: ни одна человеческая империя, каковой бы сильной она не была, не в состоянии завоевать и объединить всё человечество. Зашумело, заволновалось высокое собрание. Все старались перекричать друг друга. — Мы — обладаем самыми большими запасами Звёздного Металла. — писклявым голосом причитал далай-лама, — Только наши мудрецы ещё со времён взрыва Звезды обладают сокровенным знанием. — У нас, последователей пророка Мухаммеда, — силился перекричать всех исламский богослов, — В священном городе Мекке в Каабе уже много веков хранится хаджар аль-асвад, Звёздный камень. Грузный гроссмейстер храмовников встал и, потрясая стилизованным средневенковым мечом, громовым басом заявил: — Только тамплиеры, рыцари ордена Храма, всегда последовательно боролись против империй и земных государств. Именно нам удалось создать могущественное общество вне государств и их границ. В начавшемся всеобщем гомоне трудно было кого-либо разобрать, и князь с досадой видел, как все его усилия идут прахом. Внезапно высокое собрание стихло, и все участники дружно посмотрели наверх. Оказалось, что это Магистр из Китая сначала сильно стукнул посохом об пол, а затем взметнул его у себя над головой высоко вверх. Удар посоха словно охладил Магистров, и споры как-то стихли. Китаец таким же театральным жестом опустил посох на уровень своего плеча на вытянутой руке вперёд. Острие посоха теперь смотрело прямо на грудь князя Кронберга. — Слова, слова, когда нужно дело. Вот мы, ханьцы, четыре года назад свергли ненавистную династию, прогнали маньчжурских собак обратно к себе в леса. А вы на что готовы пойти? Сказал, опустил свой посох, скорее похожий на оружие, и заинтересованно уставился на князя. Молчал китаец, замерли остальные участники Высокого Собрания, лишь поздняя муха одиноко и отчаянно жужжала в проёме между двумя оконными рамами. Кронберг медлил — надо было для пущего эффекта выдержать театральную паузу. Успел обратить внимание, как напряжённо, не сводя с него сверлящего взгляда, ждёт ответа Магистр Франции. Усмехнулся. Наконец, понял, что момент наступил. Начал: — Братья, когда я говорил, что человеческие империи должны исчезнуть, расчистив место для нашего проекта, я не делал исключения ни для одной державы, в том числе и для Германского рейха. Я вам больше скажу: усатый сухорук не переживёт этой войны и в нашей стране есть силы, способные перехватить власть. Гром аплодисментов, чего никогда ранее не было принято у магистров, не дал князю говорить. Впрочем, это и не требовалось: князь стоял в центре залы и, скрестив руки на груди, наслаждался триумфом. Все заговорил разом. Кто-то клялся в верности идеалам Братства, другой метал громы и молнии на неразумное человечество, иной костерил правительство своей страны, некоторые строили планы на будущее. — Господа, братья! — хорошо поставленным голосом адвоката без конца повторял захлёбывавшийся от восторга человек со смешным бобриком на голове. — В какое время мы будем жить! В каком мире мы будем жить! Без войн, без оружия, без границ! Оковы тяжкие падут с народов. — Допустим, не со всех. — резонно молвил Магистр Франции. — Кто-то же должен будет и работать: выращивать хлеб, плавить металл. А мировое правительство будет присматривать за ними. Говорун с бобриком осёкся. Воспользовавшись паузой, Кронберг добавил: — А Россия, скорее всего, будет лишней при новом мировом порядке. Впрочем, как и Османская и Австро-Венгерские империи. Их ждёт расчленение на множество государств. Новый мировой порядок будет строиться без России и за счёт России. — Как же так? — растерянно мямлил бобрик. — Я думал — сбросим самодержавие, присоединимся к семье цивилизованных народов. На Бобрика было жалко смотреть. А князь между тем вспомнил, что это за персонаж — новый Магистр России. Адвокатишка! Откуда-то с Волги. Балабол, позёр и фат. Масон, недавно стал главой Великой ложи народов России[10]. Прекраснодушный идиот — полезный идиот. Дорвись такие до власти — и трудиться не придётся — сами страну благополучно развалят. — Маленькими странами легче управлять, а империя — постоянная угроза нашему миропорядку. Нашему проекту конкуренты не нужны. Россия — в особенности. Нелепая страна, ошибка природы, ни Запад, ни Восток. Огромные пространства и дикое население. Чудовищная военная сил, в прошлом веке державшая в повиновении народы всей Европы. Да, ради того, чтобы не повторился сей сценарий, Россия должна быть уничтожена. — Да, да! — поддакивал Хамбо-лама. — Она не только Европу в страхе держала. Она ещё и в Азию свою алчную длань запустила. Сибирь и Даурию надо отобрать у России. — Я согласен, — заявил арабский богослов, — Османы — полуязычники, дикари, их одряхлевшая империя не должна владеть правоверными. Православную Россию тоже следует расчленить на несколько частей, славяне — рабы по природе, вот пусть такими и останутся. — В кои-то веки я вынужден согласиться с моим семитским родственничком. — усмехнулся иудей. — Гоям пора знать своё место. «Магендавид», звезда — один из главных символов иудаизма. Она указывала путь к победе царю Давиду, несла свет истины иудеям. Она не освещает ту строну света, что зовётся Россией. — Ладно, ладно. — снисходительно молвил князь. — В конце концов — всё в руках русских. Сможете соответствовать высоким стандартам цивилизованного мира — милости просим, а нет — так уж не обессудьте. Уже обращаясь ко всем Магистрам, Кронберг торжественно провозгласил: — Братья, имею честь представить высокому собранию истинных один из древнейших артефактов, изображённых на нашем символе — Меч Тамерлана, изготовленный нашим братом Сайфом-кузнецом по заданию Несущего Свет Ибн Хальдуна. После этих слов маленький круглый человек с пышными усами буквально вкатился в комнату, неся на вытянутых руках Меч. Подойдя к князю, он опустился перед ним на одно колено. Кронберг взял клинок в правую руку и взметнул его над собой. В тот же миг на небе раздался грохот, стало темно, а с кончика Меча скользнула молния и устремилась в небо. Вспышка на один миг осветила торжествующую фигуру князя с поднятым над головой Мечом. Глава 7. Старые друзья «Ах, утону я в Западной Двине Или погибну как-нибудь иначе, - Страна не пожалеет обо мне, Но обо мне товарищи заплачут. Они меня на кладбище снесут, Простят долги и старые обиды. Я отменяю воинский салют, Не надо мне гражданской панихиды.». Геннадий Шпаликов За несколько дней до убытия на фронт, Николая ожидал еще один сюрприз, на сей раз приятный. Стоило этому человеку появиться в расположении цирка, как он, забыв обо всем на свете, подскочил к гостю и крепко обнял его. Гость, несмотря на свое субтильное, по сравнению с Николаем, телосложение, ответил крепким мужским объятием. — Сколько же мы не виделись, Николаус? — в своей привычной шутливой манере начал Колоссовский. Он отодвинул от себя парня, но, не выпуская из рук, рассматривал его, склонив голову набок. — Возмужал, кажется, что еще крепче стал. Уже не Николка, а целый Николай! Да и жизнь, видать пообтрепала, вон складка меж бровей появилась. — Полтора года почти, — наконец ответил на первый вопрос Николай, — А иной раз кажется, что целая вечность утекла. — вздохнув, добавил. — А что до жизни, то от нее все по голове получаю. Любимую потерял, Меч не нашел, зато предательства испил полную чашу. — Да, брат, дела. Но ты не один такой, всем сейчас трудно, война. Казимир Ксаверьевич, еще что-то говорил успокаивающее. Говорил, да понимал, что слова утешения — как раз то, что меньше всего нужно парню. Видел, что парень совсем скис, поэтому переменил тему: — Ты что голову повесил? С таким настроением под вражеские пули — верная смерть. А ты, Николай, нам живой нужен. Ты должен жить и нести партийное слово правды в солдатские массы. Партийное задание твое таково. Вот об этом и поговорим сейчас, а все остальное — вечером. Пошли к Джембазу. В каморке Джембаза инженер и циркач битых два часа втолковывали задачи антивоенной пропаганды и место в ней членов партии, которые служили такими же простыми солдатами. — Значит так, — подытожил Джембаз. — вести пропаганду среди солдат, разъяснять им нашу позицию, создавать партийные ячейки в подразделениях, распространять агитационный материал. На первое время газеты и листовки тебе дадим, потом получишь еще. — Запомни, Коля, — добавил Колоссовский, — солдат поверит только тому, кто есть самый храбрый, самый доблестный средь них.